Итоги № 7 (2014) - Итоги Итоги

В принципе медиков можно понять. «Забюрократизированная система устроена так, что если ты выпишешь морфин, можешь сесть в тюрьму или выплатить крупный штраф, — говорит консультант по паллиативной помощи службы «Милосердие» Анна Сонькина-Дорман. — А если не выпишешь, ничего не будет». Зачем в такой ситуации врачу вообще держать под рукой наркотический препарат? Сейчас, когда разразился скандал, чиновники наперегонки уверяют, что пытались сделать болеутоляющие доступными. Глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов кивает на руководителей здравоохранения, намекая, что давно предлагал им смягчить порядки. Минздрав, в свою очередь, сетует на регионы — мол, еще в июле 2013 года вступил в силу подготовленный ведомством новый, либеральный порядок, в котором предусматривается назначение врачом болеутоляющих наркотических средств самостоятельно, без волокиты. И если бы местные чиновники от здравоохранения вовремя привели свои нормы в соответствие с федеральными, все бы было хорошо… То есть в таком регионе, как Москва, где в аптеках все есть, жена Вячеслава Апанасенко могла бы получить рецепт на морфин без проволочек, сразу у онколога. И трагедии бы не произошло.

На деле все выглядит совсем по-другому. Московские власти, например, уже в декабре 2013 года привели свои нормы в соответствие с порядком, утвержденным в Минздраве. В приказе  столичного департамента здравоохранения так и указано: «Порядок назначения наркотических и психотропных лекарственных препаратов… регламентируется приказами Министерства здравоохранения Российской Федерации». Но это же не помешало врачам гонять жену заслуженного адмирала по кабинетам в тот роковой день и в конце концов отправить ее восвояси без морфина. Почему не сработал либеральный порядок, утвержденный федеральными чиновниками? Давайте посмотрим, какая формулировка есть в разъясняющем письме Минздрава (она практически в неизменном виде перекочевала и в московский приказ): «Предусмотрена норма о возможности назначения наркотических и психотропных лекарственных препаратов… либо самостоятельно медицинским работником, либо медицинским работником по решению врачебной комиссии (в случае принятия руководителем медицинской организации решения о согласовании назначения с врачебной комиссией)». То есть понимай как знаешь. Хочешь быть милосердным? Будь им. Предпочитаешь закрутить гайки? Без проблем. Пусть главный врач решает. А чиновники, понаписав инструкций, умывают руки. В былые времена в советских учреждениях это называли «спихотехникой»: умением спихнуть ответственность. 

Захочет ли главный врач в нынешней ситуации взять ответственность на себя, разрешив подчиненным самолично выписывать наркотики? Конечно, нет. Лучше подстраховаться и создать комиссию. На всякий случай. У всех на слуху дело Алевтины Хориняк, врача из Красноярска, которую недавно осудили за то, что выписала болеутоляющее умирающему от рака «чужому» больному. «К нам постоянно обращаются медики, у которых возникли неприятности из-за назначения опиоидов», — рассказывает юрист Лев Левинсон, консультирующий сайт правовых проблем, связанных с оборотом наркотиков. Поэтому у главных врачей сейчас совсем другая задача: отбиться от проблем, связанных с назначением опиоидов. Для этого была придумана «оптимизация». В результате до больных стало доходить еще меньше болеутоляющих. «В нашей больнице вздумали пару лет назад бороться с наркозависимостью, — рассказывает один из врачей. — Организовали наркопост с отдельной медсестрой. Опиоиды оставили только в реанимации и приемном отделении. Происходит все так: врач решил, что нужен промедол. Он звонит на сотовый наркомедсестре, в это время заполняет историю. Она приходит — может, через 5 минут, может, через 30 — как повезет с параллельными вызовами, проверяет назначение и делает укол. Больница немаленькая, может скопиться очередь. Конечно, усложнение процедуры привело к резкому снижению потребления наркотических веществ в учреждении. Администрация счастлива. А вот больным вряд ли от этой идеи полегчало».

Сейчас отдельные наркоподразделения существуют во многих крупных стационарах. Интересно, насколько удалось «оптимизировать» в них употребление болеутоляющих, усилив тем самым чьи-то страдания? Результат «оптимизации» по всей России налицо. «По данным заводов-производителей, использование всех инъекционных форм наркотических анальгетиков за последние 10 лет в нашей стране сократилось более чем вдвое», — говорит Гузель Абузарова. К слову, в некоторых странах недостаточное назначение обезболивающих, когда они необходимы пациенту, юридически трактуется как жестокое обращение. Например, в США в 1999 году был такой судебный прецедент. 

