Сопротивляйся, меня заводит! - Айрин Лакс

отшвырнул ее подальше, прижав Мию к стене обшарпанного здания.

– Попалась!

– Отпусти!

– Стоять! – я перевел дыхание, она тоже была немного запыхавшейся.

– И что дальше?

– Почему плакала?

– Что?

– Почему ты плакала?

– Тебе все сразу выдать или порционно, чтобы тебе тоже не захотелось плакать от безысходности? – спросила воинственно и попыталась меня укусить!

Яйца немного поджались к верху. Пожалуй, не будем начинать с ротика. Кусака и лишить самого ценного может! Или травмировать, в этом тоже мало приятного!

– Чего сиськи мять? – спросил и мацнул ладонью за грудь под бабусьей кофточкой. – Давай сразу все!

А в ладони приятная такая двоечка. Тверденькая, крепкая, с упругим сосочком, вставшим торчком!

– Руку убери!

– Нравится?

Немного подкрутил пальцами сосочек – он ожил и стал еще более остреньким. Такой на язык только пустить и катать его, пока не надоест.

– Хватит! Может быть, секс в людном месте тебя заводит, а меня…

– Брось, Пчелка. Это не секс и даже не прелюдия. Скажи, почему плакала, отстану. Или устрою тебе прелюдию, после которой тебе всю жизнь будет стыдно! Но хорошо…

Маньяку все-таки удалось загнать меня в угол!

Теперь я точно была уверена, что он – настоящий Маньяк, а я стала его личным бзиком. Не успокоится, пока не получит желаемое.

Он меня даже в маскараде разглядел и как быстро нашел, я даже спрятаться не успела.

– Ну? – кивнул.

Темные глаза горели решительностью, от которой по коже вышагивали мурашки – строго в ряд по трое, и концентрировались в самом низу живота, приливая кровью к половым губкам.

Так на меня еще никто и никогда не смотрел – с животной жаждой обладания и долей человеческого участия. Я даже не знала, что эти качества можно сочетать и тем более продемонстрировать одним взглядом.

Но он – смог.

Я поняла, что мне не сбежать. Не улизнуть.

Поняла это каким-то шестым чувством, так же, как поняла, КАКУЮ цену этот озабоченный попросит за помощь.

Киска радостно прослезилась и смочила трусики влажным «о дааа…»

Природное упрямство и упорство, наверное, то самое, что помогли мне так долго продержаться под натиском коллекторов, еще держались.

Из последних сил.

Как дом Павлова в Сталинграде…

– Говорить будешь? Забыла, как это делается? Речевой аппарат сломался? Для начала давай его оргазмическими стонами разработаем, а потом и слова польются, – предложил и крепче прижал меня к обшарпанной стене.

У левого плеча посыпалась штукатурка, но меня волновало даже не это, а прибор – здоровенный трахательный агрегат, которым Якуб прижался к низу моего живота и начал тереться, снизу-вверх подталкивать свою пушку с ядрами.

– Подумай, как нас видят со стороны. Тебя примут за любителей старушек! – попыталась облагоразумить дрожащим голосом.

Боже. Он меня сейчас возле дома престарелых на свой конец насадит!

– А ты говори… Иначе…

Невоспитанный хам начал задирать старушечью юбку и возиться с колготами.

Если бы была глубокая ночь, промелькнуло в голове, никто ничего бы не увидел, а так…

Мы как на ладони.

Любопытные глаза найдутся всюду.

Может быть, ему плевать, и прилюдный секс в кайф, а я не хотела для себя такой славы.

Сдамся, выдохнула.

Будь что будет!

– Стой! Я скажу в чем дело!

– Скажешь?

Якуб крепче схватился пальцами за резинку колготов.

– Скажу. Только оставь в покое мою юбку и убери пальцы… оттуда!

– Я их никуда привсунуть не успел, а хочется, знаешь ли! – ухмыльнулся и шаловливо ущипнул за губки.

– Хватит! – взмолилась я. – Ты не знаешь, что такое «стоп-слово», что ли?! Я уже сдалась, не надо меня прилюдно позорить?

– «Стоп-слово»? – удивился, задумчиво почесав свою бороду. – Я вообще не из таких, но не прочь поиграть с тобой, будешь мой сабой! – известил радостно. – И первый мой приказ…

– Я за госпожу! – соврала.

– Оу! – присвистнул.

– Руки прочь.

Якуб прижался еще ближе, провел носом по моей щеке, спустился на шею и начал щекотать меня губами и бородой, вызывая трепет.

– Что ты делаешь? – прошептала.

– За яйца меня схвати, госпожа! – хмыкнул на ушко, начав облизывать его языком, трахая, переключаясь на мочку и посасывая, а потом снова облизывая ушную раковину. – Фантазерка ты, а не госпожа! Разомлела, мля. Но так даже лучше! – посмотрел на мен с радостью. – Я за «поиграть», но не углубляться.

– Так…

Я пыталась собраться с мыслями, они все разбежались от того, как Якуб трахнул мое ушко языком – по-другому не скажешь! Даже не думала, что мне это может понравиться, но понравилось же.

– Причины! – напомнил Маньяк, усмехнувшись самодовольно.

Он развернул плечи, выставив свою мощнецкую грудь колесом и смотрел на меня с видом победителя, мысленно уже прикидывая в какую позу меня поставить.

Боже.

Во все.

Трахни.

Отдери как следует…

И все бы ничего, но этот его самоуверенный взгляд…

Уверенность в победе.

Мысленно он уже сорвал флаг с крепости и присоединил к тысячам другим таких же побед, а мне не хотелось потом остаться одной, еще более одинокой, чем прежде.

Было у меня фатальное предчувствие, что стоит только подддаться этому здоровяку, осколков сердца потом не соберу.

Поэтому я решила пойти ва-банк!

Вывалить на него все свои проблемы… О, этого добра у меня огромная гора и небольшая кучка сбоку.

– Мой муж сбежал и оставил кучу долгов и больную бабушку. Я продала две квартиры, машину и дачу, но все равно