Приди и виждь - Санин Евгений

- Кстати, а как он? - встрепенулся Крисп, услышав родное имя.

- Если честно, держится молодцом. Но зря сопротивляется! Хотя, конечно, в его ответах есть кое-что, с чем трудно не согласиться, жрец сегодня наверняка одолеет его!

            Марцелл с видом победителя покинул каюту, а Крисп сделал из папируса свиток и бережно спрятал за пазуху.

            Ему хотелось сразу же броситься к рабам. Но, выполняя указание отца, он сначала набрал в кувшин воду из большого чана, заткнутого глиняной пробкой и только после этого направился к ним.

            Проснувшиеся и тоже позавтракавшие, они, поспешно встав, поклонились ему, как своему господину.

            Крисп смутился и велел рабам немедленно сесть.

            Он уже потянул руку за свитком папируса, как вдруг похолодел от неожиданной мысли: если Злата станет свободной, она перейдет на корму, куда путь для него закрыт, и они уже не смогут быть рядом!

            «Но не сразу же они уйдут туда! – принялся успокаивать он себя. – Я могу не говорить им об этом, а они сами могут не догадаться!»

            Решив так, Крисп с торжественным лицом достал свиток и сказал, не узнавая собственного голоса:

            - Вот, это – вам!

            Сувор вопросительно посмотрел на него.

            Млад протянул руку к свитку.

            А Злата, хмыкнув, отвернулась и стала безучастно смотреть на море.

            Крисп, минуя ждущие пальцы мальчика, протянул свиток Сувору и, обращаясь больше к дочери, чем к отцу, произнес:

            - Вы – свободны!

            - Что? – в один голос воскликнули Сувор и мгновенно обернувшаяся Злата.

            - Свободны! – повторил Крисп. – Я попросил своего отца, и он согласился выдать вам эту вольную!

            - И мы… больше не рабы? – веря и не веря ему, переспросила девушка.

            - Не отработав? Не выкупив себя? Но – почему? – в полном недоумении воскликнул Сувор.

            Крисп немного подумал и с улыбкой ответил:

            - Мой Бог учит любить ближнего так же, как самого себя. А я не хотел бы быть рабом….

      - Так значит, все это – благодаря Ему? – Сувор показал глазами на отца Нектария, затем на небо и жестом велел дочери бросить куклу-богиню за борт. – Отныне мы будем поклоняться только этому Богу! Слыхала?

            Девушка отрицательно затрясла головой и прижала куклу к себе.

            Мужчина строго сказал ей несколько слов на незнакомом языке и требовательно протянул руку, но Злата прижала куклу еще крепче, давая понять, что, скорее сама бросится в море, чем отдаст ее.

            Крисп посмотрел на них и понял, что сам должен велеть им пойти на корму. Пусть это будет его последнее приказание своим бывшим рабам. Пусть он больше не сможет быть с ней. Главное – чтобы она спаслась.

            «Все равно – скоро разлука, - с грустью подумал он. – И что же – она так и останется в своем язычестве, с этой куклой? Откуда ей в Дакии узнать про Христа? Нет, пусть уж лучше послушает отца Нектария!»

            Крисп остановил Сувора и велел ему собирать вещи.

            Узнав, что они уходят на корму, Млад заметался между отцом и сестрой, пытаясь узнать, что произошло. Сувор объяснил ему, в чем дело. Тот порывисто обнял Криспа, показал ему свою старую монету и стал смотреть на него, не сводя умоляющих глаз.

            - Чего он хочет? – не понимая, обратился к девушке Крисп.

            - Он спрашивает, когда ты освободишь и нашу маму… - опустив голову, тихо ответила та.

            - Маму? – недоуменно переспросил Крисп.

            - Ну, да! – Злата повернула к нему лицо и сказала то, от чего Крисп сразу понял причину ее враждебности к нему! – Когда торговец рабами привез нас в Афины, на маму сразу нашелся покупатель. Зря отец гневается на нашу богиню. Это был очень добрый и порядочный человек. Мы уговорили его не разлучать нас. Отец обещал работать за десятерых. Я тоже делать все, что он пожелает! И тогда он согласился купить нас всех. Но у него не хватило денег. Он пошел домой за недостающей суммой, и тут появился ты с отцом…

            - И… разлучил вас?

            - Да…

            - О, Боже! Что я наделал!

6

«Плутий! – вдруг осенило его. – Вот, кто сможет помочь мне!»

            Первый порыв невесть откуда взявшегося ветра, оказался, как нельзя кстати. Он охладил вспыхнувшее лицо Криспа.

