Мания - Александр Потемкин

Борис Никитич встал, оставил на столике десять долларов и, не прощаясь, быстро направился к выходу. У него на мгновение мелькнула мысль, что предположение Майи Михайловны может еще сбыться.

Он принимал медикаменты уже четвертую неделю. В своем добровольном заточении Борис Мегалов должен был провести шесть месяцев. Только после этого могла состояться завершающая операция. Он обещал Захожему лишь раз в месяц разглядывать себя в зеркале. Почему так редко, он еще не понимал, но решил четко выполнять инструкции. Врач планировал посещать его раз в декаду. Он снабдил его несколькими книгами по женской анатомии, физиологии, психологии и настоятельно рекомендовал изучать эту литературу. Первый месяц Мегалов принимал ежедневно по две таблетки «Диане» и одной «Микрофоллина». Со второго месяца доза «Диане» снизилась, и он должен был принимать уже по одной в день. На пятнадцатой неделе Бориса Никитича ждала несложная операция — удаление двух нижних ребер, чтобы врачи могли создать идеальную женскую талию. Он уже чувствовал, как меняется структура кожи, он видел, как с рук, ног, груди постепенно пропадают волосы, он ощущал, что в теле появляется женская мягкость, исчезает легкий жирок на поясе. Он ежедневно наблюдал за своей грудью и уже на четвертой неделе заметил, что она стала приобретать женские очертания. Ему хотелось постоянно трогать едва заметную округлость, словно чтобы убедиться, что это не бред. Но она действительно была!

Только тут он понял, почему лучше реже смотреть на себя в зеркало: чтобы не травмировать психику слишком медленными результатами, томительным ожиданием. Поэтому, когда прошло семь недель, Борис Никитич взял себя в руки, накрыл зеркало ненужной уже мужской одеждой и спрятал его в кладовку. Он решил не глазеть на себя еще с месяц. Чуть позже он стал чувствовать, что лицо буквально за один-два дня вдруг совершенно очистилось от бороды и усов. Волосы просто выпали! Их можно было видеть на подушке, на одеяле, по всей комнате. После этого изменения в архитектуре тела господина Мегалова стали набирать скорость и объемность. Стала меняться форма ног, на всем теле исчезла мускулатура, расширились бедра. Еще через недельку он почувствовал, что лицо сузилось, приобрело овальную форму, подбородок подтянулся, обрел женские очертания. Всякая острота суставов на локтях, лодыжках, коленях, кистях сменилась округлостью, волосы на голове стали волнистыми, погустели, грудь налилась спелостью. Он все дальше отходил от всего мужского и все глубже погружался во все женское. Изменение чувств и сознания давалось ему легко, без мучительных стараний. Когда через четырнадцать недель он стал готовиться к операции по удалению двух ребер, то впервые за долгое время позволил себе взглянуть в зеркало.

Вначале он хотел открывать лицо, потом тело лишь частями, но в последний момент почему-то передумал. Полный отчаянной решимости, он выставил из кладовки большое зеркало, сбросил с него мужские одежды и, нетерпеливым взглядом окинув себя с ног до головы, чуть не лишился разума. Его охватило недоумение; растерянность мешала ему осмыслить, кого же он увидел перед собой в зеркале. Что за дама в спортивных брюках, с голой грудью и миловидным лицом удивленно смотрит на него? Но шок длился недолго. Ему на смену пришел истерический смех: эти две малюсенькие беленькие таблетки совершили такое невероятное превращение! Был мускулистый мужчина среднего роста, сознательно — под итальянский стиль — небритый, с резкими чертами лица, с короткой стрижкой. Но вот прошло чуть больше двух с половиной месяцев — и такое великое чудо! Он уже почти перевоплотился в даму, изменил свою природу — и сделал это без душевных и физических катаклизмов, без боли в суставах, читая книги, листая газеты, слушая «Эхо Москвы». «Как это все просто, — с горькой усмешкой подумал Борис Никитич. — Антиандроген разрушил, подавил мужской гормон, а андрокур обогатил женский. Мужские признаки исчезли, уступив свое законное место женским. Теперь они начнут расцветать, радуя мою новую сущность. Но с перелицовкой мускулистой, жесткой фигуры в нежное, соблазнительное женское тело будет меняться и моя ментальность». Он быстро подсчитал: за семьдесят пять дней он выпил семьдесят пять таблеток «Микрофоллина» и сто пять «Диане». Итого — сто восемьдесят таблеток. Каждая из них весит не больше полутора граммов. «Выходит, — стал размышлять он, — что какие-то двести пятьдесят граммов обладают такой невероятной силой, что способны вызвать потрясающие метаморфозы: мужчина стал женщиной! Чего стоит тогда сам пол? Мужская честь? Женская преданность? Человек? Что стоит сама жизнь? Мы знаем, что если сегодня для перевоплощения надо принять двести пятьдесят граммов в течение трех месяцев, то через пять лет и одного месяца будет достаточно, а через десять—пятнадцать лет на всю трансакцию уйдет всего лишь десять дней. Спустя двадцать пять лет эта сказочная трансмутация продолжится всего лишь пять—десять минут. Если нынче перевоплощение стоит десять—пятнадцать тысяч долларов, то через десять лет его стоимость сократится до тысячи, а через тридцать — до стоимости стакана вина или таблетки аспирина. Вот тогда карусель завертится! Понравился мужчина — стал женщиной, влюбилась в женщину — трансформируешься в мужчину. Фирма ищет сотрудника — женщина перерождается в мужчину и нанимается в работники, а в случае другого требования — наоборот! Пол при этом становится двухсторонней верхней одеждой. Как хочешь, так и носи. Разве человечество не само стремится через тотальную манию секса уничтожить себя, видоизмениться настолько, чтобы представитель двадцать третьего века совершенно не признавал бы в жителе века двадцатого своего сородича? Ведь не все считают, что неандерталец является нашим предком. Наш современник решительно утверждает: “Мы совершенно другие! Мы возникли по воле Божьей!” И что тут поделаешь, если сама материя человеческая меняется? Не станешь же воевать с природой, а ведь именно она толкает нас к этим превращениям. Ей, видимо, выгодно, чтобы на земле обитали многополые, поломеняющие существа. И чтобы менялись они не по указанию с небесной выси, а по собственной прихоти. Именно по ее, природы, наущению готовится новый материал, чтобы радикально изменить демографию на планете. Это ее кураж! Так покуражимся и мы в обнимку с природой!»

