Интересно жить на свете - Алексей Михайлович Ирошников

по форме, говорят, заявку написала. (Садится на стол.) Ты что это… скучный?

Ч у г р а й. Гулять надоело. За работу скорей бы. (Пауза.) Так-то, Елена… Моряком, стало быть, стала?

Е л е н а. Пока еще только речником.

Ч у г р а й. Вот уж не думал…

Е л е н а. А вообще-то… ты обо мне думал? Вспоминал?

Ч у г р а й (не сразу). Дня, одного дня не проходило, чтобы я…

Телефонный звонок.

Е л е н а (продолжая писать). Послушай.

Ч у г р а й (снимает трубку). Да!.. Нет, это не Шароваров… А что ему… (Слушает.) Остановился экскаватор?.. Почему? (Слушает.) Старший машинист обедает?.. А ты новенький?.. Погоди, на каком экскаваторе? Ага… (Слушает.) Трос подъема стрелы заклинило? Так… Ты вот что: влезь на стрелу, там желобки блоков есть — так? Вот в них трос и заправь… (Слушает.) Ну вот и давай! (Кладет трубку, сел по другую сторону стола, напротив Елены. После паузы.) А я ведь тебе письма писал…

Е л е н а (удивлена). Писал? Я твоих писем не получала.

Ч у г р а й. Естественно. Я их не отправлял.

Е л е н а. Не отправлял?

Ч у г р а й. Да. Напишу — и порву, напишу — и… (Встал, прошелся по комнате, заглянул в окно. Удивленно.) Что это у вас? Возводят стену из кирпича? А почему облегченных плит не применяете? Леночка, да это же прямое расточительство!

Е л е н а. А какое тебе, собственно, до этого дело? Ты же здесь чужой.

Ч у г р а й. Укрупненные блоки — как раз мое дело. Я обязательно скажу Максиму Васильевичу. Погоди… о чем мы говорили?

Е л е н а. О письмах. Очень странных. Никогда не побывавших в почтовом ящике.

Ч у г р а й (сбивчиво). Да-да… Нет, объяснить тебе это я не сумею.

Е л е н а (смущенно, с улыбкой). И не надо. Объяснения — зеленая скука. Мне надо идти. (Показывая бумагу.) Баржа простаивает, бульдозеры не выгружаются. (Ласково.) До вечера, Игнат! (Уходит.)

Ч у г р а й (в раздумье). Что она сказала? Бульдозеры не выгружаются? Нет, не то. (Просияв.) «До вечера, Игнат!» Вот что она сказала!

Возвращается  З в о н к о в.

Ну, надышался? Квартирку свою новую осматривал?

Звонков молчит, широко улыбается.

Посмотри на свою рожу. От довольства сейчас лопнет.

З в о н к о в. Не говори. Мне дьявольски подфартило.

Ч у г р а й. Диву даюсь, как я мог столько лет дружить с тобой?! Кашу есть из одного котелка… Ну, прыгай от радости, рекордсмен, прыгай…

З в о н к о в. Вот ведь ругаешься, а зря. Представь, какая штука… Вышел я сейчас на улицу, прошелся… Обдуло меня с реки свежим ветерком, просквозило малость мозги…

Ч у г р а й. А есть они у тебя?

З в о н к о в. Не перебивай! И завернул я на пристань.

Ч у г р а й. Посмотреть, как пловчиха твоя плавает?

З в о н к о в (отмахнувшись, продолжает). …Вхожу на пристань. Вижу окошечко, над ним надпись: «Касса»… А в окошечке — девушка, причем красоты неописуемой…

Ч у г р а й. Еще увлечение? Я же говорю — парень разложился.

З в о н к о в. Не разложился, а разложил перед кассиршей четыре бумажки купюрой по пять рублей, итого в сумме двадцать рублей сорок копеек, и… взял билеты.

Ч у г р а й (ошарашен). Какие билеты?

З в о н к о в. Кедринск — Остужино. Правда, пристани там еще нет, нас подкинут лодкой.

Ч у г р а й. На послезавтра взял?

З в о н к о в. Зачем? На сегодня. Пароход «Ермак». Через полчаса прибудет.

Ч у г р а й. Стой, как — на сегодня? Вот чудило! Договорились же — едем на «Лермонтове».

З в о н к о в (решительно). Слушай, Чуграй, вот что я тебе скажу… Я за себя не ручаюсь! А за тебя, извиняюсь, тем более. Бежим, брат, отсюда, пока не поздно. Анечка тут эта… квартира с шифоньером… в звезды спортивные вот-вот меня произведут… и так и далее. (Заговорщически.) Бежим!

