Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

Несмотря на то что добытой нами воды было совершенно недостаточно для антилоп, большое количество этих грациозных животных паслось вокруг нас; убитые антилопы оказались не только хорошо упитанными, но в желудках у них находилось порядочно воды. Я тщательно исследовал их пищевод, чтобы увидеть, нет ли в нем каких-нибудь особенностей, объясняющих, каким образом это животное может по целым месяцам обходиться без воды, но ничего не обнаружил. Другие животные, такие, как антилопа «дуйкер» (Cephalopus mergens), или пути [у бечуанов], горный козел (Fragulus rupestris), или пуру-хуру, каменный козел (Oryx capensis), или кукама, и дикобраз (Hystrix cristata), по временам бывают в состоянии по целым месяцам жить без воды, поддерживая свое существование луковицами и клубнями, содержащими влагу. С другой стороны, некоторых животных не увидишь нигде, как только поблизости к воде. Присутствие носорога, буйвола и гну (Catoblepas gnu), жирафы, зебры и одной разновидности антилопы, называемой «паллаг» (Antilope melampus), всегда является верным признаком воды, самое большее в 7 или 8 милях от того места, где их находишь; но можно видеть сотни антилоп южноафриканской породы (Boselaphus oreas), каменных козлов, толо, или вилорогих антилоп (Strepsiceros capensis), а также прыгунов, или южноафриканских газелей (Gazella euchore), без всякой гарантии для заключения о наличии воды в 30–40 милях от места их обнаружения. Действительно, вид упитанной, лоснящейся южноафриканской антилопы в пустыне не опроверг бы мысли о возможности для человека умереть там от жажды. Я думаю, однако, что эти животные могут существовать здесь только в том случае, когда в растениях, служащих им пищей, имеется влага, потому что в год необычайной засухи стада этих антилоп и страусов во множестве сбегались из пустыни к р. Зоуге, и на берегах этой реки было убито тогда много страусов. Пока в подножном корме имеется влага, они редко нуждаются в воде. Но если путешественник увидит следы носорога, буйвола или зебры, то он пойдет по ним с полной уверенностью, что, не пройдя нескольких миль, он придет к воде. Вечером на второй день нашего пребывания в Серотли одна гиена, внезапно показавшись в траве, подняла панику среди нашего скота. Такой коварный прием нападения является вполне рассчитанным, и это трусливое животное всегда пользуется им. Смелость гиены очень похожа на смелость индюка, который бросается на животное и хочет клюнуть его, если оно убегает, но останавливается, если животное спокойно стоит на месте. Семьдесят наших быков, перепуганные гиеной, убежали и попали прямо в руки Секоми, посетить которого мы не имели особенного желания, так как он недоброжелательно относился к нашим намерениям. Если бы в подобных обстоятельствах наш скот попал в руки кафров, они присвоили бы его, но здесь кража скота – явление небывалое. Секоми прислал нам обратно наших быков, настойчиво советуя отказаться от попытки проехать через пустыню: «Куда вы идете? Вы погибнете от зноя и жажды, и тогда все белые люди будут обвинять меня в том, что я не спас вас». Мы ответили посыльным, что белые люди припишут нашу смерть собственной нашей глупости и безрассудству (тлгого, э тсата), так как мы не намерены допустить, чтобы наши спутники и проводники вернулись раньше, чем положат нас в могилу. Мы послали Секоми хороший подарок и просили передать ему наше обещание, что, если он разрешит подчиненным ему бакалахари держать для нас колодцы открытыми, мы пошлем ему такой же подарок при нашем возвращении.

Истощив все свое красноречие в бесплодных стараниях убедить нас вернуться теперь же, князек, возглавлявший посольство, осведомился: «Кто ведет их?» Оглянувшись кругом, он с выражением непритворного презрения на лице воскликнул: «Это Рамотоби!» Наш проводник Рамотоби принадлежал к племени, управляемому Секоми, но перебежал от него к Сечеле. Так как в этой стране беглецов всегда хорошо принимают, и впоследствии они могут даже посетить свое племя, то Рамотоби не угрожала никакая опасность, если бы даже то, что он делал, было направлено непосредственно против интересов его вождя и его племени.

