Если вам дорога жизнь - Джеймс Чейз

Беглер знал Парадиз-Сити куда лучше, чем Террелл, и обоим это было хорошо известно. Какой бы каверзный вопрос о городе Террелл не задавал, у Беглера всегда был готов четкий и ясный ответ.

- Клуб "Пятьдесят"? Снобистское заведение высшего пошиба... прием в члены - строго индивидуально. Вступительный взнос - около 15000 долларов, ежегодный членский - два раза по столько. Если тебя принимают, считай, что вошел в когорту самых отъявленных городских снобов, но в бридж ты должен играть на профессиональном уровне.

- Значит, Маккьюэн, Риддл и миссис Браулер состояли в одном и том же клубе... может, тут что-то есть... а может, и ничего. Надо поговорить с кем-нибудь в клубе. Вдруг мотив там? Еще одна любопытная штука - убийца знал образ жизни своих жертв. Знал, что миссис Браулер выходила из гостиницы в девять сорок пять. Что Маккьюэн всегда выходил из дому в три минуты десятого, что в пятницу вечером Лайза Мендоза будет в бунгало. Возникает простая мысль: этот человек - из местных.

Беглер кивнул.

- Надо искать человека, который мог все это знать. Может, кто-то из клубной обслуги. И еще надо поговорить с людьми, которых упомянул Риддл, прежде чем сигануть с утеса. Я пошлю своих ребят.

Террелл потянулся за трубкой.

- Как думаешь, Джо, он цветной?

- Мы с тобой можем только гадать, а вот Андерс, похоже, думает именно так.

Зазвонил телефон. Террелл схватил трубку, слушая, он что-то бормотал под нос, потом сказал:

- Ладно... спасибо... да, отчет мне на стол, - и повесил трубку. - Это Мелвил. Они проверили винтовку, которую нашли на крыше. Маккьюэна и миссис Браулер убили из нее, но отпечатков на ней, конечно, нет. Данвас ее опознал. Но что это нам дает? Ничего.

- По крайней мере, теперь у этого ублюдка нет винтовки, - заметил Беглер.

- Что ему стоит украсть другую? - возразил Террелл и начал раскуривать трубку.

Лепски много чего ненавидел в этой жизни, но допрашивать очевидцев и писать отчеты - это был для него нож острый. Если человек сам, считал он, по своей доброй воле предлагает подвергнуть себя допросу, место ему в лечебнице для умственно отсталых. Но куда деться - работа в полиции без таких допросов немыслима. Когда мог, Лепски от них увиливал, если же выхода не было, как сейчас, приходилось терпеть и сдерживаться, хотя это стоило немалых усилий. С тоской он взирал на все растущую вереницу людей, жаждущих, чтобы их допросили.

За соседним столом в поте лица трудился Макс Джейкоби. Он только что отделался от словоохотливого старичка, который видел, как умерла миссис Данк Браулер. Старичок высказал любопытную версию - всему виной искусственные фрукты на ее шляпе. Именно они, убеждал Джейкоби старичок, вызвали гнев убийцы и заставили нажать на курок. Джейкоби в конце концов избавился от него, а Лепски - от пожилой дамы, которая пыталась ему втолковать, что убийцу наверняка видела милейшая собачка миссис Данк Браулер - неужели полиция никак не может этим воспользоваться?

Лепски и Джейкоби переглянулись.

- Как жизнь? - спросил Джейкоби, устало ухмыльнувшись.

Прекрасно сознавая, что он старший по званию, Лепски одарил коллегу хмурым взглядом.

- Такая уж наша работа, - изрек он.

- Если хочешь найти воду, надо копать глубоко.

На стул перед столом Джейкоби тяжело плюхнулся старик в потрепанной одежде, с одутловатым лицом; подавив стон, Джейкоби потянулся за новым листом бумаги.

- Слушаю вас, сэр? Ваши имя и адрес?

Господи, подумал Лепски, какие остолопы! Три часа - и все коту под хвост! Дурдомовский паноптикум отпустили погулять! Он подколол свой последний протокол, потянулся за сигаретой и вдруг оказался в парфюмерном облаке. Подняв глаза, он увидел девушку, которая уже заняла стул напротив и теперь смотрела на него широко раскрытыми, полными сочувствия глазами.

- Бедненький, тяжко вам приходится, - протянула она.

Лепски ощутил предательскую дрожь в коленках. Куколка была из тех, какие встречаются только на страницах "Плейбоя". Такой пташке под силу и труп оживить - мужского пола: роскошная блондинка с огромными фиолетовыми глазами, а ресницы такие, что и каменный истукан начнет облизываться. А фигура! Молокозавод такой, что у Лепски даже дух захватило. Он тут же заметил, что Джейкоби, его одутловатый старик, четыре детектива, взятые напрокат в полиции Майами, и три патрульных, следящих за порядком в очереди, - все пялились на сидевшую перед ним красотку.

Лепски свирепо оглядел комнату, и все неохотно вернулись к своим обязанностям.