Ч у г р а й. Ну нет. С какой стати? Что мы, мальчишки? Надо с Максимом Васильевичем проститься.

З в о н к о в. Прорабу — открытку с парохода.

Ч у г р а й. Я должен с Еленой поговорить.

З в о н к о в. Елене — телеграмму-«молнию».

Ч у г р а й. Нет, Антошка, это уж ты брось.

З в о н к о в (язвительно). В таком случае разрешите спросить: кто же из нас двоих этот… как ты меня обозвал… ре… ре… ну, одним словом, изменник? Кто?

Ч у г р а й. Покажи билеты.

Звонков эффектным жестом вынимает из кармана билеты.

Черт лысый! Ступай на пристань и обменяй.

З в о н к о в (как бы торжествуя). Отлично! Теперь я чист как чайка морская. (Хлопает Чуграя по плечу.) Принимай, гигант, на свои плечи всю ответственность. (Открывает дверь, говорит громко в коридор.) Анечка! Я остаюсь! Покажите, где моя чемпионская квартира?

Ч у г р а й. Ты что? В своем уме?

З в о н к о в (смеясь). Успокойся, тут никого нет. Это я только репетирую.

Ч у г р а й (яростно). Бери свой чемодан! Живо!

З в о н к о в. Ах, значит, едем?! (Изображая мольбу.) Игнатушка, один денек. Послезавтра…

Ч у г р а й (сует в руки Звонкову чемодан, накидывает ему на плечи рюкзак). Пошли!

В дверях они сталкиваются с входящим  Ш а р о в а р о в ы м.

Ш а р о в а р о в. Хлопцы, куда это вы?

Ч у г р а й. Максим Васильевич…

Ш а р о в а р о в. Все устроено. Сегодня здесь переночуете, а завтра, если останетесь, получите квартиру. Я сейчас в жилищном отделе скандал устроил: какому-то рекордсмену-прыгуну ордер выписали…

З в о н к о в. Прыгуну? Квартиру? Безобразие!

Ч у г р а й (твердо). Максим Васильевич, мы уезжаем.

Ш а р о в а р о в. Как… уезжаете?

З в о н к о в. Душевно вас благодарим, но…

Ч у г р а й. Обсудили мы с Антоном… не к лицу нам…

Ш а р о в а р о в. Что — не к лицу?

Ч у г р а й. Ну, оставаться тут, на всем готовеньком.

З в о н к о в. Именно — на всем готовеньком.

Пауза.

Ш а р о в а р о в. Да, упрямые!.. Ну, добро. Жалко мне с вами расставаться, да, видно, ничего не поделаешь. (Подошел к молодым людям, обнял их за плечи.) Ну, желаю… и так и далее. Держите и там марку волжских строителей. Так вы сегодня на «Ермаке»?

Ч у г р а й. На «Ермаке».

Ш а р о в а р о в (посмотрев на часы). Тогда пора. (Чуграю.) Елена будет огорчена.

Ч у г р а й. А где Лена?

Ш а р о в а р о в. Она в управлении. Сейчас я ей скажу.

Шароваров, пропустив вперед Звонкова с вещами, уходит. Чуграй остается на сцене один. Подходит к окну, задумывается. Входит  Е л е н а.

Е л е н а. Папа сказал, вы уезжаете?

Ч у г р а й. Да, Лена. Очень нескладно получается, но…

Е л е н а. Что за срочность? Передумали?

Ч у г р а й. Понимаешь, я за Звонкова беспокоюсь. Тянут его тут в вашу команду легкоатлетов, сулят всякие блага.

Е л е н а (усмехаясь). А вы — неразлучные?

Ч у г р а й. Да уж… Почти братья.

Е л е н а. Комедия! Ты за Антона тревожишься, а он — за тебя. Чудаки!

Ч у г р а й. Ты считаешь, что я… должен остаться?

Е л е н а (не сразу). Я этого не сказала.

Ч у г р а й. Конечно, остаться здесь я мог бы. Но это было бы ну… вроде как дезертирство. Обком комсомола посылает нас туда, где мы нужнее, чем здесь. Это — во-первых.

Е л е н а. А во-вторых?

Ч у г р а й. Во-вторых?.. (Меняет тон.) Лена, ты сама первая перестала бы меня уважать…

Е л е н а (чуть озорно). А может быть, не перестала бы.

Ч у г р а й (с досадой). Вот ты мыслишь как-то не широко… Строитель — это же совсем особый человек. Пришел строить — вокруг тебя пустырь или топь, болото, а уходишь — двадцать раз обернешься: стоит величественная громада, и сотворена она вот этими руками… (Улыбнувшись.) Ну конечно,