Тьма сгущается - Саймон Кларк

Эми полежала немного, стараясь заснуть. Но огромная чашка молока, которую Марк налил ей за ужином, делала свое дело.

Поежившись, девочка откинула одеяло и на цыпочках побежала к ванной. На обратном пути она заметила кое-что, заставившее остановиться, комкая пижаму на груди.

Крышка люка, ведущего на чердак, сдвинута в сторону. Из темного квадрата блестят два глаза. Она присмотрелась: глаза смотрели с улыбающегося лица. Незнакомец улыбнулся еще шире и спросил:

– Ну что, Эми? Мартышка язык украла?

Глава 13

Глаза

Сон повторился. Розмари Сноу бежала через поля. За ее спиной лежали руины дома с выдавленными глазами окон. Губитель сокрушил дерево. Он настигал.

Розмари задыхалась, в горле клокотала слюна.

На небе светился яркий глаз полной луны. Вокруг мелькали огоньки глаз зверушек. Глаза Розмари слезились.

Глаза. Почему глаза? Слово билось в мозгу, как мотылек в стекло фонаря.

ГЛАЗ. ГЛАЗ. ГЛАЗ.

Почему глаза? То, невидимое, что преследовало ее, что общего у него с глазами?

Под ногами шелестит скошенная трава. Перед ней расстилается ковер одуванчиков: желтые звездочки на земле. Головки одуванчиков лопаются под ногами. Взбаламученный колодец сознания. Что-то связано с этими цветами... и с глазами... и с незнакомцем в “БМВ”, и с семьей на лугу... с маленькой девочкой.

“Как ее зовут, Розмари? Что-то связанное с глазами? Нет, глупости... и с цветами... Ами? Нет. Эми! Да, ее зовут Эми!

Но зачем об этом думать?

Странная штука – сон, Розмари Сноу!

Вот посмотри, что сталось с полем”.

На бегу она взглянула под ноги. Из травы смотрел немигающий глаз. Как стеклянный шар величиной с яблоко, но ясно видна голубая радужка, и зрачок, и красная сеточка сосудов, и зрительный нерв, корнем уходящий в землю.

Беги быстрей. Тот, за спиной, настигает, сминая траву и бурьян.

Теперь она видит, что под ногами не головки одуванчиков, а глаза, живые глаза на палочках стебельков. Целое поле глаз. В траве, на кустах, свисают, как спелые плоды. Розмари вздрогнула. Влажные глаза, сочные глаза, и каждый смотрит на нее.

Ноги не сшибают головки цветов, а топчут блестящие шарики. Глаза лопаются под подошвами, разбрызгивая слезы и слизь.

Сон разрастался, как опухоль. Целая вселенная, мир живых глаз. Красные глаза, голубые, зеленые; карие глаза, влажные глаза, сухие глаза. Они расползались под ногами, как спелые сливы, она плыла по скользкому морю холодных круглых глаз.

Но чем дальше, тем увереннее она понимала: глаза не причинят ей вреда, это плоды ее сновидений. Реально только ее знание о беде, грозящей той семье. Реален безумец, погубивший жизнь Розмари. И, кроме нее, их некому предупредить.

Что она может сделать, лежа на больничной койке в безумном бреду?

Среди поля глаз Розмари остановилась как вкопанная, стиснула кулаки, обернулась к невидимому, несшемуся торпедой по блестящему морю глаз, и крикнула:

– С меня хватит! Я просыпаюсь! Просыпаюсь!

Глава 14

Воскресенье

– Папа. А у нас на чердаке человек живет. Что он там делает?

Эми, одетая в лимонно-желтую футболку и такие же шортики, гоняла по саду на своем трехколесном велосипеде.

– Держись подальше от жаровни, Эми, – предупредил Ричард, – Я сейчас буду разводить огонь.

– А тот человек на чердаке?

– Какой человек?

– С которым я ночью разговаривала.

– Ты лазала на чердак поговорить с кем-то? – рассеянно произнес Ричард, насыпая уголь на жестяное днище жаровни. Он освоил искусство поддерживать разговор на автопилоте, как только Марк научился говорить. Оба его малыша начинали болтать, едва проснутся, и заканчивали, ложась вечером в кроватку.

– Я не лазала на чердак, – задумчиво возразила Эми. – Я ночью пошла в туалет, а он смотрел на меня из двери на крышу.

– А, из чердачного люка?

– Да. Он улыбался, и мы долго говорили.

– О чем же?

– О Мальчишках. Он все хотел знать о Мальчишках. Как они себя ведут и слушаются ли, когда я им что-то велю.

– Да, уж ты им велишь! Ты же все время ими командуешь?

– Приходится, – вздохнула Эми. – Они очень озорные. Ричард открыл коробок спичек.

– Отойди в сторонку, Эми. Я зажигаю. Что тебе приготовить, сосиску или сначала гамбургер?

Девочка покосилась на жаровню и наморщила нос.

– Я хочу бутерброд с сыром.

– Вот как? Ты не веришь в мои кулинарные способности? Бьюсь об заклад, Человек-на-Чердаке оценил бы мои гамбургеры.

– Я его спрошу, – воодушевилась Эми, разворачивая велосипед к дому.

– Да я просто пошутил. И все равно он сейчас, наверное, спит.

– Так кто же он такой?

Ричард скрывая улыбку, поднес палец к губам и задумчиво нахмурился:

– Хм... А, знаю. Это Санта Клаус. Должно быть, он застрял у нас на чердаке в прошлое Рождество.

– Не-а. Не похож. Где тогда у него белая борода?

– Ну, тогда прямо и не знаю.

– Он сказал, его зовут Майкл, – вдруг объявила Эми. – И он жил в... Настурции.

– В настурции? Странное место, – улыбнулся Ричард, пожимая плечами. Он чуть не поверил в историю о человеке на чердаке. Но Майкл из Настурции, как видно, приходился двоюродным братом озорным Мальчишкам. Огонек спички лизал растопку, а Ричард смотрел на Эми, кружившую рядом на велосипеде, повествуя о стране Настурция, где вокруг города – высокая стена, а на холме – собор, только это больше не собор и...

– О, ч-ч...

Ричард сунул в рот обожженные пальцы. Дочка остановилась, глядя, как он смачивает ожог холодным пивом.

– У тебя пальцы сгорели? Дай посмотреть!

Он с улыбкой облизнул пиво с пальцев.

– К счастью, не совсем сгорели. Вот видишь, с огнем шутки плохи!

– Ричард, ты не поможешь мне передвинуть столик в тень? – окликнула Кристин. Руки у нее были заняты подносом с фольгой и посудой.

Ричард отодвинул стол в тень дерева.

– Терпеть не могу, когда сыр потеет на солнце. Ричард изобразил на лице гримасу отвращения.

– Потный сыр? Кажется, я потерял аппетит.

– Зная тебя, я не сомневаюсь, что он вернется. Впрочем, на сыр особенно не рассчитывай.

– О чем это ты?

– О том, милый мой, что кто-то к нему уже приложился.

– Не виновен.

– Я купила в пятницу фунт чеширского, а посмотри, что осталось.

– Это, наверное, Марк. Он у нас обожает сыр.

– Ну, так он, как видно, позаимствовал аппетит у слона. Продукты с кухни вылетают, будто на крыльях. Половины помидоров как не бывало, коробка с печеньем опять пустая и, готова поклясться, что с пятницы у нас оставался порядочный кусок ветчины. Как он только не заболеет? – Кристин отобрала у мужа банку с пивом и от души глотнула. – М-м-м. То что надо!