- Слушаю вас, - рявкнул он своим полицейским голосом. Этот голос большинство людей повергал ниц, но на девушку не произвел никакого впечатления. Она поправила одну из своих внушительных грудей - чтобы ей было поудобнее в бюстгальтерной колыбельке, поправила в светлых шелковистых волосах заблудший локон и повторила:

- Тяжко вам приходится.

Лепски произвел легкий шум, будто муха, ненароком залетевшая в конверт. Одутловатый старикан с лицом, похожим на голландский сыр, наклонился вперед и чесночными парами дыхнул Лепски в лицо.

- Извините, мистер, но эта маленькая леди права, - поддакнул он, сияя. - Видно, как тяжко вам приходится... малость перетрудились.

Лепски скомкал лист бумаги.

- Может займетесь своим свидетелем? - рявкнул он на Джейкоби. В голосе его было столько злобы, что одутловатый сразу увял. Тогда Лепски повернулся к девушке:

- Вы хотите что-то сказать?

Девушка смотрела на него глазами, полными восхищения.

- Ого! Я про местную полицию много чего слышала, но вы - просто закачаешься... честно.

Лепски поправил галстук.

- Слушайте, мисс, у нас тут работы по горло, - сказал он, явно смягчаясь. Ее искреннее восхищение сделало свое дело. - Так что у вас?

- Девочки сказали, что надо к вам прийти.

Лепски вздохнул и потянулся за чистым листом бумаги.

- Ваше имя и адрес, пожалуйста.

- Я Менди Люкас. Работаю и живу в клубе.

- В каком клубе?

- Ну, в этом... клуб "Пелота".

- Вы там живете?

Она наморщила свой хорошенький носик.

- У меня там комната... вообще-то жизнью это не назовешь.

- Вы хотите нам что-то сообщить, мисс Люкас?

- Вообще-то девочки сказали, что надо к вам прийти, но я не уверена... ну и запахи тут у вас стоят! Сколько народу... зато вас встретила! Ого! Когда я девочкам про вас расскажу, они из бельишка повыпадают!

Глаза у Лепски округлились. Он глянул на Джейкоби - тот слушал их разговор, тоже выпучив глаза, а одутловатый знай себе подхихикивал.

Вспомнив, что он теперь - детектив первого класса, Лепски подался вперед и скорчил довольно суровую полицейскую гримасу.

- Мисс Люкас, что вы хотели мне сказать?

Пристроив поудобнее другую грудь, девушка сказала:

- Зовите меня Менди... мои хорошие друзья никогда не зовут меня мисс Люкас.

- Хорошо, Менди... - Лепски закинул ногу на ногу, стремительно переложил шариковую ручку с правой части стола в левую, изрыгнув при этом какой-то глубинный шум, подобный камнепаду. - Теперь говорите, что вас к нам привело.

- Вы вправду хотите знать? Я сказала девочкам, чего я туда пойду, только время отнимать... честно, так и сказала. - Она хлопнула длинными ресницами. - Я же знаю, как вы здесь пашете. Но девочки, они меня прямо вытолкали...

- Угу. - Ведь так, подумал Лепски, чего доброго и давление подскочит. - Это моя работа. И мое чертово... мое время - это не ваша забота... так что говорите.

- Ого! Ну тут и жарища! - Она встала, вильнула бедрами, чуть оттянула мини-юбку, давая скрытой части тела подышать, и снова уселась. - Мистер детектив, а вы женаты?

- Женат, - сказал Лепски, совсем отчаявшись.

Она наклонилась вперед и доверительно зашептала:

- Тогда вы поймете. Эти одноразовые трусики - кошмар какой-то, хоть снимай!

У Лепски глаза чуть не выскочили из орбит.

- А ваша жена когда-нибудь жалуется? - спросила девушка.

- Менди! - прохрипел Лепски. - Прошу вас, скажите, зачем вы сюда пришли?

- Ого! Ой, извините. Вы уж на меня не серчайте. Я немножко с приветом. Так вы правда хотите знать... без смеха?

- Валяйте! - распорядился Лепски голосом, который удивил бы говорящего скворца.

- Ну, в общем, я видела этого парня. Такой конфетка! - Она наклонилась вперед, передняя часть платья чуть провисла, и Лепски на мгновение открылись ее груди во всем своем великолепии. - Я вообще-то к темненьким дышу ровно. Да нет, не думайте, я против цветных ничего не имею. Понимаете? Но дышу к ним ровно. Как правило. Но и на старуху бывает... В общем, мужик он и есть мужик, а этот был просто глаз не оторвать.

Лепски издал звук, какой издает потревоженный улей.

- Когда вы видели этого человека, Менди?

- Сразу после этой кошмарной стрельбы. Она меня разбудила... стрельба. Ну, и весь шум и гам, что был потом. - Она подтянула бретельку бюстгальтера. - Когда я просыпаюсь, я вообще не человек. У вас так бывает? Ну вот совсем ты не человек... глаза будто смолой залепили... голова будто чугунная?