Сыщики с Нанкин-роуд - Сильвия Алиага

– Тебе бы лучше переехать в отель, чтобы мы все могли за тобой там ухаживать, – сказал Джонатан. – Ты бы мог занять наш лучший люкс или поселиться вместе с нами наверху. Я могу жить в одной комнате с Хубертом, если будет нужно.

Мастер Вэй ласково ему улыбнулся.

– Мне нравится жить здесь, в доме моих предков. После стольких лет, проведенных вдали от корней, мне бы не хотелось покидать эти стены.

– Я буду приходить к тебе почаще, – пообещал Джонатан. – Раз уж Эмма теперь знает дорогу сюда, Шаожаню даже не нужно будет каждый раз меня провожать, правда же? – И он поднял голову, чтобы взглянуть на нее.

– Да, конечно, – поспешила она с ответом, в то же время мысленно обещая самой себе получше запоминать дорогу на обратном пути. – Без проблем.

– К тому же, – продолжил Джонатан, – мне уже не так страшно уходить далеко от отеля. Отпускает понемногу.

Мастер Вэй кивнул, услышанное ему явно понравилось. Было похоже, что он намеревается что-то сказать, но тут вдруг снова схватился рукой за бок, а лицо его исказилось гримасой боли, явно более интенсивной, чем в прошлый раз.

– Джонатан, не составит ли тебе труда сходить ко мне в кабинет и принести металлическую шкатулку со стола? Придется добавить к чаю кое-чего покрепче.

Джонатан стал уже подниматься, но Эмма положила ему на плечо руку, удерживая его на месте.

– Давайте я схожу, – предложила она, – а заодно спрошу у Шаожаня, не понадобится ли ему моя помощь с чаем.

Она легко могла бы оправдать свой поступок в собственных глазах тем, что ей хочется дать возможность Джонатану и мастеру Вэю побыть наедине. Вероятно, так отчасти и было: конечно же, ей не хотелось навязывать свое присутствие. Однако основным ее мотивом стало другое: выкроить немного времени, чтобы познакомиться с домом и все тут разведать. Старая привычка, крепнущая год от года. Когда Эмма жила в Лондоне, она никогда не знала, где и как попадет в ее руки нужная информация, которая позволит заработать гинею. Любой шанс разнюхать что-нибудь в незнакомом месте должен быть использован, выжат до последней капли.

Она вполне сознавала, что не обнаружит ничего интересного в родовом гнезде старика, где он живет вместе со своим молодым помощником. Она также понимала, что даже если что-нибудь и найдется, то на Бейкер-стрит нет теперь никого, кто оплатит ее услуги. Несмотря на это, она все-таки с интересом разглядывала картины, украшавшие стены узкого коридора. Все они, похоже, были написаны европейскими художниками. Невдалеке слышалось, как снует Шаожань с посудой и чайником. Нос Эммы уловил аромат заваренного зеленого чая. Одна из выходивших в коридор дверей оказалась приоткрыта, в щели виднелся футон со смятым постельным бельем. С другой стороны коридора – кабинет.

Не очень большой, зато светлый. Запах легкого табака стал намного сильнее. Пара стеллажей с книгами и рыжий кот, невозмутимо спавший в кресле возле стола. Кот даже не открыл глаз, когда Эмма подошла к столу взять с него металлическую шкатулку.

Взгляд ее автоматически скользнул по бумагам, лежавшим сверху. Какие-то письма на разных языках: французском, английском и даже с текстами, записанными с использованием незнакомого Эмме алфавита. Вероятно, в последние дни мастер Вэй их перечитывал.

По затылку у нее вдруг поползла струйка холодного пота, несмотря на жаровню с ярко-красными углями и теплую одежду. Письма на английском были написаны почерком, который она хорошо знала.

Их писал Шерлок Холмс.

Мысли закрутились вихрем, и понять, что происходит, она не могла. Была не в силах подыскать логическое объяснение происходящему. К такому Эмма не привыкла: ни делать выводы, ни разгадывать загадки. У нее была привычка подслушивать то, что не предназначалось для чужих ушей, и подмечать детали, которые могли бы остаться незамеченными, но и только. В конце концов, придавал всякой галиматье некий смысл совсем другой человек.

Тот, чьи письма лежали теперь перед ней на письменном столе на другом краю света относительно города, где он жил. И лежали они на столе, принадлежавшем другому человеку, с которым теоретически он вообще не должен был быть знаком. Эмма пробежала глазами одно письмо: датировано 1881 годом, это почти тринадцать лет назад. В те времена Шерлоку было едва за двадцать и он, кажется, еще даже не жил на Бейкер-стрит.