            - Брат не хотел расставаться с мамой, - тем временем продолжала свой грустный рассказ девушка, - и так вцепился в ее монисто, что оторвал монету. Он успокоился только после того, как мы сказали, что она спасет нашу маму. Да и когда твой отец приказал вести нас на корабль, он согласился идти лишь после того, как мы солгали, что ты выкупишь и её!

            - Так вот почему он так хорошо относился ко мне!..

            Крисп посмотрел на Злату, справедливо ожидая увидеть ее гневный взгляд, но на этот раз она смотрела на него совсем по-другому.

            И странное дело – море начало темнеть, а ее глаза наоборот просветлели.

            - Прости, поначалу я просто возненавидела тебя! Но теперь вижу, что ты не такой! И знаю, что делать! Мы вернемся в Афины, там я отдам себя тому доброму господину взамен мамы, а потом отец выкупит и меня!

            - Нет! Не надо! – испуганно остановил ее Крисп. – Только не это! Я сам… что-нибудь придумаю…

            Он вскочил с лавки, прошелся по палубе вперед-назад, и остановился, не зная, куда идти дальше.

            «Придумаю! Но – что?»

            Задача была проста: нужно только достать денег, чтобы выкупить мать Златы. Но где взять их здесь – на корабле? Он даже не знал, сколько стоит рабыня!.. К отцу после того, что он сказал о всех рабах Дакии, не подойти… К купцу – тоже, он сразу начнет просить продать их…

            «Плутий! – неожиданно осенило его. – Вот, кто сможет помочь мне!»

            Крисп бросился на поиски Плутия Аквилия. Тот стоял у чана с водой и что-то там делал. Увидев Криспа, он почему-то испугался и торопливо спрятал свой волшебный платок.

            - Плутий! – не обращая на это внимания, умоляюще обратился к нему Крисп. – Скажи, сколько стоит рабыня?

            - Смотря какая!

            - Красивая, умная, работящая…- подумав о девушке, стал перечислять Крисп.

            - Ну, такая рабыня стоит немалых денег! Я полагаю – два, а то и три золотых!

            - Три золотых?!

            Крисп был ошеломлен такой большой суммой.

            - Где же мне взять столько? – невольно вырвалось у него.

            Плутий Аквилий с любопытством посмотрел на него и усмехнулся:

            - Можно, конечно, сделать из нашего легкого и быстрого корабля пиратский и захватить торговое судно! Но ведь ты же на это не согласишься?

            - Конечно! Я хочу, чтобы все было по-честному…

            - Тогда… давай сыграем с кем-нибудь в кости! У меня есть такие, что… - тс-сс! - еще ни разу не подводили меня!

            - Я же сказал: по-честному! – с упрёком напомнил Крисп. – Игра в кости запрещена императором! И вообще, я ни разу не брал их в руки…

            - Как! Ты не играл ни разу в жизни? – изумился Плутий. – Тогда тебе непременно надо сыграть! И ты обязательно выиграешь!

            - Ты так думаешь?

            - Думаю? Уверен! Новичкам всегда везет! И, в конце концов – тебе или мне нужны деньги?

            - Но это же преступление…

            - Какое преступление? - засмеялся Плутий. - Сам божественный Октавиан Август играл и ничего! Значит, так: у тебя есть, на что играть?

            - Да! - вспоминая про заработанный денарий, кивнул Крисп.

            - Тогда жди меня здесь, и я приведу человека, у которого ты выиграешь свои три золотых!

Глава седьмая

1

- Так-то оно лучше! – довольно потёр ладони Гилар.

Пока Крисп разговаривал с Плутием Аквилием, на корабле произошли немалые изменения. За первым порывом ветра последовал второй, третий… и хотя море по-прежнему было гладким, а небо чистым, ветер стал дуть, не переставая.

Юнга Максим проворно спустился с мачты и со всех ног бросился в капитанскую каюту сообщать эту новость Гилару.

- Ну, наконец-то! – обратив лицо к ветру, обрадовался тот.

- Да! А то я уже боялся, что не хватит пресной воды! - принялся льстиво поддакивать юнга.

- И правильно делал! Я бы тогда с тебя за это три шкуры спустил! – усмехнулся капитан. – Сколько ее осталось?

- В амфоре для господ чуть больше трети, а для рабов – меньше четверти… - судя по испуганному лицу, явно завысил цифры Максим.

- Почему так мало? - нахмурился капитан. - Небось, опять в последнем порту поленился заполнить их доверху?

- Да я столько воды в тот раз залил - чуть пробки не вылетели! - стал колотить себя кулаком в грудь юнга, но капитан перебил его: