Новопотемкинские события - Сергей Карамов

– Нет, сделаем иначе: я плачу ту первоначальную сумму, которую был должен за свой заказ, без всяких дальнейших повышений цен, – решил Алексей, оставив деньги на столе и выходя вместе с Леной из ресторана.

– Да-а, впечатлений набралась, – то ли спрашивая, то ли подытоживая проведенное время, протянула Лена.

– И скачка цен, и маски-шоу просятся в газету, – заметил Алексей.

Лена кивнула в знак согласия.

– Хорошо, попробую написать статью, – решила Лена, – но понимаешь, сейчас непонятная какая-то ситуация в нашей редакции… Покупать газету стали мало, не говорю уж о центральных… Только один житель нашего города покупает сразу несколько газет, как мне многие говорили.

– Кто он?

– Какой-то пенсионер… А остальные газет не читают, не выписывают, смотря лишь телевизор. Но наши «Новопотемкинские новости» подписывают хоть разные организации, иногда покупают жители – программа телевидения ведь нужна всем, а мы ее регулярно печатаем, как и прогноз погоды.

– Думаешь, закроют газету?

– Не знаю… Закрыть, может, не закроют, но главный редактор стал очень осторожен, как что-то лишнее по его мнению, вычеркивает.

– Хорошо, а строительство спортивного комплекса? Будет оно освещаться газетой?

– Должно, но строительства нет… Ведь оно должно было начаться полгода назад, только стройматериалы одни понавезли, а дальше всё затихло.

Алексей засмеялся:

– Самое интересное, что наша мэрия уже рассылает приглашения на будущие спортивные игры!

На следующий день Лена отдала главному редактору газеты «Новопотемкинские новости» две статьи: одну о маски-шоу, другую – о ресторанных ценах, но статью о маски-шоу главный редактор отклонил, мотивируя это тем, что статья написана однобоко.

– Как, как? – озадаченно спросила Лена.

– В общем, ее печатать мы не будем, – нахмурив брови, ответил главный редактор.

– Может, еще собрать для статьи материал? – попыталась настаивать Лена, но главный редактор оставался непреклонным.

Позднее Лена узнала у Афанаскина, что многих посетителей ресторана не выпускали, мотивируя это постоянно растущими ценами на все продукты. Из-за этого ресторан закрылся не в двадцать три часа, а в два часа ночи.

Лена на работе обзвонила еще три ресторана и два кафе Новопотемкино, узнавая о новых изменениях в меню и новых ценах, и ответ следовал везде одинаковый: посетители возмущались, но их не выпускали, а меню печатали несколько раз в день; что будет дальше, никто Лене не ответил. Ситуация получалась анекдотическая, сюрреальная, как и наша сюрреальная или фантасмагоричная действительность…

Вечером того же дня по местному телевидению «Наше зрение» показали краткий сюжет о доблестной службе безопасности, которая трудится день и ночь и находит постоянно новых шпионов и террористов. Майор Антохин с тем же непроницаемым лицом и холодным взглядом, сидя в своем кабинете, рассказывал о некоторых ученых, ставших шпионами иностранных государств, но не вспомнил почему-то о вторжении его людей в ресторан…

Глава 7

Горемыков и К°

Мэр Горемыков сидел на собрании багровый от гнева. Жизнь спокойная, без особых проблем текла бы и дальше так спокойно, никто бы о Новопотемкино и его мэре не вспоминал, если не эти треклятые спортивные игры, которые скоро должны состояться в его городе. Ожидался приезд целой правительственной комиссии по приему нового спорткомплекса и нового аэровокзала, но пока ни спорткомплекса, ни аэровокзала построено не было.

– Чёрт! – воскликнул Горемыков, ударяя кулаком по столу. – Наращивать!.. Усиливать!..

После короткой паузы два заместителя мэра пожали плечами, не понимая, что собственно хотел сказать Горемыков.

Секретарь Анна сидела за столом рядом с мэром и записывала каждое его слово со школьным прилежанием. Ей исполнилось двадцать два года; Горемыкову нравились всегда тонкие и низенькие девушки с черными волосами и голубыми глазами, к тому же Анна не отличалась излишней болтливостью. Она всегда предпочитала больше молчать и слушать, чем произнести какое-либо слово.

У Горемыкова было два зама.

Один из них – Борис Вислоухин, худой и лысый человек лет сорока пять, низкого роста.

