Волшебница Колдовского мира - Андре Нортон

Затем мужчины с лопатами из твёрдой коры и с верёвками для подтаскивания камней встали с одной стороны и принялись засыпать могилу, а женщины собрались вокруг меня и повели обратно в лагерь. Они не оставили меня одну в палатке — со мной пришли Айлия и несколько пожилых женщин, правда, среди них не было первой жены вождя, Аусу. Едва я опустилась на подушку, обтянутую кожей и набитую мягкой шерстью, Айлия дерзко взяла себе такую же. Я заметила, что остальные женщины недовольно нахмурились. Я не знала, что меня ждёт в будущем, но подумала, что теперь мне придётся самой защищать свои права. Утта назвала меня ясновидящей перед Айфингом, хотя я и не намеревалась связать своё будущее с вапсалами, как это сделала она. Как только мне удастся разорвать связывающие меня руны, я уйду отсюда. Но чтобы добиться этого, я должна спокойно разобраться с той частицей Силы, которой я достигла, а в этом мне, похоже, собираются отказать.

Во всяком случае, для прорицательницы было бы серьёзной ошибкой принять Айлию, как равную себе, пусть она и жена вождя. Я должна что-то сделать с самого начала, чтобы она меня боялась, иначе я лишусь и того малого преимущества, которое имею сейчас.

Я быстро повернулась, посмотрела на Айлию в упор и резко спросила:

— Что с тобой, девочка?

Я подражала тону, который слышала в таких случаях от Утты, а также от Владычиц в Обители, когда ученица позволяла себе лишнее.

— Мы в одинаковом положении, — ответила Айлия. Но затем она отвела взгляд, явно чувствуя себя неловко, хотя ответ её и был нахальным и вызывающим. — Вот я и села рядом с тобой.

Если бы я больше знала о её положении в клане, я бы подготовилась, но теперь я могла полагаться только на инстинкт, и чувствовала, что должна укрепить своё превосходство перед любым членом племени.

— Как ты разговариваешь с Той, Которая Смотрит Вперёд, девочка? — холодно спросила я.

Я сознательно не называла её по имени, как будто такая мелочь, как её имя, меня не касалась, я унижала её в глазах остальных. Может быть, я и совершила ошибку, наживая себе врага, но она и так была настроена недружелюбно, что я почувствовала с первого же её взгляда, и от попытки к примирению я бы потеряла ещё больше.

— Я говорю с той, которой придётся сидеть рядом со мной, — начала было она, но тут в шатёр кто-то вошёл.

Это была пожилая женщина, она шла с трудом, опираясь на руку молодой девушки с нераскрашенной грудью и плоским лицом, обезображенным ярко-красным рубцом. У старухи были высоко зачёсанные ярко-рыжие волосы, заметно тронутые сединой, широкое лицо разбухло, неуклюжее тело разжирело, большие груди лежали как подушки. Это не было естественной полнотой. У неё были и другие признаки болезни сердца, и я удивилась, почему она не обращалась за помощью к Утте за то время, пока я жила здесь.

Две женщины у двери поспешно встали, выдвинули подушки, на которых сидели, и положили их одна на другую, соорудив для прибывшей более высокое сидение, так как ей явно трудно было бы подогнуть ноги.

Она уселась с помощью своей провожатой и долгое время не могла отдышаться, прижимая руки к груди. По её знаку Айлия встала и отошла к стене, и её угрюмость стала ещё более заметна, но слабая тревога, с которой она смотрела на меня, теперь сменилась страхом.

Служанка старухи встала на колени рядом с хозяйкой, чтобы видеть и её, и меня.

— Это Аусу из шатра Вождя. — Её голос был едва слышен из-за шумного дыхания хозяйки.

Я подняла руки и сделала жест бросающий и сеющий, которому научилась у Утты, и подтвердила его словами:

— Аусу, мать мужчин, правительница шатра Вождя, будь благословенна и всё доброе да снизойдёт к тебе!

Её болезненное дыхание несколько успокоилось. Я вспомнила, что она одна из всего племени не провожала Утту в её место успокоения. Теперь это стало понятно: её громадный объём и тяжёлое состояние здоровья делали такое усилие невозможным. Она раскрыла распухшие губы и заговорила.

— Утта говорила с Айфингом. Она оставила тебя охранять наши пути.

Она сделала паузу, как бы дожидаясь от меня ответа или подтверждения, и я не смогла отрицать этого:

— Так сказала Утта.

Это было правдой, но это не означало, что я согласна с повелением пророчицы насчёт своего будущего.

— Как и Утта, ты вступаешь в распоряжение Айфинга, — продолжала Аусу. Голос её временами так хрипел, что трудно было разобрать слова. Каждое из них, видимо, давалось с ощутимым трудом.

— Я пришла помочь тебе. Ты, как ясновидящая, будешь теперь главой в шатре Айфинга.

Её голова повернулась на громоздких плечах — чуть-чуть, но достаточно, чтобы увидеть Айлию и одарить её таким холодным и угрожающим взглядом, что я вздрогнула. Айлия встретила её взгляд, не опуская глаз.

Но сейчас не время было обращать внимание на немые сцены между этими двумя женщинами, жёнами вождя, потому что, если я правильно поняла их, я буду женой Айфинга. Но разве они не знают, что я, как колдунья, могу утратить свою Силу, в которой они так нуждаются, если приду под руку мужчины? А утрачу ли? Моя мать не утратила. Может быть, это всего лишь суеверие, распускаемое и питаемое колдуньями для охраны их самих и их правления. В Эскоре не знали этого, Дагона не потеряла своей Силы, когда отдала сердце моему брату и вошла в его дом, и сама Утта говорила, что её супругом был давний предшественник Айфинга.

Но был ли такой союз угрозой для частично обретённой Силы или не был — он был страшен для меня самой. Правда, теперь у меня под рукой имелись такие средства, которые могут позволить мне умереть в его постели раньше, чем произойдет худшее. Но, кроме этой последней крайности, были и другие пути, и один из них теперь пришёл мне в голову. Никто из этих женщин не мог прочесть моих мыслей, так что я могла приготовить — если у меня будет время — такой ответ, который удовлетворит всех.

Так что я оказалась права, не выдав своего изумления. Если бы я хоть чуточку пошевелила мозгами, я могла бы угадать это заранее. Я снова сделала приветственный жест Аусу и произнесла:

— Мать многих оказала мне честь встретить меня как сестру.

Я сделала выбор, чего, честно говоря, не желала сделать по отношению к Айлии.

— Хотя мы и не разделяли одну чашу, как дети одной матери, но между нами не будет ни старшей, ни младшей.

Женщины вдруг зашептались, услышав этот отказ от предложенного мне главенства в шатре Айфинга, и я поняла, что они приняли мои слова, как справедливые.

Аусу не спускала с меня глаз, почти закрытых веками. Затем она вздохнула, и её напряженные плечи слегка обмякли. Я оценила её железную волю, приведшую её ко мне, её решимость сделать то, что она считала правильным.