– Все в порядке?

Застигнутая врасплох Эмма обернулась, услышав голос Шаожаня у себя за спиной. Парень стоял в дверях, слегка хмурясь, и пристально смотрел на нее.

– Мне сказали, что ты пошла за шкатулкой с морфином, – прибавил он.

«И уже довольно давно», – послышался ей подтекст его слов.

– Да, извини, не сразу нашла. Вот, – отозвалась Эмма, изо всех сил стараясь произнести это как можно более натурально, и протянула ему металлическую шкатулку.

У нее отлично получалось обманывать взрослых: с самым простодушным видом она запросто вытаскивала кошелек или карманные часы, однако мальчишки, ее ровесники, – совсем другая история. В особенности такой, как Шаожань, ставший свидетелем утреннего трюка, что проделала Эмма без каких бы то ни было затруднений – вытащила из кармана кошелек с деньгами. С ее стороны это была ошибка, не нужно было так скоро демонстрировать им все свои способности. Конечно, проучить этого господина еще как следовало, однако теперь Шаожань ей не совсем доверяет. Он быстро взглянул на беспорядочно лежащие письма на столе за спиной Эммы, после чего его карие глаза снова впились в ее голубые. Если и существовал тот момент, когда она показалась ему симпатичной или даже очаровательной, теперь все указывало на то, что он пересматривает свое первое впечатление.

– Чай остывает, – проговорил он наконец. И вновь показалось, что хотел он сказать что-то другое.

И хотя все только ради нее говорили по-английски, Эмма уже почти не обращала внимания на протекавшую в большой гостиной беседу. Мысли ее бродили где-то очень далеко, и ей отчаянно хотелось оказаться в кругу старых друзей, поведать им о своем открытии. В первую очередь – Зои, Фредди, Виггинсу и Мерседес. А не сидеть здесь с парочкой незнакомцев, о которых ей ровно на секунду этим самым утром подумалось, что они могли бы послужить заменой отсутствующих приятелей. На самом же деле Эмма ровным счетом ничего не знает ни о Джонатане Поуле, ни о Фа Шаожане; ей даже неведомо, можно ли на них положиться.

У мастера Вэя они просидели довольно долго, пока наконец Шаожань не сказал, что приближается обеденное время и ему нужно возвращаться в отель. Джонатан неохотно согласился, что пора уходить, и попрощался с мастером Вэем, обещая скоро вернуться. Первоначальный их план пойти в парк был позабыт, чему Эмма даже обрадовалась, потому что к этой минуте у нее уже возникли другие приоритеты.

Каждый вор, планируя кражу, оказывается перед фундаментальной дилеммой. Он должен решить, может ли он позволить себе такую роскошь – быть раскрытым в тот момент, когда преступление только что произошло, – или же кража должна остаться незамеченной. Последнее достигается с помощью следующего трюка: нужно взять только незначительную часть добычи, как бы ни хотелось забрать все целиком. И пока Джонатан, Шаожань и Эмма шли обратно в отель «Белгравия», задумчивые и молчаливые – каждый по своим собственным, весьма различным, причинам, – Эмма сперва тайком удостоверилась, что то единственное письмо, которое она позаимствовала со стола мастера Вэя, благополучно лежит в ее кармане, и только потом, с несколько натянутой улыбкой, предложила свою руку Джонатану. Ей, конечно, могло и показаться, но она готова была поклясться, что Шаожань несколько долгих секунд внимательно изучал ее исподлобья хмурым взглядом, а потом снова отвел глаза и стал смотреть вперед, себе под ноги.

XII

– Сколько лет живу в Шанхае, а на пляж в воскресенье ни разу еще не ходила, – сказала Маргарет, устраиваясь поудобнее на подстилке, разложенной не песке. – Впрочем, мне все равно не с кем было ходить. Что ж, должна признать, здесь довольно неплохо.

Элис, сидевшая на другой подстилке чуть ближе к кромке воды, обернулась и взглянула на старшую сестру.

– И что тебе кажется таким неплохим? Пляж или компания?

Маргарет усмехнулась.

– Полагаю, что и то и другое.

Элис рассмеялась, и собственный смех показался ей неожиданно юным и беззаботным. Причин быть довольной хватало. Вот уже четыре дня они с сестрой живут в Шанхае. Уже четыре дня они едят лучше, чем когда бы то ни было, спят в мягких кроватях с чистым белоснежным бельем и даже успели получить