Извращенная принцесса (ЛП) - Торн Айви

Глеб тяжело вздыхает, его пальцы переходят от нежных точек на моей шее к линиям моего лица. Его пальцы проводят по моей щеке, ладонь изгибается вдоль челюсти, а большой палец гладит нижнюю губу. Все это ласки, которые в прошлом заставили бы меня содрогнуться, внимание, от которого желчь подступила бы к горлу и мурашки побежали по коже. Но сейчас это заставляет мое сердце трепетать от предвкушения.

— Я могу пообещать тебе завтра, — пробормотал он, его голос был темным и призрачным. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Мэл. Никогда больше.

У меня вырывается смех, потому что, каким бы проницательным ни был Глеб, он как будто намеренно не замечает моих слов. Поэтому я набираюсь смелости и смело опускаюсь на одно колено по обе стороны от его бедер, раздвигая его ноги, чтобы устроиться на его коленях. Его возбуждение прижимается к пику моих бедер, и это вызывает нервное возбуждение, которое заставляет меня трепетать.

Он был настолько осторожен, чтобы не прикасаться ко мне, что было мучительно невозможно понять, есть ли у него вообще чувства ко мне. Но теперь я знаю это без сомнения. Он не просто так это сказал. Глеб хочет меня. И это делает его слова намного более значимыми. И поскольку разговоры, похоже, ни к чему не приведут, я наклоняю голову, позволяя волосам рассыпаться по плечам, и наклоняюсь, чтобы поцеловать его. Между нами вспыхивает огонь, и я позволяю своим инстинктам взять верх, высунув язык, чтобы попробовать на вкус его удивительно мягкие губы. Сильные руки Глеба снова обхватывают меня, притягивая к себе.

От него пахнет гикори, сосной и пеплом, как от костра, вперемешку с нотками кожи и пороха, образуя очень мужественный и странно манящий аромат. Опасный — лучший способ описать его запах, и от этого я чувствую себя в еще большей безопасности.

Его поцелуи становятся все более настойчивыми, его язык чужой и пьянящий, он поощряет мое возбуждение и в то же время исследует меня, как и его проникающий взгляд. Наглый голод овладевает мной, и прежде, чем я полностью осознаю, что делаю, мои пальцы спускаются к его шее, затем к спине, чтобы я могла захватить ткань его рубашки и провести ею вверх к плечам.

Он молча снимает ее, позволяя мне раздеть его. Я задыхаюсь при виде его точеных грудных мышц и пресса. Они так хорошо очерчены, что их можно было бы нарисовать. Он идеально сочетает худобу и мускулистость, явно подтянутый, но не в том смысле, как это делают громоздкие, мускулистые крысы в спортзале. Он сложен как боец. По всей длине его левого бока проходит татуировка на кириллице — одна линия, которая заставляет меня сгорать от желания узнать, что она означает. А над его сердцем, как эмблема, красуется нечто, что я могу описать только как замысловатый семейный герб. Я провожу пальцем по извилистому узору, поглаживая волкоподобного зверя, обнажившего клыки в центре.

Рука Глеба накрывает мою, его пальцы нежно обхватывают костяшки, и он отводит мою руку. Он проводит ладонью по своей щеке, и мои глаза инстинктивно следуют за ним.

— Возможно, сегодня мы сможем оставить прошлое позади, — предлагает он, его русский акцент становится все гуще. И хотя мне до смерти хочется узнать, что это значит и какое отношение его татуировка имеет к его прошлому, я киваю.

Запустив пальцы в мои волосы, он прижимает меня к себе и целует. Я прильнула к нему, наслаждаясь моментом, желая, чтобы барьеры между нами рухнули и принесли мне облегчение, которого я так отчаянно жажду.

Глеб прижимает меня к себе, обхватывая одной рукой за талию, а другой затылок. Но кажется, что нас разделяет слишком много барьеров. Я тянусь к подолу безразмерного свитера, который нашла в шкафу своей комнаты. Я тяну его вверх, пока Глеб не отпускает меня, чтобы я могла снять его полностью.

Из глубины его горла вырывается хриплое рычание, когда взгляд Глеба находит мою обнаженную грудь, я решила, что лучше уж никакого лифчика, чем грязный и рваный, в котором я приехала. Соски твердеют от прохладного воздуха в сочетании с его хищным взглядом, и я тяжело дышу, не зная, что делать дальше.