В России пока не так. И, похоже, отношение к наркотическим обезболивающим стало лакмусовой бумагой для нашего здравоохранения. Для чего оно существует? Чтобы лечить или по цепочке спихивать ответственность за больного по принципу «как с гуся вода»? Чтобы оказывать милосердие или контролировать? Сейчас ответы на эти вопросы пациентам и их родным приходится в одиночку искать там, где от них уже никуда не уйти: у смертельного края. «Знаю случаи, когда родственники умирающего больного, доведенные до отчаяния, пытались купить для него наркотики на черном рынке, — рассказывает Лев Левинсон. — Не каждый на это решится. Получается, что добропорядочные граждане выдавливаются системой здравоохранения в уголовную нишу — нечеловеческая ситуация. По закону за приобретение 0,1 грамма морфина можно получить до трех лет лишения свободы. Такие приговоры были, правда, пока только условные». 0,1 грамма морфина — это десять ампул препарата. Больному с сильной болью их хватит для обезболивания максимум на два-три дня. Кто-то готов отдать несколько лет, только бы обеспечить близкому человеку несколько дней без боли. А между тем опиоиды пылятся коробками на аптечных складах...

Штрафующие в темноте / Общество и наука / Общество

Штрафующие в темноте

/  Общество и наука /  Общество

В столице появилась новая служба, которая призвана в разы усложнить жизнь водителей

С 1 февраля улицы столицы начали патрулировать сотрудники Московской административной дорожной инспекции (МАДИ), в чью задачу входит борьба с нарушителями парковочных регламентов. «Итоги» разбирались, кому и для чего понадобилась новая «силовая структура».

Идет охота

Новая структура — очередная прорывная инициатива департамента транспорта и развития дорожно-транспортной инфраструктуры. Правительство России приняло решение с 1 ноября прошлого года передать полномочия МВД РФ по рассмотрению дел об административных правонарушениях, предусмотренных частью 5 статьи 12.16 КоАП РФ, городским властям. В частности, им разрешили наказывать рублем автомобилистов, припарковавшихся под запрещающими знаками. Напомним, что за это нарушение предусмотрен штраф в размере трех тысяч рублей. Кроме того, городу переданы полномочия по штрафованию нелегальных таксистов. Кто этим будет заниматься? Не Максиму же Ликсутову лично выходить на большую дорогу. Первым делом в рамках Центра организации дорожного движения (ЦОДД) был создан парк мобильных комплексов «Паркон». Они уже вовсю колесят по улицам и дворам, фиксируя всех неправильно припарковавшихся и отправляя на их адреса «письма счастья» со штрафными квитанциями.

Следом была создана МАДИ, которая частично взяла на себя функции ГИБДД. Она будет самостоятельно принимать решения о составлении протоколов об административных правонарушениях за неправильную парковку, а также займется отловом таксистов-нелегалов и контролем за соблюдением правил передвижения по городу грузового транспорта. Инспекцию возглавляет чиновник, назначаемый и освобождаемый от должности лично мэром Москвы. В общем, полномочия новой службе даны нешуточные, и в московском правительстве считают эти действия оправданными. «В столице с каждым годом растет количество авто, — объяснили «Итогам» необходимость нововведения в пресс-службе департамента транспорта. — ГИБДД физически не успевает штрафовать всех водителей, нарушающих правила парковки. Мы предложили МВД передать часть полномочий городским службам — силовики нашу идею поддержали. Инспекция позволит тщательнее следить за тем, как автомобилисты соблюдают правила движения».

Отметим, что первые рейды по выявлению небрежных водителей и нелегальных таксистов, в которых участвовали уже чиновники департамента транспорта, а не полицейские, прошли еще в ноябре — сразу после подписания соответствующих документов. Но тогда это были выборочные мероприятия, поскольку штат новой структуры только-только формировался. Теперь же, по замыслу мэрии, в каждой инспекционной группе будут работать по два человека, вооруженных ручным «Парконом». По сути это видеокамера, которая позволит фиксировать нарушения стояночных регламентов. Алгоритм действий предполагается следующий: допустим, инспектор заметил автомобиль, припаркованный в неположенном месте — например, в зоне действия знака «Стоянка запрещена». Он вызовет эвакуатор из парка ГКУ «Администратор московского парковочного пространства», составит протокол, опечатает машину желтыми полосками контрольных наклеек, после чего отправит автомобиль на штрафстоянку.