Том 3. Поэмы 1905-1922 - Велимир Хлебников

<1913–1914>

Жуть лесная*

1

О, погреб памяти! Я в немДавно уж не был. Я многому сегодня разучился и разучен.Согнем рост летИ смугло двинемся с огнем.Медведь от свечи бросится во след,Собакой ляжет, скучен,Тулуп оденет иночий,Он тень от свечи иначе.

2

[Я и тень моя вдвоем]Бросим взоры в водоем.В ту таинственную жутьСладко взоры окунуть.Вас ли оплакивать мне,Руку держа на ремне.Мне, кому шлем на стенеВ воздухе душных гробовСкован [на кузне] из мхов.Но на грусть мою внезапнуюТолько черной свечкой капну я.Золотой и острый шлем[Точно] луковица нем.Встанет он, как знак вопроса,Над челом великоросса.Полночный шорохСтоит во взорах.

3

Спросить ли мне вас, люди, что вы,Думая, мня о бывалом?А вместе со мною готовыИдти по духовным подвалам?Орел, клювом бровь возьми,Лоб морщинами надми,Рот усмешкою сожми!С незнакомыми людьмиЯ сошел на дно ступенек,И Гапон – мой современник.Он друзьями был задушен,Мертвым строкам не послушен.

4

Тот священник, тело скорчив,Замолчал, быв разговорчив.Перья их без передышкиЗаписные чертят книжки.И поспешно невпопадИм дает чернила ад.Резкий в прописи скачок,У друзей ищи крючок!В их глазах читай: быть может,Уж последний вечер прожит.

5

Итак, подвал… Отнюдь не тот,Где родич волка щерит рот,А внизу стоят передники,Там и ты, и собеседники,Где славу с грязного крыльцаВзирают маски наглеца,И где с предутренней пощечиноюПрославлен сумрак позолоченный.

6

Порой лицо весельем пьяно,И круль ворон грохочет рьяно.Я там бывал. Зачем, зачем? – меня вы спросите.Чтобы пробор вам закивал,Ему едва зрачки вы скосите.Была там часто в лицах новость,На взорах жила нездоровость.Навек расстаться с ней обетыИль буду завтра здесь. Приметы:Кто хочет рано поседеть,Да утра должен в ней сидеть.[А вот тот стол, сижу там яИ славой потные друзья.]

7

Пронес бы Пушкин сам глаз темных мглу,Занявши в «Собаке» подоконник,Узрел бы он: седой поклонникЛежит ребенком на полу.А над врагом, грозя уже трехногим стулом,С своей ухваткой молодецкой,Отец «Перуна», ГородецкийДает леща щекам сутулым.

8

Воздушный обморок и ах,Турчанки обморока шали,Стучит кулак в воротниках,Соседи слабо не дышали.А «будем как солнце», на ножках качаясь,Ушел, в королевстве отчаясь,И на лице его печатьО том, что здесь лучше б молчать.С своей бородой золотойОн ставит точку с запятой.Тогда мы, ближнее любя,Бросали ставку на себя.Раскрыта дверь. Как паровоз,Дохнули полночь и мороз.Глубокий двор. Уже тулупЗвенит, громыхая ключом.Там веселятся люди – глуп,Кому не все лишь нипочем.

9

Итак, в подвале моей душиМой скудный светоч не туши.На дланях чьих итог мозольПозднее скажет: ты король.В зеленой чарке королевуНайдя, вернется он к напеву.Но мы бывали там, занеКрасивы трупы на стене.Одежд небесные цвета!Не те лета, страна не та!Пусть воротники воздушны и стоячи,Помяты вожжами от клячи.Не то цветок, не то кистеньБросал на все кудряво тень.

10

Старея над головоломкойВопроса сложного порой,Столкнетесь с чванной незнакомкой,Трусишка разум за горой.Скрытый черных кружев складкойВодопад слетает гладкий.И нежных ручек худоба.Склоняя: я раба, раба,Обвила кружева скоба.А воздух черный, теневойОбвеян умной синевойИначе пустенькой беседы,Не без притязаний на победы.