Я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, но в то же время боюсь, что мне не понравится, если он это сделает.

Его теплые, сильные руки находят мою талию, уверенно скользят по спине, а пальцы раздвигаются. И тепло, просачивающееся сквозь кожу, кажется таким приятным, что я выгибаю бедра, выгибая спину. Мои веки смыкаются, и мгновение спустя что-то мягкое и теплое обхватывает мой сосок.

Я задыхаюсь, воздух вырывается из моих легких от чистого экстаза, пронизывающего мое тело, и мои вздрагивающие вдохи становятся все тяжелее, когда мои бедра все яростнее раскачиваются на железной длине его эрекции. Я могу сказать, что он большой, хотя никогда его не видела. Но по сравнению с теми членами, которые мне пихали в лицо, его, возможно, самый большой.

Новая волна беспокойства охватывает меня, когда я думаю о том, каково это — взять его в горло. Секс ведь не будет таким, правда? Я имею в виду, что это не может быть так плохо, как задыхаться от того, что мужчина отказывается вытаскивать, прежде чем кончить мне в рот. Но я точно знаю, что в этом плане лучше меньше. По крайней мере, тогда я смогу дышать.

Оставь прошлое позади, Мэл, наставляю я, принимая слова Глеба как мантру, потому что я действительно хочу насладиться этим. Почувствовать, каково это, когда это мой выбор. И боже, как же приятно, когда его губы обхватывают пульсирующий кончик моего соска, а его язык легонько щелкает его, пока он не начинает посасывать, пока я не готова закричать от удовольствия.

— О боже, — хнычу я, когда он переключается на другую сторону, и пульсирующее напряжение между моими бедрами достигает почти мучительной интенсивности.

Его пальцы все сильнее прижимаются к моей спине, и когда его зубы слегка смыкаются на нежной точке моей плоти, по моему телу проносится взрыв наслаждения. Приливная волна эйфории прокатывается по мне. Задыхаясь от переполняющих ощущений, я не могу контролировать свои бедра, которые толкаются вперед навстречу его твердому члену. Мой клитор пульсирует в новой, блаженной форме освобождения, и вдруг мои трусики становятся мокрыми.

Я задыхаюсь, мои руки ложатся на сильные плечи Глеба, когда я понимаю, что это, должно быть, и есть ощущение оргазма.

— Святое дерьмо, — выдыхаю я. И когда жидкое удовлетворение струится по моим венам, я хочу испытать этот уровень удовольствия снова.

Глеб отпускает мой твердый узелок с тихим хлопком, его губы медленно поднимаются по моей груди к шее. Когда он проводит языком по нежной плоти, по моему позвоночнику пробегает дрожь возбуждения. Его мягкая кожа, прижимающаяся к моей, сводя меня с ума.

— Займись со мной любовью, — пробормотала я. Как только слова слетают с моих губ, по щекам разливается жар. Почему я сказала это именно так? Он не может заниматься со мной любовью. Разве он не должен быть влюблен в меня, чтобы это произошло?

Но он, кажется, понимает, что я имею в виду, и впервые за сегодняшний вечер не задает мне вопросов. Вместо этого он обхватывает меня одной мощной рукой за бедра и приподнимает. Повернувшись, он одним плавным движением опускает меня спиной на матрас. На мгновение он прижимается к моим бедрам, и от тяжести его бедер у меня дрожит живот.

Затем он садится, поднимается на колени, а его пальцы находят пояс моих леггинсов. Он медленно стягивает их с бедер, обнажая каждый сантиметр моей плоти, словно готов остановиться, как только я скажу. Но я так переполнена потребностью, что этого не произойдет.

— Боже, как же ты прекрасна, — хрипит он, его глаза следуют за изгибами моего тела, как будто он действительно смотрит на меня в первый раз.

Может быть, он впервые позволил себе взглянуть на меня, потому что раньше я была почти такой же обнаженной перед ним. От такой возможности у меня замирает сердце. Мне тысячу раз говорили, что я красивая. Но услышав это от Глеба, я действительно чувствую себя красивой.

Его руки берутся за молнию брюк, и он приостанавливается, окидывая меня пронизывающим взглядом, словно читая мою душу.