Политическое животное - Александр Евгеньевич Христофоров

Площадка перед пресс-центром была забита людьми – меня уже предупредили, что политические оппоненты вывели на улицу студентов, а они изображали из себя возмущенных демонстрантов, и я подъехал со стороны небольшого переулка. Припарковал машину, накинул пиджак и пошел ко входу в пресс-центр. В толпе я уловил волнение и поймал взгляд бородатого. Он кивнул, и я ответил – это было похоже на рукопожатие боксеров перед поединком. Мол, «ничего личного, только спорт». Он был наемником, и я это понимал, но в свои ряды он собирал идейную молодежь – они были готовы к уличным столкновениям и провокациям, в отличие от «студентов за деньги». Второй год я видел их в работе – пока ничего серьезного они не сделали, только несколько человек успели «сесть» в сомнительном статусе политзаключенных, а наш оппонент – давно знакомый мне политик-националист из столицы – активно их поддерживал и заявлял о «репрессиях», проще говоря, использовал их. Полицейские в форме старались сохранить какой-никакой порядок, обеспечивая «коридор», в толпе сновали журналисты с камерами и фотоаппаратами. Я уже представлял кардинально противоречивые сюжеты: одних каналов о том, как на улицы в защиту национальных интересов вышли граждане, других – о «проплаченной» демонстрации и политических провокациях. Уже у самых ворот я уловил некоторое замешательство – из-за ажурной решетки персонал пресс-центра что-то оживленно доказывал моим коллегам.

– Привет! Что здесь? – прокричал я через толпу нашему социологу, который, держась рукой за большие ворота, автоматически их покачивал.

– Да вот, смотри – кусачки большие ищем! – На воротах красовалась цепь, протянутая через решетки обеих створок. Звенья цепи были скреплены массивным амбарным замком. Раздался звонок, я посмотрел на трубку – лидер.

– Ну что там? Открыли? – Он был в курсе ситуации и звонил, видимо, всем кому мог. Было слышно, что он на нервах.

– Нужно перепилить цепь, ищем инструмент, – отрапортовал я, не имея на самом деле никакого понятия о происходящем.

– Давайте, давайте, сколько можно ждать!

– Да не волнуйтесь, без вас не начнут, – прокричал-пошутил я.

– Ну, давай скорее!

Те, кто остался внутри, вели себя нервно, кроме одной съемочной группы – их, похоже, предупредили обо всем и поставили задачу. Какую – было непонятно, но они установили камеру так, чтоб видеть все происходящее перед пресс-центром, и вели себя расслабленно. Они чего-то ждали, я почувствовал, что волнение шефа передалось и мне.

Через какое-то время один из бойцов нашей службы безопасности принес кусачки с метровыми лапками – легким движением он прижал цепь, и звенья жалобно звякнули об уличную плитку. Цепь тотчас же потащили «на сувениры», и начался какой-то переполох, люди в форме стали оттеснять митингующих и зевак, оставляя проход свободным. Я набрал лидера.

– Ну тут суматошно немного, можно идти…

Появилось несколько парней из нашей безопасности, они пошли между людей, и я поймал взгляд бородатого. Он отвернулся и начал раздавать команды. Я понимал: что-то должно произойти и камера сзади должна снимать это. Я закрыл спиной объектив, оператор начал что-то кричать мне, я не реагировал. Тогда он снял камеру со штатива, чтоб снимать с рук. Вслед за СБ, в окружении личной охраны, пошел шеф. Едва он дошел до середины людского коридора, бородатый крикнул что-то невнятно, из толпы полетели яйца, помидоры и какой-то мусор. Охрана мгновенно открыла зонты и, прикрывая шефа, ускорилась к входу в пресс-центр. И уже на самом подходе к воротам из толпы в их сторону метнулись два коренастых молодчика. Сразу затрещали мелкокалиберные револьверы службы безопасности, нападавшие покатились по полу, а шеф с охраной пронеслись через ворота. Охранники парами поднимали с тротуара нападавших, выкручивали им руки и тащили к стене. Одного поставили в угол арки, второго уткнули головой в стену. Толпа бушевала, журналисты снимали крупные планы. Обыск показал, что нападавшие были безоружны, и один из охранников озвучил общие мысли:

– Провокация, а что делать… Вдруг ствол…

Плененных передали полицейским, которые уже вызвали подкрепление. Они с трудом удерживали митингующих, бородатый подогревал их своими выкриками.

– Сволочи, ответите за то, что в людей стреляете! – брызжа слюной, прокричала мне девочка с красными волосами, бородатый размахивал руками, будто задавая ритм гребцам на галере.

Я поднялся в пресс-центр. Перепуганные девочки набросились с расспросами – они слышали хлопки. Часть стекол в окнах была разбита. Я отшутился, убедился, что все готово, и направился ко входу: охрана попросила «отфильтровать» журналистов, чтоб не пропустить в зал провокаторов. Я показывал тех, кого знаю в лицо, их пропускали, у остальных проверяли документы. Многие гости отказались участвовать в круглом столе, поэтому все как-то само собой превратилось в пресс-конференцию лидера.

– Связываете ли вы эту провокацию с выборной кампанией оппонента? – Это вопрос от нейтральной газеты. Сам журналист открыто симпатизирует нам.

– Да, несомненно – мы вновь увидели те же лица, тех же «полевых командиров». Вопрос один – почему они до сих пор на свободе, а не там, где им следует быть? – Шеф был на эмоциях, но это нисколько не мешало, напротив, его ответы были емкими, журналисты ловили каждое слово.

– Вы отдали приказ стрелять: вы считаете правомерным стрелять в безоружных людей? – Этот вопрос задала девочка с красными волосами. Она представилась журналистом одного из информационных агентств, организованных специально для противостояния с нами.

– Действия охраны я расцениваю как исключительно профессиональные: я жив, здоров, отвечаю на ваши вопросы. А вот с нападавшими следует разобраться – кто сделал заказ, было ли это покушение на убийство или очередная провокация.

Еще несколько журналистов хотели задать вопрос, началась суматоха, и я вышел к столу, показывая, кому сейчас говорить. Минут за десять они задали основные вопросы, и, чтоб не размывать внимание и оставить какой-то градус накала, я показал шефу глазами, что лучше заканчивать. Он решил не говорить ничего напоследок, я поблагодарил коллег за вопросы и объявил об окончании прессухи.

Пока мы работали в пресс-центре, толпу оттеснили в сторону, и машины шефа подъехали к самому входу. Он уехал без ненужных историй.

В принципе, от события мы получили все, что нужно: громкое обсуждение имени шефа, – и это было главным. Пусть журналисты повторяют, что им приказано, – это будут пустые усилия: наших сторонников они не переубедят, новых нам и не надо (спасибо, социолог все разложил по полочкам), а громкое событие, новый скандал пойдет только на пользу. Понимали это и другие журналисты, пусть и несколько по-своему. Ко мне подошел сотрудник пресс-центра:

– Надо бы стекла вставить, а то как это, разбили все. Нужно считать…

Он был уверен: все это