В костюме голой королевы - Елена Логунова

— То-то, — горделиво молвила Люсинда и ушлепала обратно.

— Какая противная баба! — с отвращением глядя на тетечку с вертлявой тележкой, сказал старший администратор Валера.

В беломраморном холле отеля работал большой телевизор. Не особенно обремененный работой персонал на рецепции между делом поглядывал на экран.

— Это называется «тайный покупатель», по-другому — «контрольный клиент», — под прикрытием стойки освежая лак на ногтях, со знанием дела сообщила администратор Верочка, заочно обучающаяся на пятом курсе института предпринимательства и менеджмента. — Метод применяется не только в торговле, но и вообще в сфере обслуживания. В гостиничном бизнесе тоже.

Она сделала страшные глаза и добавила:

— Представьте: любой из наших гостей может оказаться таким вот засланным казачком!

Старший администратор Валера забеспокоился.

— А как узнать, настоящий клиент или подставной?

— Да в том-то и дело, что никак! — Верочка развела руками и мазнула красной кисточкой по локтю соседки. — Ой, Маш, прости! Никак ты этого засланца, Валера, не узнаешь, пока начальство не начнет разбираться с жалобами, которые он на тебя накатал!

— А помните, в прошлом году из ГУВД края подполковник приезжал проверять работу городской полиции? — встрепенулась, оттирая локоть, администратор Маша. — Кассиршу нашего валютного обменника тогда заставили позвонить местным ментам с сигналом об ограблении, а приезжий подполковник сидел в засаде с секундомером — проверял быстроту реагирования. Кого-то после этого уволили взашей.

— Какое свинство, — опасливо пробормотал Валерий и огляделся.

Холл был пуст, но это ничего не значило. Шпионский элемент запросто мог затаиться на одном из шестнадцати этажей отеля и прямо сейчас писать донос, по результатом которого кого-то уволят взашей.

— Я думаю, если очень внимательно следить за клиентом, можно выявить подозрительные несоответствия, — предположила Верочка, довольная тем, что ей предоставилась возможность блеснуть профессиональными знаниями. — К примеру, вот эта дама в телевизоре спрашивала у служащих, где стоит четырехлетний односолодовый виски, но ничего подобного не купила. Очевидно, ей просто надо было выяснить, правильно ли в магазине делают выкладку элитного алкоголя.

— Ну, если говорить о подозрительном и странном поведении, то я бы отметил тех двух лесбиянок из пентхауса, — сказал Валерий и крепко задумался.

— А что не так с лесбиянками из пентхауса? — заинтересовалась Маша, только сегодня заступившая на дежурство.

— Они не устраивают у себя шумных оргий, не заказывают в номер массажистов и стриптизеров, не выбрасывают в окна пустые бутылки, не писают с балкона в бассейн, не смывают в унитаз бриллиантовые украшения, — начала перечисление Верочка, по опыту работы знакомая с поведением типичных обитателей пентхауса.

— И еще они подозрительно интересуются графиком работы горничных и поваров! — мрачно напомнил Валерий. — А вчера спрашивали, есть ли у нас телефонный справочник, и зачем-то рвались после закрытия в «Катран»! А сегодня полюбопытствовали, что находится за дверью без таблички напротив входа в бассейн!

— Кладовка с грязным бельем для прачечной, — автоматически ответила Маша.

— О боже! — Верочка схватилась за голову.

Тот факт, что девушка забыла о свеженакрашенных ногтях, выдавал ее запредельное волнение.

— Они же печатали у нас какие-то свои документы!

— Какие? — старший администратор побледнел.

Верочка зажмурилась и помотала головой.

— Ну?! Вера, что за документы?!

— Журналистские удостоверения, — шепотом ответила девушка, пугающе распахнув глаза.

Валерий посмотрел на экран, где как раз замерли титры: «Программа подготовлена независимой редакцией ОТС».

— Общественное телевидение страны, — машинально перевела услужливая Маша.

— У этих в «корочках» тоже какое-то трехбуквенное название было, — печально вспомнила Верочка.

Они помолчали.

— Что ж, кто предупрежден, тот вооружен, — наконец сказал Валерий. — С этого момента наши гостьи из пентхауса обслуживаются по высшему разряду, как члены королевской фамилии. Ублажать их по полной программе и глаз не спускать! Охрану предупредить, швейцару велеть, чтобы улыбался, как Олег Попов! Кухне наизнанку вывернуться, но кормить так, чтобы за ушами трещало! Когда они съезжают?

— Через три дня, — доложила Маша, проверив записи.

— Продержимся, — мужественно постановил Валерий и с вызовом посмотрел на светящийся телеэкран.

— Ты что заказала? — с подозрением спросила Оля, первой заглянувшая под крышку на блюде.

