Память счастья - Петр Сосновский

─ Не к добру это, не к добру…

Многие тогда перепились и Сафронича почти никто не услышал. Лишь только Иван, хотя и был пьян. Напился от отчаянья, из-за того, что Нина его не выбрала в мужья, а Сергея. Парень, отправившись за полночь домой ─ дом стоял почти напротив, не раз падал и поднимался, отчего-то даже забрел на кладбище, но ничего плохого ведь с ним не случилось, и он знал, что не случиться.

Молодым, Ефим Петрович ─ отец Нины купил деревянный дом, крытый черепицей на три окна с просторной залой. Дом не новый, но крепкий, жить можно. Однако они в нем долго не жили. Родители Нины, дождавшись внуков умерли, то есть отправились друг за другом в мир иной, молодая семья тут же перебралась в отчий дом Нины. Иван бывал у них в гостях в деревянном доме и с завистью поглядывал на Нину, представляя себя на месте Сергея. Он далеко не заходил в своих фантазиях ─ только обнимал, мял женщину и все. Больше ни-ни. Сергей как ни как был ему другом. Бывал и после их переезда в дом напротив.

Однажды, по просьбе старшего брата, Иван отправился проведать старенькую мать и отца, не удержался, зашел в гости к Сергею и Нине. Друга дома не оказалось. Это его обрадовало: была возможность побыть с женщиной наедине.

На вопрос: «Где Сергей?» Нина ответила:

─ Не подошел еще: У Хорошенькой ─ бабки, кастрирует поросенка.

Иван, глядя за быстрыми руками Нины ─ она разделывала качан капусты для щей, не удержался спросил:

─ Нин, а тебе всегда только лишь один Сергей нравился? Ты его одного любила, или еще кто-то для тебя был интересен? Ну вот, к примеру я? Что ты обо мне скажешь? Неужели… ─ Женщина неожиданно покраснела вся, а затем, приподняв черные глаза и, уставившись на Ивана, ответила:

─ Ты уехал из села, и я поняла, что без тебя нам плохо. Был бы рядом, и я бы себя намного лучше чувствовала ─ комфортнее что ли. Ты и Сергей ─ неотделимы. Вы еще в детстве срослись вместе, так и остались. Он только и говорит о тебе, вспоминает…Ты ─ в Москве сейчас. ─ Она на миг замолчала, затем, подняв на Ивана глаза грустно закончила: ─ Это не рядом.

Иван тогда с трудом уехал к себе в Москву. Ему после теплых слов Нины уже не нужна была жена Ирина, и то, что раньше в ней нравилось ─ она, испугавшись в детстве собаки, не выговаривала некоторые слова, шепелявила ─ стало досаждать и выводить из себя. И не только это выводило из себя Ивана, но и необходимость жить с матерью Ирины, с ее незамужней сестрой похожей своим поведением не на девушку, а на парня. Иван ни раз спорил с ней и наживал себе врага в лице жены. Шло время, Ирина не беременела. Иван недоумевал отчего и отправлял жену к врачу. Однажды после одного из таких походов он не удержался и нагрубил Ирине:

─ Вон у моего друга жена Нина уже родила и дочку, и сына, скоро того гляди еще кого-нибудь ему преподнесет, а ты…, простого бабьего дела не можешь сделать ─ родить. Я что зря ночами мучаюсь….

─ А ты не мучайся, ─ вдруг резко выкрикнула Ирина, ─ не мучайся, если тебе это стало в тягость, ─ и, хлопнув дверью, ушла в комнату матери.

─ Тфу ты, ─ сказал в сердцах Иван и после этого разговора стал подозревать Ирину во всех смертных грехах и не верить, что она его любит, его одного и никого больше. Нина стала все чаще рисоваться в его в воображении и что плохо: если раньше он не позволял себе заходить далеко, то на этот раз шаловливые ручки нет-нет и забирались в неположенные места.

Работа у Ивана была нервной ─ он трудился далеко за кольцевой дорогой в Подмосковном колхозе и ему приходилось, чтобы поспеть к началу трудового дня вставать чуть свет. Домой он возвращался поздно. Иногда за полночь. Это если оставался и вместе с главным инженером, а порой, и директором расслаблялся, оканчивая свой трудовой день распитием бутылки водки. Водка не только несла успокоение, но и поднимала Ивана ─ в мыслях выше Сергея ─ друга. У него на душе становилось легче. Позднее возвращение Ивана подшофе, вызывало у жены раздражение и она, порой не удержавшись, устраивала мужу разнос. К этому разносу могла подключиться мать жены. Иван, разобидевшись неожиданно цеплял сестру Ирины и уж тогда разгорался такой «пожар» ─ ни за что не потушить.

─ Да разве я один такой? ─ выговаривал вечером на кухне Иван, своей жене. ─ Директор, представляешь сам директор и то не дурак выпить. Мне до него далеко. Он может влить в себя целую литру, вот так!

─ Да не гонись ты за директором. Да и на кой он мне. Для меня важен ты. Ты и никто более. Пойми это.

Такие слова жены успокаивали Ивана, и он давал себе зарок забросить поздние попойки.

Ирина работала в Мосэнерго ─ фирме солидной и денежной. Она устояла даже в годы перестройки. А вот колхоз, где трудился Иван развалился. Директор, тот который пил иногда, временами, нашел возможность, и за спиной у большого коллектива, подвел предприятие к банкротству, а затем распродал земли. Он даже друзей своих обманул, обманул главного инженера и конечно же Ивана. Досталось от «жирного пирога» не многим ─ ему и главному бухгалтеру. «Жук» был еще тот, трудно было обойти. Ивана тогда выгнали. Жена Ирина выгнала его несколько позже. Но прежде не один год надеялась, что урок, преподанный директором, послужит ему на пользу. Но нет. Не послужил. Муж упал духом. Словно в башню танка, в котором он находился, ударило снарядом ─ контузило на всю голову и мужик, утратив ориентиры, готов был, лязгая гусеницами, вечно блуждать в тумане между домом и винным магазином. И блуждал бы, если не телефонный звонок старшего брата. Анатолий, заканчивая разговор о поездке в село ─ на родину, не удержался, передал привет от Нины. Этого было достаточно. На слова Ирины: «Да пошел ты…» ─ Иван собрался и укатил под бок к матери. Она на то время жила одна-одинешенька, ─ глава семьи умер, не выдержал развала страны. Старой женщине было тяжело: еле сводила концы с концами. Брат Ивана не в полной мере исполнял