Красная нить судьбы (СИ) - "Dmitrievskaya"

— Ждёшь моего одобрения? — неприятный сухой ветер подул в шею.

— Нет. Наверное говорю вслух то, что никогда между нами не было. Ты ведь не любил меня. Признайся уже… — Вика тихо всхлипнула.

— Про Новый год была правда… — да, не любил он её, но хотел быть с ней, и у него бы получилось, как ему казалось.

— Как будто тебе там никто не нравится… — Вика тихо плакала, ей было больно, но она понимала, что с Мишей у них нет будущего. Раз он не мог отпустить её, значит за ней дело не постоит.

— Не нравится, — Миша не лгал. — Не плачь, малая, если придурком окажется, ты его сразу шли. Поняла? — Вика заплакала ещё сильнее.

— Никого не будет лучше тебя, но нельзя быть наполовину, понимаешь… Извини…

Отключилась.

Убрав телефон в карман, Миша вошёл в кафе. Аппетит пропал. Друзья ждали.

Данила сидел с ровной линией кровяной корочки на переносице, с разбитыми кулаками. Ни дать ни взять — Данила Багров, обреза не хватает. Платон в клетчатой красно-чёрной рубашке поверх белой футболки с изображением портрета Курта Кобейна в чёрно-белом стиле и серых джинсах, сидящий вальяжно, вытянув длинные ноги под столом.

— Здарова, — вид Данилы радовал Мишу, конечно неделю назад появление на пороге квартиры после встречи Данилы с Грозным напугало и Мишу и Платона, придя к ним отлёживаться после успешной сделки. Но как и обещал — вопрос решил.

— Пару отменили, — Данила поморщился.

Много чем можно было заняться за полтора часа, но всех устраивало безделье. Кафе при универе оптимальный вариант.

Данила облокотился на стол и по обычаю, будто по року судьбы, встретил вошедшую фигуру Моники в кафе. Надо будет в следующий раз сидеть спиной к выходу, подумал он, макнув картошкой фри в соус.

— Привет, — приятное амбре едва уловимых, но терпких духов заполнили атмосферу около стола парней, смешившись со свежестью морозца. Данила сразу вспомнил дом, крещенские морозы, купание в проруби, настоящая жизнь, полная того, что так сложно описать, но прочувствовав никогда не забыть подобное эфемерное ощущение.

Парни поздоровались с Кирой.

Давно её не видели.

Кира посмотрела на Данилу, выглядел он сквернее всех из троицы, он уловил её взгляд.

— Нам нужно поговорить, Платон, — Кира присела на единственный свободный стул около Данилы.

— Может тебе сначала поесть? — Кира выглядела под стиль троицы — подавлено, а нагло-уверенный взгляд сменился на потерянный, но не лишённый гордости. — Я возьму для тебя еды, — Платон разволновался, чувствуя беспокойство. Кира не возразила, когда брат встал и пошёл за заказом.

— Как дела? — Кира посмотрела сначала на Данилу, а потом сосредоточилась на Мише.

— Нормально, — кивнул Миша, рассматривая немного похудевшее лицо Киры. Почему-то именно сейчас она выглядела как никогда привлекательнее, нежели в прошлые разы. — У тебя как дела?

— Хорошо, — поджала пухлые губы, сжав тонкие пальцы между собой. — Всё хорошо, — попыталась улыбнуться, а взгляд грустный ничем не скрыть. — Что с тобой случилось? — беглый взгляд чёрных глаз пробежался по лицу Данилы.

— Гололёд, — спокойно ответил Данила, так и не съев картофелину.

— Держи, — Платон поставил поднос со спагетти и фрикадельками. Кира их обожала, но позволяла в редких случаях любимое кушанье.

— Спасибо, — Кира поджала губы, воткнув вилку в спагетти.

— Мы пойдём, — Данила встал из-за стола, кивнув Мише.

Кира с какой-то трепетной благодарностью посмотрела на Данилу и на Мишу, которые без лишних слов оставили брата и сестру наедине.

— Я уже как две недели живу на маминой квартире…

— С чего вдруг? — нет, Платону очень не нравился вид Киры, у неё началась депрессия. Неужели её настолько подкосил его уход?

— Отец решил вернуться домой, не один. Знаешь, так здорово жить дома… — дрожащие губы снова прикусила, сдерживая вырывающиеся наружу эмоции, как ей не терпелось обнять Платона. — Я узнала, что ты живёшь с Мишей…

— Живу. Ты ешь.

