Ложь (ЛП) - Ромиг Алеата

— Что ты сделал?

— Я ничего не делал. Я был в основном занят тобой. Патрик, с другой стороны, связался с ними обоими — по телефону, по смс. Он притворился тобой и сказал им, что ты плохо себя чувствуешь. Надеешься, что завтра тебе станет лучше.

Вздохнув, я снова легла.

— Мне следует разозлиться, но я не сержусь. Я очень устала.

Стерлинг наклонился и целомудренно поцеловал меня, слегка коснувшись губ. Как и его прикосновение ранее, поцелуй был легким, но эффект был совершенно противоположным, заставляя меня хотеть большего. Когда он начал вставать, я потянулась к его шее. Свободной рукой я сделала то же, что и он, сняла полотенце, которое теперь свисало с его талии.

— Арания, ты сказала, что устала. Доктор Диксон…

Настала моя очередь успокоить его поцелуем. Когда наши губы разомкнулись, я подвинулась и села; приподняв простыню, я посмотрела ему в глаза.

— Я знаю, что прошлой ночью произошло нечто большее, чем ты мне рассказал.

Он кивнул.

— Я знаю, что злилась на тебя еще до того, как мы вышли из самолета. Я думаю, ты был расстроен из-за меня, и у меня такое чувство, что хотя я и помню, как мы помирились, но это еще не все.

Стерлинг не ответил, но если это была игра в покер, его тело предавало его. Его дыхание стало глубже, кадык подрагивал.

— Я многого не знаю, — продолжала я. — Что я знаю наверняка, так это то, что с тех пор, как я встретила тебя, мой мир сошел с ума. — Я склонила голову набок. Солнечный свет позади него затенял его черты, делая их более темными и напряженными. Его тело откликнулось на мое приглашение, хотя выражение лица было неуверенным. Я смягчила тон. — Когда мы были в хижине, ты познакомил меня с отличным снотворным. Думай об этом как об отвлечении от того, что произошло. — Я села повыше и заговорила холоднее. — Однако никакого использования столбиков кровати или… — Я покачала головой. — …чего-нибудь еще… просто нет. Думай о нас — мы вместе за инфракрасными лазерными лучами, ты помогаешь мне заснуть и следовать указаниям доктора Диксон.

— Кто тебе сказал о лазерных лучах? — спросил Стерлинг, когда кровать прогнулась, и он присоединился ко мне на невероятном матрасе, покрытом самыми роскошными простынями.

Я покачала головой.

— Я сама придумала.

Он кивнул.

— Серьёзно?

Повернувшись в его сторону, я коснулась ладонью его шершавой щеки.

— Я верю твои недавним словам, что то, что мы собираемся сделать, это тренировка.

Стерлинг улыбнулся.

— О, не волнуйся, солнышко. Так оно и есть, и я готов к этому.

Лежа на спине, я ответила ему улыбкой, зная, что он уже готов.

Хотя оба были готовы, мы не начали. В отличие от нашего первого раза, я знала, что это будет марафон, а не спринт. Хоть я и провоцировала Стерлинга на близость, все равно каждое действие оставалось под его контролем.

Поцелуй за поцелуем он медленно спускался вниз по моей обнаженной коже к пальцам ног, раздвигая мои ноги по мере продвижения. Мои мольбы о более агрессивных методах остались без ответа, каждое прикосновение к внутренней стороне лодыжек и покусывание икр оживляли мои чувства, которые были подавлены ядом.

К тому времени, как он добрался до внутренней поверхности моих бедер, все мое существо дрожало от предвкушения.

Хотя раньше я была в летаргическом состоянии, похожем на историю с монстром Франкенштейна, шок от силы Стерлинга вернул меня к жизни. Его прикосновение было проводником, позволяя его собственному электрическому току течь между нами, мои руки сжимали мягкие простыни, а позвоночник выгибался дугой. Как молния его язык ударил меня в самую сердцевину. Всхлипы и стоны множились, усиливаясь, заполняя большую спальню и, возможно, эхом отдаваясь на улицах внизу.