11

Сей головастик сажи белойМетели узкой утюга,Кичась, сидит, бросая смелоПаза на гордого врага,Летит усталый к небу вздох,Кипит жемчужной змейкой пена,Сукна сверкает черный мох,Шипит багряное полено.И битвой горлам серебристым,Покрытый слабою бумагой,Шипит стакан, наполнен истымБезумьем песни. Пей, отвага!О, люди, люди, я вчераВернул волшебный скрип пера.

12

Как много отдал я приказовВсегда без подписи моейВнимали им Нева и Азов,Но доброхотно без цепей.Теперь даем приказ вселеннойТо делать ей, что та захочет,Я буду длить обыкновенныйСон, пусть мне жребий ножик точит,Пусть горло им уже щекочет.Так я <нрзб.> откровенный.

13

Есть масти грубые лжецов,Для них ты то Олег и Вещий,То ты в толпе из тех ецов,Кто здесь не вхожи: слишком вещи.Журчит багровый уголек,Он слезка солнечной судьбы.И по-немецки пел кулек:Я есмь, я есмь, я был.Из храмаМы вынем р и вставим ель.Для хламаНужный свиристель.В его груди оставив коготь,Мы больше его не будем трогать.К нему не ведаю вражды,Мне чувства темные чужды.

14

Сюда нередко вхож и частПястецкий или просто Пяст.В его убогую сумуБессмертье бросим и ему,Хотя (Державина сюда!)Река времен не терпит льда.Я в настроеньи СвятославаСюда вошел кудрями желтый.Сказал согнутый грузом его нраваЯ самому себе: тяжел ты.Число сословий я умножил,Назвав людей духовной чернию;И тем удобно потревожилДосуг собрания вечерний.А впрочем, впрочем взятки прочь,Я к милосердию охочь.Здесь чепуху, там мелют вздор,Звенит прибор, блестит пробор.Да, видя плащ простолюдина,Не верят серому холсту,Когда с угрозой господинаВершками мерит он версту.Его сияющие латы,Порой блеснув через прореху,Сулят отпор надежный смехуИ мщеньем требуют отплаты.Так просто он бесспорно мой.А утром, утром путь домой.

15

Чернеет камень, покрытый пухом,Из камня сосны начеку.И к молний звонкому звонкуНочной извозчик чуток ухом.В простынях льдаПятно зеленое.Мы навсегдаВ тебя влюбленные.И утро освещало медность небес.А в спутнице бедность – не бес.С суровоусой страны входыИзящновыйного моста,И солнце в венке непогодыСюда наклоняет уста.Прекрасен избранный из ста,Он на могилу свежевскопанную.На книгу, пальцами растрепанную,Лицом усталым пусть походит,В нем есть то, что нами водит.Зелен и круголИскусства храм.Оскомин угол.Живу я там.

16

Забыв вселенную, живем мы,Воюя с властью вещества,Полны охальства и истомы,В могучих латах озорства.Утратил вожжи над собойЯ в этот год, забывши, кто я.Но поздно, поздно бить отбой,Пускай прикроют песни Ноя.Носатый бес отворит двери,И вас засыпет град вопросов.Отвечу я: по крайней мере,Я буду с ней обутым в осень.Устало я уж в кресло сел,А бес расспросом беспокоил,Права быть глупостью присвоилИ тем порядком надоел.Я со стены письма ФилоноваСмотрю, как конь усталый, до конца.И много муки в письме у оного,В глазах у конского лица.Свирепый конь белком желтеет,И мрак залитый им густеет,С нечеловеческою мукойНа полотне тяжелом, грубомСогбенный будущей наукойДает привет тяжелый губам.

17

Листок немецкий проворно тычетМне носатая. Проклятый год!Чугунный рок рожденных кличетДля этих сплетен и невзгод.Решетки окон. ЗлатовеетЖивот чудовища соседнего.Мороз был умным, он умеетБельмо соткать в глазу последнегоЕще не мертвого окнаУзором снежным волокна.Но что ж, довольно на сегодня,Был гроба сводом этот сводня.Пока, пока же помолчим,Позднее в крышку застучим.Порой под низкой крышкой гробаТвердим упорно: о, зазноба!

18