Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Анастасия Разумовская

темноте я бы быстро заблудилась, а так — знай себе спускайся и, рано или поздно, натолкнёшься на дорогу.

Шла, и шла, и шла, но дороги всё не было.

«А если тут есть волки?» — вдруг запрыгнула в мою голову трусливая мысль. И, отзываясь ей, сердце учащённо застучало. Вот же… Я стиснула зубы. Так! Не бояться! Не время сейчас бояться!

И тут к моему счастью зазвучал человеческих голос. Развесёлый и пьяный.

— Чувства красотки ветренней ветра, игры коварней, чем у котов…

Я поспешила на него, продираясь сквозь какие-то кусты. Ну и пусть пьяный. Что я выпивших не видела? Судя по голосу, путник набрался изрядно, а, если так, то мне он не опасен. Если что — я смогу от него убежать. Бегаю я быстро, а человек под влиянием алкоголя — нет.

— … играют с сердцами, словно с мышами…

Но отчего этот голос мне кажется знакомым? Ай, да ладно! Если это не принц Чертополох, то и фиг с ним. Но вряд ли колдун так нажрался. Или нет? Я нервно хохотнула, представив монстра, пьяного в стельку.

— … только вот я — был и таков…

Я вывалилась на дорогу и замерла, вглядываясь в удаляющуюся фигуру. Мужчина сильно пошатывался, размахивал руками, в одной из которых вздрагивала пышными перьями шляпа, и распевал сиплым голосом во всю мощь собственных лёгких. Позади него послушно семенила запряжённая лошадь, нервно потряхивая головой. Всё это было отчётливо видно в графичном свете луны.

— Эй! — крикнула я и бросилась за ними. — Постойте! Если лошадь вам не нужна, можно я её заберу? Ненадолго?

— Зачем тебе мой жеребец, красотка? — рассмеялся пьяный, останавливаясь и оборачиваясь.

Лихорадочно соображая, как его уговорить, я поторопилась подойти. Место не показалось мне знакомым, а я устала. Но это же дорога, верно? Та самая? Значит, дом где-то позади.

— Я верну. Честно. Завтра. А вы всё равно идёте пеш… ком.

Не Чертополох. Другая, столь же неприятная мне личность.

Чёрт!

— Вот же ты наглец! — восхитился принц Марион, наклонив голову набок и широко ухмыляясь. — Может, тебе ещё и кошелёк отдать? Ну или там… что?

Ну надо же быть настолько невезучей! Я резко попятилась. Он небрежно положил руку на шпагу.

— Я вас не узнал, Ваше высочество. Простите. Я, пожалуй, пешочком дойду.

— Стой! Пешочком он… Нет уж, милый. Это судьба, — прекрасный принц заржал. — Проводишь меня, и там мы с тобой выпьем. Признаться, я изрядно надрался. Так что твоя помощь мне, пожалуй, пригодится.

Вот же!

— Прошу простить, — я пятилась всё активнее. — Но я занят и вообще… Вы уж как-нибудь сами. Уверен, у вас получится!

Я развернулась и решительно прибавила шагу. Нет уж! Никаких больше общений с этим… этим… ловеласом, вот! И вообще, он — парень моей сестры… Ну или нет, уже неважно, и…

— Эй!

Но я не оборачивалась и перешла на лёгкую трусцу. Не догонит!

И тут вдруг сверху покатились камни. На дорогу передо мной со склона рухнул огромный, мне по колено, валун. Я вскрикнула, отпрянула. Край серпантина посыпался под моей ногой. И, взмахнув руками, я кубарем полетела вниз, отбивая бока о все встречные по дороге кусты и камни.

На моё счастье склон не был отвесным. Я ухватилась за тернистый куст, поранив ладонь, и смогла остановиться. Вскрикнула и отпустила шипастого спасителя.

— Эй, ты там жив, малыш? — раздалось сверху.

Тень принца нависала над склоном. Он стоял на самом краю дороги. Шляпа в его руках подрагивала белизной кудрявых перьев.

— Всё в порядке! — крикнула я и встала.

Завопила и упала обратно. Лодыжку пронзила острая боль. На глазах выступили злые слёзы.

— Держись там. Не падай дальше, внизу — ущелье, — посоветовал Марион.

— Спасибо, — резко прошипела я, — без твоих слов я бы, конечно, не…

Наклонилась к ноге, пытаясь рассмотреть, насколько всё страшно. Сверху посыпались камушки. Я оглянулась и обнаружила, что принц спускается ко мне, чуть скользя подошвами по траве на каменистом склоне.

— Эй! — завопила испуганно. — Ты чего вздумал⁈ Ты пьян и… Это опасно! Ты…

Но он уже был рядом. Присел.

— Что с ногой?

Видимо Марион разом протрезвел: в деловитом голосе уже не было алкогольной размазанности.

— Не знаю, — зло буркнула я.

— Давай ногу, — потребовал принц.

— Отстань! Иди, куда шёл.

— Ты дурак? Или притворяешься? Давай ногу.

Он взял мою конечность, задрал штанину почти до колена. Пощупал.

— Больно?

— Нет.

Тогда принц стащил с меня ботинок, и я завопила от боли.

— Да я тебя знаю! — Марион вдруг внимательно взглянул в моё лицо. — Ты — этот… как его… Слуга красотки, с которой я отплясывал вчера на балу.

— Там было много красоток, — я отвела взгляд.

— Да, верно, — согласился принц и стал ощупывать мою ступню, начиная с пальцев. — Больно?

— Нет.

— А здесь?

— Нет.

— А…

— А-а-а-а! — завопила я, едва он коснулся косточки на щиколотке.

Лицо принца перекосила судорога боли.

— Заткнись, сделай милость. Напомни, кстати, как тебя зовут.

— Дрэз, — чуть не плача от боли, призналась я.

— Точно. Так вот: заткнись, Дрэз. И без тебя голова раскалывается. Думаю, это не перелом, а вывих.

Он снова пощупал мою несчастную лодыжку. Очень осторожно. Я закусила губу. Сморгнула слёзы.

— Ты ещё пореви, — хмыкнул Марион. — Как девчонка, честное слово.

И внезапно чуть крутанул мою ступню. Мой вопль заставил принца отпрянуть. Острая вспышка боли меня словно обдала жаром и на миг в глазах потемнело. Я ударила его кулаком в плечо.

— Рехнулся⁈

— Колесование, — заметил Марион. — Или четвертование… Не помню, что там положено за оскорбление действием особы королевской крови. А уже если рассматривать удар как покушение на жизнь…

Но я его не слушала. Он вправил мне ногу! Реально. Он это сделал! Я чувствовала, как спадает острота боли, становясь ноющей, но терпимой.

— Ты… ты умеешь лечить? Ну, то есть…

— До свадьбы заживёт, — рассмеялся принц, подхватил меня и перебросил через плечо. — Ты — мой должник, Дрэз. А кредитор я неумолимый, если что. Идём, составишь мне компанию. К тому же, признаться честно, твоя хозяйка заинтриговала меня до крайности. Я уже порасспрашивал всех, кого мог, и никто не знает госпожу Синдереллу. Должно быть, с её именем ты тоже меня обманул? А? Признавайся!

Признаваться, свисая с его плеча вверх пятой точкой, мне ни в чём совершенно не хотелось. И я промолчала.

Наверху нас ждала задумчивая лошадь. В её выпуклых больших глазах отражалась удвоенная луна. Принц зашвырнул меня на круп, вскочил в седло. Легко и непринуждённо, как если бы не был пьян. Видимо, это было что-то машинальное, настолько привычное,