— Да что попроще: омлет, сырную нарезку и простой черный хлеб, — ответила Люсинда, задрав голову к потолку и похлопывая себя по шее, умащенной кремом. — Я же знаю, что кухня в отелях после девяти вечера работает кое-как.

— Шутишь? Похоже, после девяти повара тут в самый раж входят, — возразила Оля, продолжая заинтригованно созерцать горячее. — Так, вот это, наверное, и были яйца, раз оно желтенькое и пышное. А эти вот козявочки внутри, они кто?

— Козявочки? — Люсинда забеспокоилась и подошла посмотреть. — Козявочек я не заказывала!

— Это креветки, — объявила она, любознательно поковыряв желтенькую пышность пальцем. — Мелкие, должно быть, черноморские. И тут же кусочки какие-то, тоже явно органика, хотя похоже на мелко нарезанный ластик. Я вроде не заказывала ластик в омлет!

— Может, это сыр? — близорукая Ольга Пална беспомощно прищурилась на желтенькое с креветками и ластиком.

— А, это кальмары! — сообщила Люсинда, пожевав и подумав. — Их, впрочем, я тоже не заказывала… А сыр, наверное, тут.

Она сняла крышку с другого блюда и озадачилась:

— Не тут! Оль, а это что за катышки?

— Стой спокойно, не надо ничего трогать, похоже, это не наш заказ! — велела Оля, убегая за очками.

— Ффе-таки фыв! — покричала ей вдогонку подружка, моментально набив рот чем не надо. — Не фкуфный, бееее!

— Именно что «бе», — подтвердила Оля, вернувшись с очками. — Это овечий сыр, французский, очень дорогой. Его подают в оливковом масле с травами. Положено отрезать себе от головки сколько нужно, а остальное вернуть.

— Мне нисколько не нужно, давай сразу вернем! — сплюнув в ладошку, сказала Люсинда. — Фигня этот французский сыр! Нельзя было голландский заказать?

Она метнулась в ванную, выбросила редкой гадости сыр в унитаз, порывисто вымыла руки и схватила телефонную трубку.

— Алло, это ресторан? Слушайте, девушка, мы у вас заказали ужин, а нам принесли не наш заказ. Так вот, я вас предупреждаю, мы за эту дрянь платить не будем!

Оля приподняла край крахмальной салфетки и заглянула в хлебницу. В соломенной плетенке парочками лежали золотистые булочки, румяные круассаны и одинокий крендель — глянцевый, коричневый, похожий на фрагмент бронзовой ограды и с виду совершенно несъедобный. Простого черного хлеба в плетенке не было.

Оля наклонилась и заглянула в нижний ярус сервировочного столика на колесах.

В нижнем ярусе горделиво высилось сверкающее металлическое ведерко, набитое колотым льдом. Из ледника вершиной айсберга торчало бутылочное горлышко в серебряной фольге.

— Это совершенно точно не наш заказ! — убедилась Ольга Пална.

— Представь себе, наш! — вернулась Люсинда. — На кухне сказали — у них для клиентов всегда все самое лучшее, а шампанское — это нам подарок от заведения! Я открою?

— Ну, открой, — неуверенно согласилась Оля.

Шампанское было дорогое, французское. С какой стати им такой подарок?

Нежно запиликал телефон.

— Передумали, — предположила Оля. — Сейчас отнимут шампанское!

— Не, это Варвара, — прикрыв трубку ладонью, проинформировала Люсинда. — Звонит узнать, как продвигаются поиски кота?

Она энергично пошевелила бровями, давая понять, что ждет ответа на этот вопрос от подружки.

Оля растерялась. Поиски кота, в отличие от бровей Люсинды, не продвигались никуда и никак.

— Скажи, нам нужна фотография Бертика! — придумала она отговорку. — Скажи, что мы уже подготовили объявление и договорились, что его напечатают и расклеют по городу.

Люсинда кивнула и бодро отрапортовала в трубку:

— Мы почти завершили подготовительный этап и готовы к активному поиску! Предоставьте нам портрет кота, и мы сразу же запустим станки.

— Какие станки? — удивилась Оля.

Варвара на том конце провода, очевидно, спросила то же самое.

— Типографские! — важно объяснила Люсинда. — Мы тут внедрились в масс-медиа и готовы напечатать и распространить объявления о пропаже кота. Дадите фото?

Оля ждала, ковыряя омлет.

— Не даст, — сообщила Люсинда, завершив телефонный разговор и вернувшись к столу. — Нет у нее тут никаких фотографий кота: новых еще не сделали, а старые все дома остались, в другом городе. Придется обойтись словесным портретом: кот Робертино, он же Бертик, две тысячи десятого года рождения, помесь перса и британца, черной масти, шерсть густая, не кастрированный. Морда круглая, глаза желтые. Особая примета: под левой задней лапой небольшой шрам.