Местность вокруг Серотли – совершенно ровная, и почва состоит из мелкого белого песка. На безоблачном небе там исключительно ярко и ослепительно сияет солнце. Каждая отдельная группа деревьев и кустарника, отделенная от других открытой поляной, так похожа на всякую другую, что если вы отойдете в сторону от колодцев в любом направлении, хотя бы только на четверть мили, вам будет очень трудно вернуться к ним. Однажды Освелл и Меррей ушли охотиться на антилоп в сопровождении проводника-бакалахари. Совершенно однообразный характер местности заставил потерять дорогу даже этого сына пустыни. В результате между ними и проводником последовал совершенно озадачивающий разговор. Одна из наиболее употребительных у туземцев фраз – «киа итумела» – «спасибо тебе», или «я очень доволен»; джентльмены были хорошо знакомы с ней, а также со словом «меце» – «вода». Но есть выражение, очень похожее на него по звучанию – «киа тимела» – «я плутаю»; прошедшее время от него – «ки тимеце» – «я заблудился». Все трое бродили как потерянные, пока не зашло солнце; и вот, благодаря смешению глагола «заплутаться» с глаголом «быть благодарным» и словом «вода», между ними в течение всей этой ужасно холодной ночи несколько раз повторялась с перерывами приблизительно такая беседа: «Где наши повозки?»

Подлинный ответ: «Не знаю. Я заблудился. Я никогда не плутал прежде. Я совсем сбился с дороги».

Воспринятый ответ: «Не знаю. Я хочу воды, я вполне доволен. Я вам благодарен».

«Доведи нас до повозок, и у тебя будет вдоволь воды».

Подлинный ответ (проводник говорит с рассеянным видом, оглядываясь кругом): «Каким образом я заблудился? Может быть, колодец там, может быть, нет. Я не знаю. Я заблудился».

Воспринятый ответ: опять что-то насчет благодарности; он говорит, что очень доволен и опять упоминает о воде.

Недоуменный и блуждающий взгляд проводника-бакала-хари, напрягающего свою память, принимается за признак слабоумия, а повторное выражение им благодарности понимается как стремление смягчить их гнев.

«Ну и хорошую же шутку сыграл с нами Ливингстон, дав нам этого идиота. Не будем больше ему доверять. Что хочет сказать этот парень, толкуя все время только о благодарности да о воде? Эй, ты, идиот! Веди нас к повозкам, там получишь и мясо, и воду… Не отколотить ли его, чтобы вернуть ему сообразительность?» – «Нет, не стоит, тогда он совсем убежит, и нам будет еще хуже, чем теперь».

Охотники вернулись к повозкам на следующий день благодаря собственной сообразительности, которая от пребывания в пустыне делается изумительно быстрой, и мы весело смеялись, когда они рассказали о своих полуночных беседах. Подобные ошибки случаются часто. Кто-нибудь может попросить переводчика сказать, что он является членом семьи вождя белых людей. «Да ты говоришь, как вождь» – следует ответ, означающий, что вождь может сказать любую нелепость, на которую никто не осмелится возразить. Вероятно, они от того же самого переводчика узнали, что родственник вождя белых людей очень беден, едва ли имеет что-нибудь в своей повозке. Я иногда испытывал беспокойство по поводу невысокого мнения, которого туземцы были о моих друзьях-охотниках; так как я считал, что охота чрезвычайно благоприятствует выработке мужественного и благородного характера и что борьба с дикими животными весьма способствует воспитанию хладнокровия и присутствия духа в критических обстоятельствах, то я, естественно, заботился о том, чтобы у туземцев составилось о моих соотечественниках высокое мнение. «Неужели у этих охотников, которые приехали издалека и которые выполняют такой тяжелый труд, совсем нет дома мяса?» – «Напротив, это очень богатые люди, они всю свою жизнь могут ежедневно убивать быков». – «И все-таки они приехали сюда из-за этого сухого мяса, которое никогда не сравнится с говядиной!» – «Это так, но они делают это для игры» (понятие спорта неизвестно в их языке). Это объяснение вызывает смех и заключение: «Ах, тебе лучше знать», или просто – «Твои друзья – дураки».