Искатель,1994 №5 - Алистер Маклин

Выходит, вы прихватили его просто так, случайно. Держу пари, у вас в чемодане припасена целая куча всяких штучек, правда, док?

— Содержание чемодана доктора Карпентера не нашего ума дело, — с легким укором проговорил Свенсон, хотя раньше он придерживался совсем другого мнения. — Давай-ка лучше подумаем о том, кто с ним пойдет. Однако, положа руку на сердце, вы, доктор Карпентер, не можете рассчитывать, что кто-то из нас одобрит вашу нелепую затею.

— Никто и не просит вашего одобрения, — сказал я. — Оно совершенно ни к чему. Все, о чем я вас прошу, — это держать со мной связь. И еще— собрать рюкзак с провизией. А нет — я и без него обойдусь.

Я вышел и направился к себе в каюту. Точнее — в каюту Хансена. Войдя внутрь, я заперся на замок. Потом набрал цифровой код на замке и открыл запор. Чемодан мой по меньшей мере на три четверти был забит самой лучшей теплой спецодеждой, какую только можно купить за деньги. Хотя лично я не выложил за нее ни пенса.

Сняв с себя одежду, которая тогда была на мне, я натянул длинное нижнее белье, шерстяную фуфайку и плисовые штаны, затем — шерстяную парку, сшитую в три петли и подбитую чистым шелком. Парка была не совсем обычная; снаружи, чуть ниже левой подмышки, на ней имелся специальный карман на замшевой подкладке, и еще один, такой же, правда, других размеров, с правой стороны. Пошарив на дне чемодана, я извлек три предмета. Первый, 9-миллиметровый автоматический манлихер-шенауэр, я надежно спрятал в левый карман, который, собственно, и был для него предназначен; другие два предмета, пара запасных обойм, так же надежно разместились в правом кармане.

Все остальное я надел на себя довольно быстро. Две пары толстых шерстяных носков, войлочные стельки и различные утеплители: из меха карибу — поверх парки и штанов, из меха росомахи — внутрь капюшона, из тюленьей кожи — поверх сапог, из другого оленьего меха — на перчатки и шерстяные варежки.

Опустив снегозащитную маску и очки на шею, я засунул водонепроницаемый фонарь во внутренний карман парки, достал «уоки-токи» и закрыл чемодан. Потом набрал код. Хотя особой надобности в этом уже не было — манлихер находился у меня под левой рукой. Запихнув походную аптечку и стальную фляжку со спиртом в рюкзак, открыл дверь.

Свенсон стоял там же, где и раньше, — на центральном посту. Вместе с ним был и Хансен. Там же собрались и другие, те, кого не было, когда я ушел, — Роулингс и Забрински. Трое самых здоровых парней на борту — Хансен, Роулингс и Забрински.

— Так вы дадите мне «НЗ» или нет? — спросил я Свенсона.

— Напоследок только одно слово, — сказал Свенсон. — Запомните хорошенько, ваша затея — чистое самоубийство, а шансы равны нулю. Я вам своего согласия не даю.

— Хорошо, я все запомнил, при свидетелях. Давайте «НЗ».

— Я не могу дать вам своего согласия, потому что случилось непредвиденное. Один из наших техников, обслуживающих электронное оборудование, как обычно проводил тест на точность калибровки эхоледомера и выяснил, что «полетела» катушка перегрузок. Перегорел электромотор. А запасной у нас нет. Если придется срочно погружаться, я уже не смогу снова всплыть на поверхность. Это — самое главное, так что теперь всем нам заказано выходить на лед.

Я не стал корить капитана за его уловку, я просто немного разочаровался в нем: у него было достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь получше.

— «НЗ», капитан. Я могу получить его или нет?

— Значит, вы все-таки решили идти? Даже после того, что я вам сказал?

— О, ради Бога! Я пойду без провианта.

— Моему старпому, торпедисту Роулингсу и радисту Забрински ваши слова не по душе.

— Лично меня это нисколько не волнует.

— Кажется, они вовсе не намерены вас отпускать, — настаивал он.

Они были сущие громилы, эти трое. Как три горы. У меня было столько же шансов пройти мимо них, сколько у ягненка, который пытается проскочить мимо умирающего с голоду. льва. Я был вооружен, но, чтобы достать оружие, мне пришлось бы сначала раздеться, потому что парка связывала меня по рукам и ногам.

— Они вас просто не выпустят, — продолжал свое Свенсон. — До тех пор, пока вы не соизволите взять их с собой в попутчики — ведь они сами вызвались, добровольно.

— Ничего себе вызвались, — хмыкнул Роулингс. — Ты, ты и ты.

— Они мне не нужны, — отрезал я.

— Какая любезность, надо же! — удивился Роулингс, ни к кому не обращаясь. — Вы хотя бы поблагодарили нас, док.

— Вы подвергаете угрозе жизнь ваших людей, капитан Свенсон. Вам же хорошо известно, что сказано в приказе.

— Разумеется. Но мне известно и то, что в путешествиях по Арктике у группы больше шансов выжить, чем у одиночки. Кроме того, мне известно, что, узнай кто-нибудь, что мы отпустили штатского врача в одиночку на дрейфующую станцию «Зебра», а сами остались на подлодке, честь американского военно-морского флота была бы посрамлена навеки.

— А как относятся ваши люди к тому, что вы заставляете их рисковать за спасение чести подводного флота?

— Вы слышали, что сказал капитан? — проговорил Роулингс. — Мы добровольцы. Посмотрите на Забрински — настоящий герой, любой подтвердит.

— А вы подумали, — сказал я, — что произойдет, если льды сомкнутся, когда мы будем уже далеко и капитану придется идти на погружение?

— И думать об этом забудьте, — спешно вставил Забрински. — На самом деле я не такой уж герой.

И я уступил. Ничего другого мне просто не оставалось. Да и потом, я тоже не был героем, как и Забрински, и только сейчас вдруг осознал, как рад тому, что эти трое пойдут со мной.

V

Лейтенант Хансен сдался первым. Хотя сказать «сдался» будет неправильно — Хансен не знал такого слова, он первым высказал то, что чувствовал каждый из нас. Он схватил меня за руку, наклонился ко мне и, опустив снегозащитную маску, прокричал:

— Хватит, док! Пора остановиться!

— До следующего гребня, — крикнул я в ответ.

Не знаю, услышал лейтенант меня или нет, поскольку, проговорив последнее слово, он тут же натянул маску, но, похоже, все понял, потому что потравил веревку, закрепленную у меня на поясе, позволив мне идти дальше. Последние два с половиной часа Хансен, Роулингс и я, меняя друг друга, по очереди шли впереди, трое остальных, держась за веревку, следовали в десяти ярдах за нами — мы решили идти так, чтобы остальные в случае необходимости могли прийти на помощь ведущему. А необходимость один раз уже возникла