Он чувствовал, что расставание с собственным полом доставляет ему истинное наслаждение. Он еще не мог полностью ощущать себя женщиной, потому что главная хирургическая операция была впереди. Но если первые пару недель он принимал таблетки с долей скепсиса и еще до конца не верил, что все произойдет так успешно, то теперь, после осмотра себя в зеркале, вдруг заторопился. Нижние ребра были уже удалены, его талия могла вызвать зависть многих молодых женщин, черты лица приобрели ту мягкость и красоту, которая так нравится кавалерам. Он с замиранием сердца слушал слова доктора Захожего, который убеждал его, что через пару недель «он вообще станет красавицей». Одним словом, у него менялся не только внешний вид, — в нем рождалась и стремительно росла женская ментальность. Он стал смотреть на мир совершенно другими глазами, его начали занимать вещи, о которых он раньше не думал, он предавался фантазиям, о которых прежде не имел никакого понятия. Широкий мир заманчивых возможностей уже не вызывал у него никаких эмоций и желаний. Он поставил перед собой лишь одну главнейшую задачу: уйти из опостылевшего мира нашего замечательного мегаполиса, но не в кружок сомнительных диссидентов, а в пленительный женский образ, опьяняющий сознание сексом. Однако мотивировал он свое стремление к перевоплощению иначе: желанием познать человеческую природу обоих полов.

Он попросил врача купить ему морскую свинку. Это было первое животное, которое он держал в руках. Потом дал денег на покупку рыжего пекинеса и певчих щеглов, приобрел разноцветные бантики, чтобы украшать свою собачку с пушистым хвостиком. Господин Захожий по его просьбе приносил ему женские журналы и книжечки с женскими историями, доставил ему весь набор элитной женской косметики с четкими рекомендациями, как использовать этот арсенал по уходу за кожей. Борис Никитич уже тщательно следил за своими руками, красил ногти, делал педикюр, подводил брови, научился на спине застегивать лифчик, с удовольствием заплетал косички и накручивал волосы. С каждым днем он становился женственнее, его душа обретала мягкость, у него появилась брезгливость к неухоженности и неряшеству. Сам он никуда не выходил, поэтому просил своего доктора приобрести то пушистые комнатные шлепанцы, то шелковый халат, то колечко с сапфиром на безымянный палец, золотую цепочку с бриллиантовым кулоном на шею, серьги с жемчугом. Такой разброс ювелирных изделий говорил лишь о том, что он еще не выработал собственного стиля. Но Мегалов хотел иметь все больше украшений, все чаще пользоваться косметикой, все реже вспоминать о своем прошлом. Он уже практически не снимал женского платья. Мужская одежда и туалетные принадлежности давно отправились на помойку. Именно в это время он старался употреблять поменьше жидкости, чтобы сократить посещения уборной и как можно реже видеть собственный erecticus. Он для Бориса Никитича больше не существовал. Когда ненароком господин Мегалов его чувствовал, то краснел, как юная барышня. Поэтому считал часы, ожидая, когда произойдет самая важная трансакция.