Стерлинг не удовлетворился тем, что просто вернул меня к жизни. Он хотел большего. Удерживая мои бедра на месте, он пробовал и дразнил. Его невообразимая техника была за пределами моего понимания. Я не могла даже попытаться представить себе, что он делает, когда к мучениям присоединились движения его пальцев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мои мысли были слишком сосредоточены на его следующем шаге и на том, как я отреагирую — ни то, ни другое, казалось, не было под моим контролем. Давление, которое он вызвал, пока мое тело напряглось сильнее, вышло за пределы удовольствия, балансируя на грани боли, но все остановилось, так и не дойдя до оргазма.

И вдруг, когда его тепло накрыло меня, мы стали одним целым.

— Стерлинг.

Его имя слетело с моих губ, сердце сжалось.

— Ты моя.

Слова эхом отдавались во мне.

Я не была уверена, что он произнес их вслух сквозь туман моего нынешнего душевного состояния. Однако я была уверена, что, несмотря на мои неоднократные протесты, я принадлежу ему.

Мышцы его спины изгибались под моим прикосновением так же медленно, как и раньше, он входил и выходил, каждый тщательный толчок проникал глубже, но не совсем туда, где я нуждалась в нем. Мои руки скользнули вниз, сжимая его тугую задницу, невообразимое желание внутри меня усилилось.

— Еще, пожалуйста, — прошептала я, потрясенная глубиной своей собственной беспричинной потребности.

— Мы никуда не торопимся.

Поцелуи в губы, шею и ключицы царапали мою кожу. Его зубы и язык осаждали мои груди и осыпали мои похожие на камешки соски. С мучительной медлительностью он продолжал пытку.

Когда пришло время, когда он, наконец, полностью заполнил меня, в моей голове не было ничего, кроме него. То, что произошло прошлой ночью или даже в последние две недели, было вне моего понимания. Каждый нерв в моем теле, каждый нейрон в мозгу были сосредоточены на одном человеке, который делал со мной вещи, о которых я только читала.

Мои ноги обвились вокруг талии Стерлинга, нуждаясь быть ближе, когда он поднял меня вверх.

Хотя подо мной были мягкие простыни, я чувствовала свое тело на краю обрыва. Вид был впечатляющим, мои пальцы ног были согнуты над выступом, и я была готова прыгнуть, чтобы погрузиться в облегчение ожидающего оргазма. Это не входило в планы Стерлинга. Вместо того, чтобы подарить мне оргазм, его мастерство вознесло меня еще выше. Контролируемо и ритмично он поднял меня над утесом к небу и выше.

Искры, которыми он делился, росли и множились, пока не стали слишком сильными для меня. Звезды за моими закрытыми глазами становились все больше и ярче, сверхновые взрывались, посылая ударные волны по всей моей вселенной.

Где-то я слышала, что звук не распространяется в космосе. Тем не менее, комната вокруг нас наполнилась шумом, когда слова, которые я не смогла произнести, хлынули наружу, и схватки внутри меня продолжались. Мои ногти впились в его плечи, и стоны Стерлинга слились с моими, превратившись в симфонию наслаждения.

Мышцы под моей хваткой напряглись, и его баритонный рев обогнал нашу мелодию, когда моя гибель стала и его тоже.

Реальность медленно просачивалась обратно в мое сознание, наше дыхание выровнялось, а сердца замедлились.

Несмотря на то, что там, вероятно, были срочные дела, которые Стерлингу нужно было решить, он этого не сделал. Вместо этого он мягко перекатился, обнял меня и прижал к груди.

— Ты в безопасности.

Это было последнее, что я услышала, когда мои глаза закрылись, а моя голова покоилась на его груди. В облаке нашего единения и ритма его сердца залитое солнцем помещение исчезло.

Глава 11

Стерлинг

Пока я разбирался с делами на Мичиган-Авеню, Рид и Патрик с командами работали над наводками с вечеринки в клубе. Не было камня, который бы они не перевернули. Рид и некоторые из его команды работали в киберпространстве, в то время как другие пропадали на реальных улицах. В то же время Патрик и его команда навещали людей, которые присутствовали при этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После того, что случилось с Аранией, Спарроу должны сделать заявление. Не обойдется без кровопролития, и мы все это знали. Никто не связывается с кланом Спарроу — никто. На самом деле все в этом проклятом клубе, будь то гости или персонал, были под подозрением. На мой взгляд, это никак не вязалось с МакФадденом. Пожар в ее квартире и падение самолета были связаны с ее именем — он обладал властью, чтобы все это произошло. Тем не менее я взял на себя ответственность. Я был тем, кто вывел ее в свет — или, точнее, во тьму.