Логово льва - Андрей Бондаренко

Из темноты подошёл Озеров, залопотал добродушно:

— Всё, начальничек, смена пришла! Давай, ложись спать! Ильюшка теперь подежурит! Ни о чём не беспокойся…

Нику снился нехороший сон: он брёл по тёмным и влажным джунглям, а где-то совсем рядом прятался злой и коварный враг. Где-то недалеко, может — за той кустистой пальмой? За тем банановым кустом?

Чёрная тень мелькнула сбоку, на голову Ника обрушилась крепкая дубина, ультрамариновый мрак, фиолетовые круги…

По волосам и онемевшей щеке текла холодная вода, в затылке поселилась тупая боль, хотел поднять руку и потрогать — что там, но ничего не получилось, руки оказались крепко связанными за спиной. Ник открыл глаза и встретился взглядом с неподвижными тёмно-карими — почти чёрными — глазами Ильи Озерова.

— Что, начальник, болит голова? — поинтересовался бывший шаман. — Это дурачок Ёнька малость перестарался. Силы много — ума мало. Хотя, какая разница? Всё равно, начальничек дорогой, сейчас ты умирать будешь, голуба моя…

Глава четвёртая

Шаман шаману — друг, товарищ и брат

Ник торопливо осмотрелся, пытаясь осознать произошедшие изменения и оценить степень возможной опасности. Увиденное его совершенно не вдохновило: сам он был крепко примотан грубой толстой верёвкой к старой высохшей сосне, в трёх метрах от сосны обнаружился Банкин, прикреплённый аналогичным образом к кривой берёзе, причём под глазом Гешки красовался большой лиловый фингал, а изо рта торчал тряпичный кляп. Банкин бешено вращал глазами и, напрягая всевозможные мышцы торса, безуспешно пытался порвать крепкие верёвки. Между сосной и берёзой шустро ползал Ёнька, обкладывая ноги Ника и Банкина охапками разнокалиберного хвороста и сухого мха.

Ёнька насмешливо улыбался и бросал плотоядные косые взгляды куда-то в сторону…

Проследив за его взглядом, Ник увидел Мэри, так же связанную по рукам и ногам и лежащую на старой оленьей шкуре, постеленной возле догорающего костра. До девушки было метров двадцать пять, но Ник заметил, что бушлат на Мэри отсутствовал, а сатиновая тёмно-синяя кофточка была порвана в мелкие клочья, представляя на всеобщее обозрение белоснежный кружевной лифчик, только частично закрывающий от посторонних нескромных взглядов спрятанное под ним.

— О чём думаешь, товарищ начальник? Испугался, милый? Растерялся немного? — вежливо поинтересовался совершенно сознательный саам Озеров.

Ник отметил, что во всём облике Ильи произошли разительные перемены. Куда только девался суетливый дёрганый человечек с бегающими глазами и просительным тоненьким голосом? От непрезентабельного и подобострастного председателя сельсовета Ильюшки не осталось и следа. Перед Ником стоял матёрый, видавший виды мужик с тяжёлым взглядом умных немигающих глаз, говорящий неторопливо и чуть насмешливо — голосом глубоким и уверенным, ничем не напоминающим прежний дребезжащий фальцет. А на смену длинным витиеватым предложениям неожиданно пришли короткие рубленые, можно сказать — чеканные, фразы.

— О чём думаю? — спокойно переспросил Ник. — Да ясно мне всё совершенно: под маской глупого домашнего оленя прятался дикий волк. Как не бывает бывших чекистов, так не бывает и бывших шаманов. Решил ты, Ильюшка, затаиться, спрятать свою сущность от новой власти. Даже вон — заделался председателем сельсовета. Глядишь, через год-другой и в партию бы вступил. А живёшь, в смысле — по-настоящему, всё по своим старым, шаманским законам. Ведь так оно, Илюша?

— Умный ты, начальник. Очень — умный. Всё правильно говоришь, — необидно усмехнулся Озеров. — Только никакой я тебе не вонючий Ильюшка. Меня зовут — Вогул, я шаман. Шаманом был, шаманом и умру. Доля у меня такая. Ты там про новую власть говорил, мол, прятался я от неё. И это правильно. Только что эта власть дала мне? Всем лопарям чего принесла хорошего? Жили себе — как считали правильным, как наши отцы и деды жили. Нет же, припёрлись. Учить начали. Это — плохо, это — хорошо, так — делай, а так — не смей, расстреляем! А нас вы спросили, чего мы сами хотим? Да кто вы, вообще, такие? Почему правильным только то считаете, о чём сами и говорите? Молодёжь вся испортилась. Не хотят по-честному пасти оленей и ловить рыбу. Хотят деньги за красивые слова получать. Водку пить. Девок любить — всех подряд и по-всякому. Из ружей в других людей стрелять. Просто так стрелять, потому что приказ вышел такой. Нет, не нравится мне такая жизнь! Сам так жить не буду! И другим лопарям не дам!

— А я-то со своими товарищами здесь при чём? — вкрадчиво спросил Ник. — Мы тебя ничего плохого делать не заставляли, просто попросили довести нас до озера. А ты убить нас задумал. В чём причина?

Лицо шамана стало серьёзным, глаза потемнели от праведного гнева.

— Причина — Сейдозеро. Там многие Большие Солнца находилось наше древнее капище. Там лопари со своими богами разговаривали. А боги, в свою очередь, помогали лопарям. Всё было хорошо. После зимы приходила весна. После весны начиналось лето. Оленихи рожали много маленьких оленят. В реках было много жирной рыбы. Нам это нравилось. Пришёл Барченко, с ним много других людей. Разорили капище. Забрали с собой вещи богов. После этого отвернулась от лопарей Светлая Тень. Изменилась их жизнь. Я давно уже решил, что не пущу больше никого к Сейдозеру. Всех буду убивать! Кого смогу — сам. На других нашлю голодных волков и злых медведей. Всё так и получилось. Уже три года никто не может к Сейдозеру подойти. А кто туда добрался, то обратно всё равно не вернулся. И ты, начальник, скоро умрёшь. И твой друг. И эта девушка. Все — умрёте! Сгорите в Светлом Огне!

Ёнька, поливающий вязанки хвороста керосином из большой бутыли, забеспокоился:

— Вогул, ты же обещал мне отдать эту девку!

— Обещал — отдам. Только на время. Попользуешься вволю, потом сам убьёшь и спалишь. Понял, убогий?

Ёнька согласно закивал головой, заулыбался, трясущимися руками достал из-за пазухи коробок со спичками, протянул его Озерову.

Ник в бессилье заскрипел зубами. Неужели это конец? Неужели — нечего уже не изменить? Что-то укололо его в бедро: это туго натянутая верёвка надавила на какой-то предмет, лежащий в кармане его штанов.

Ник усмехнулся и заговорщицки подмигнул шаману.

— Что ещё такое? — изумился Вогул и отбросил в сторону очередную сломавшуюся спичку.

— Там у меня в правом кармане одна вещица завалялась, — со значением протянул Ник. — Посмотри, вдруг, да и передумаешь — знакомить меня со Светлым Огнём. Ну, очень занятная вещица! — ещё раз подмигнул и загадочно улыбнулся, мысленно вспоминая загадочное лицо Джоконды.