Командир пяти кораблей северного флота - Владимир Николаевич Пыков

никто понятия не имел. Но суп все-таки сварили так, как если бы это была курица. Половина офицеров есть его, отказалась. Я лично съел полную порцию. Действительно суп напоми- нал куриный, сваренный из очень старой, жесткой курицы. Уже в Североморске из кулинарной энциклопедии я узнал, что этот очень сложный в приготовлении суп делается из зеленоватой студенистой массы из под панциря черепахи. Из одной черепахи готовится одно две порции, в зависимости от размеров черепахи. Больше мы черепаховый суп не ели.

Боевую службу мы окончили успешно и приступили к рутине боевой подготовки. Через пару месяцев нам объявили, что в сентябре должны в составе отряда нанести официальные визиты в Норвегию (Осло) и Голландию (Роттердам). Официальный визит это не деловой заход. Это действительно официальный дипломатический акт, требующий знаний, навыков и конечно, практического опыта, которого у нас не было, и быть не могло. Визиты наших кораблей в капиталистические страны в массовом порядке только-только начинались. Настоящего, квалифицированного, наглядного плана подготовки не было. Лишь годы спустя появился приказ Главнокомандующего ВМФ, где были собраны все положения дипломатического протокола. Тем не менее, мы готовились с помощью специалистов флота. Изучали порты и страны визита, обычаи стран, учились организовывать различные виды приемов. Большое внимание уделяли инструктажу всех категорий личного состава по поведению во время визитов, как на корабле, так и на берегу. Увольнение срочной службы на берег производилось «пятерками» (по пять человек),заранее формировались пятерки, подбирались старшие пятерок. С особой тщательностью готовилась и проверялась форма одежды, которой советские моряки по праву гордились. Приводили в высший порядок и сам корабль, зная, что он будет неоднократно посещаться иностранными гражданами. Экипаж все это делал охотно, с большим подъемом. В общем, несмотря на нашу неопытность, под- готовились мы, как показали итоги визитов не плохо. Первый визит состоялся в столицу Норвегии Осло. В день нашего прихода стояла великолепная солнечная погода. Берега Осло – фьорды были еще зеленые, на правом располагались дачи, их архитектура и размеры были скромными, но исключительная аккуратность и гармония с окружающей их природой впечатляли. Как потом нам пояснили, стройматериалы для их постройки завозятся только зимой, когда мороз скует землю, чтобы тяжелые грузовики не разбивали грунт. На каждой даче был высокий флагшток. Прибывший на дачу хозяин сразу же поднимал флаг, убывая, спускал его.

Ошвартовались мы в центре города у мэрии величественного темно-красного здания. Встретили нас хорошо, тепло, прежде всего, сотрудники нашего посольства. Посол оказался обаятельным, приветливым человеком и создавал соответствующую атмосферу нашему визиту. Несколько вещей произвело на меня особое впечатление. Прежде всего, бросались в глаза подтянутость, спортивность норвежцев. То, что страна с населением менее 5-ти миллионов человек занимает ведущее место в мире по зимним видам спорта – впечатляет. Я там встретил лишь одного полного человека – женщину, но она оказалась русской. То, что в Норвегии дети становятся на лыжи с 2-3 лет знают во всем мире. Но увидеть норвежцев в их собственной стране удается далеко не всем, а их вид впечатляет и даже вдохновляет.

Впечатлили меня патриотизм и толерантность населения. К стране в целом, к государству, к соседям они относятся как к членам своей семьи. Меня воспитали в уверенности, что советский народ самый патриотичный в мире. Оказалось это далеко не так.

Отношение норвежцев к своей работе тоже заслуживает внимания. Мы встречались с рабочими крупного частного предприятия. И у нас не сложилось впечатление, что они с ненавистью работают на пузатого буржуя. Наоборот, работа у них считается особой гордостью и выполнять ее нужно так, чтобы не уронить свое достоинство. Уже тогда, в 1971 году, выход на пенсию у мужчин был после 65 лет, у женщин – после 60. Это считалось нормальным, никто не жаловался.

Норвежцы высоко оценили скромность и дисциплинированность нашего личного состава, особенно матросов и старшин срочной службы. Пожаловались, что недавно бывший у них с визитом американский авианосец принес им массу неприятностей: пьянство, мордобой, разбитые витрины. Мы посоветовали не принимать таких гостей. Ответ: «О, они хорошо платят!». Да, за разбитую витрину у нас не смог бы заплатить ни командир корабля, ни командир отряда.

Небольшой группе наших офицеров показали норвежские фьорды. Зрелище незабываемое, пожалуй, самое сильное за всю мою жизнь. До этого я много раз проходил на кораблях мимо этих фьордов и скал, видел их лишь с расстояния не менее, чем 8-10 км. А здесь непосредственно. С оборудованной площадки скалы с высоты 400- 500 метров мы смотрели вниз и вокруг. Внизу – далекая темная полоса воды, глубина не менее 300 метров. Вокруг – величественные скалы. В голове звучит песнь Варяжского гостя из «Садко».

В Норвегии мы впервые познакомились с деятелями из НТС, вернее они хотели познакомиться с нами. Чтобы не говорили сейчас об НТС наши правозащитники, тогда они мне показались жалкими, их пропаганда примитивной. Зная о том, что в СССР «секса нет», они пытались всучить порнографические издания офицерам. Офицеры повели себя достойно – от «подарков» отказались, хотя потом некоторые из них тайно приобрели подобные издания в ларьках.

О командовании отряда. Вело оно себя опасливо, даже трусливо, всегда стараясь перестраховаться. Командиром отряда был контр-адмирал Волобуев, очень храбрый с подчиненными и трусливый с начальством. Когда норвежцы предложили обменять шикарную шляпу королевского гвардейца на матросскую бескозырку, он не решился сделать это самостоятельно – запросил Москву. Москва разрешила, но добавила, что она думает по этому поводу о Волобуеве.

Визит закончился, и мы направились с новым визитом в недалекий Роттердам. Там нас поставили тоже почти в центре города. В Голландии говорят так: «Амстердам представительствует (столица), Гаага думает (там правитель- ство), Роттердам работает». И это действительно так. Мощность Роттердамского порта в то время была около 60 миллионов тонн в год, это был самый высокий показатель в Европе. В отличие от кристально чистого Осло-фьорда река Маас, протекавшая по нашему левому борту, напоминала помойку, даже не напоминала, а таковой являлась. Такую воду я видел лишь в Калининграде на реке Прегель, после того, как там построили целлюлозно-бумажный комбинат. Говорят, что несколько лет спустя, после того как в Нидерландах были приняты и внедрены соответствующие законы, вода в Маасе стала чистой и прозрачной, появилась рыба, чего до сих пор не скажешь о Калининградском Прегеле в его нижнем течении.

В Голландии было в десятки раз меньше министерств, чем в Советском Союзе, но зато там было и есть министерство, которого не было не только в СССР, но и во всем мире – министерства дамб. К началу семидесятых годов трудолюбивые голландцы отвоевали