Кира послушно проткнула половинку фрикадельки и надкусила.

— Я приеду сегодня вечером, — Платон встал, видя как Кира подскочила и кинулась к нему, крепко обнимая. — Ладно-ладно, перестань, — в кафе почти никого не наблюдалось, во время пары лишь прогульщики там отсиживаются, а таких насчитывалось малое количество.

— Это так ужасно быть одной… Я больше ни одного плохого слова не скажу про твоих друзей, обещаю…

— Ну всё, где же сильная и независимая женщина? — Платону полегчало на душе, вот и разрешилось всё с Кирой. Зная характер сестры, он ждал проявления её эмоций, только так они могли примириться.

— Ты чего такой хмурной? — Данила сразу заметил, что Миша поникший, как только вошёл в кафешку.

— С девушкой расстались.

— Рыжая которая? — Данила как-то видел пару фотографий на телефоне Миши, но тот явно скрывал и не заводил диалог про свои отношения, видимо, личное слишком.

— Какая рыжая? — Миша порозовел, не понимая, почему Данила сделал такой вывод.

— Ну я как-то видел фотки тебя с рыжей девушкой, ты там с ней цветёшь, прям как роза.

— Нет, она не девушка мне…

Миша стушевался.

— А кто? Сестра что ль? Тоже обладатель сестры только аля мисс Новосибирск? — Данила усмехнулся, мисс Санкт-Петербург он хорошо знал.

— Нет. Мы с ней не расставались, — сердце приятно заколотилось в груди Миши, думая о Еве. Если она с кем-то начнёт встречаться, нет, этого ему не выдержать. С Викой смирится, но с Евой…

— Значит, будете встречаться, раз твоя отсеялась?

— Данила.

— Да я ж вижу, что тебе приятно о ней говорить, — Данилу не проведёшь, будто он не понимает сути бытия. — Облепил себя девушками: от одной хмурится, от другой сияет, вот тип-то. Если расстался ради рыжей, молодца, а если ради какой другой, но вроде никого не видел, ты только с нами тусишь, что наводит на странные мыслишки. И вообще: была ли девочка? А, Самгин? — Данила подозрительно прищурил ясные голубые глаза.

— Да ну тебя.

— Со мной не пропадёшь, если что, — Данила накинул руку на плечо Миши, оба весело засмеялись, глубоко вдыхая морозный чистый воздух, отчего даже лёгкие покалывало.

Настолько чисто вокруг и в душе, как будто заново родились и жизнь только началась.

20. Можно повеселиться

Кира погрузилась в учёбу, оставив зал суда в прошлом, где вёл заседания её отец, но поставленная цель не осталась в стороне. Девушке требовалось место достойное, там, где она не потратит время впустую.

Она по-прежнему держалась особняком от парней, но сидела на лекциях за одной партой с Платоном, Мишей и Данилой. На семинарах Платон был ей парой, а Миша и Данила сидели позади них. Командная работа среди квартета складывалась успешная, преподаватели Державину Киру с первых месяцев заметили, и троица парней под пристальное внимание менторов попала. Рубеж с предстоящей сессией сулил многим студентам заманчивые предложения, преподаватели уже поставили галочки над фамилиями тех, кого заприметили и хотели бы видеть амбициозность юных дарований на практике.

— Кирюха то пойдёт на посвящение? — поинтересовался Данила.

— Нет, она домашняя.

— Сестра у тебя с сюрпризом, если конечно не создаёт видимость, — неужели отец настолько повлиял на девочку, что та даже не замечает, как выглядит и как все на неё смотрят? И почему бы и нет — знает, да не интересно? Данила не стал захламлять голову ненужными раздумьями, их ждал вечер танцев с выпивкой.

Кира сидела на кровати под светом голубоватых гирлянд, подпиливая ноготочки на правой ноге, не прекращая наблюдать, как Данила Багров искусно создаёт петарду, кадр за кадром, идеальная режиссёрская работа увлекала с каждой секундой. Лицо Данилы Багрова и в самом деле, будто слепком сняли и передали Даниле Романову, только у Романова чуть-чуть черты погрубее: в скулах и с горбинкой на носу, отчего Романов казался чуть повзрослее, чем Багров. Но глаза, расположение бровей и пухлость губ — под копию. Даже свитер…