Прислали его Горемыкову из центра, ранее Вислоухин работал в милиции. Причины такого назначения, точнее, ссылки из центра в Новопотемкино, никто не знал да и Вислоухин на эту тему ни с кем не разговаривал. Поговаривали, что Вислоухин много пил, хотя пьяным в мэрии его никто никогда не видел. Но некоторые слышали его слова о водке: «Водку я не люблю, но мне нравится, что она со мной делает». Окружение мэра распространяло слух о возможной ссылке Вислоухина в провинцию из-за пьянства.

Только он в мэрии говорил басом, что явно контрастировало с его низким ростом. Бас Вислоухина многие не выдержали, часто сам мэр просил его говорить потише, на что Вислоухин отвечал примерно так:

– Это я еще говорю не в полную силу! У меня бас, если чуть голос повышу, подумают, что ору на всех.

Другой зам – Савелий Мокрый (Мокрый была его фамилия, а не что-то иное) в сравнении с Вислоухиным казался богатырем: высокий, широкоплечий, краснощекий. Стоя рядом с мэром, он был выше его примерно на голову. Мокрый родился и вырос в Новопотемкино, как и все его предки, даже не мыслил себе жизни вне родного города. Ему исполнилось недавно пятьдесят лет. Ранее Мокрый работал экономистом в одном из статбюро города, потом он перешел в коммерческую фирму в надежде заработать больше денег, но фирма просуществовала всего два года. По рекомендации одного из друзей Мокрый устроился в мэрии. Еще с детства он начал заикаться, делая частые и и долгие паузы, что сильно раздражало слушавших его. Как понимает читатель, над мальчиком с фамилией Мокрый смеялись еще в раннем детстве, особенно, когда он только начал заикаться. Неуверенность, обозленность на мир, постоянное безумное желание казаться лучше, умнее и интереснее являлись характерными чертами Мокрого, которые лишали его жизнь многих счастливых минут.

Многие, увидев рядом обоих замов, часто не выдерживали, отходя в сторону и смеялись – до того был разительный контраст двух замов: один высокий, широк в плечах, но робок и заикается, а другой худой, низкий, лысый, но уверенно говорит, заглушая всех своим басом.

Мокрый вопросительно уставился на Горемыкова, спрашивая:

– А… а… че… чего наращивать?

– Всё! – коротко ответил Горемыков.

– А… а…

– Можно хоть на собраниях пытаться не заикаться? – раздраженно спросил Горемыков Мокрого. – Не заикаться! Хоть помолчи чуток, раз тебя не спрашивают. Хватит сопли есть!

Мокрый вздохнул, ничего не ответив мэру.

«Опять я виноват из-за того, что заикаюсь, – с грустью подумал Мокрый, стараясь не смотреть в сторону Горемыкова, – всё он сам решает, но нас зачем вызвал тогда? Один цирк…»

– Министр приедет скоро… приедет, но не готово ничего! Ни – че – го! – продолжал возмущаться Горемыков. – Аэровокзала нет, спорткомплекса нет… Нет!

Анна прилежно записывала каждое слово Горемыкова.

Он заметил, что она записывает все его слова и сделал ей замечание:

– Записывай ты не всё, записывай только то, что я скажу записывать.

– А кто к нам приедет? – спросил Вислоухин, стараясь говорить как можно тише, что у него не вышло. – Кто именно?

– Черт, говори ты потише!.. Тише говори! – рассердился Горемыков, используя любую возможность, чтобы заорать или рассердиться на кого-либо – так он любил поступать всегда, будучи в крайнем раздражении.

После короткой паузы Горемыков продолжал:

– Кто именно приедет, точно не знаю, кто-то из министров. Кому надо, тот и приедет! К нам в город никто из высоких чинов из города М не приезжал сто лет! Ясно вам?

– Гм, а вы точно уверены, что именно сто лет?

– Да, уверен, я всегда и во всем уверен на всю оставшуюся жизнь! Но не это главное! – продолжал Горемыков. – Да, не это главное, главное сейчас – не кто именно к нам приедет… Проблема строительства – эта наша самая важная проблема и головная наша боль!

– А что такое город М? – спросил Вислоухин.

– Ой, это я так кратко называю Москву, как это не понять?

– А как же наш бизнесмен в изгнании? – осторожно задал вопрос Вислоухин, желая, видимо, показать свою деловитость.

Через минуту все поняли, что напрасно Вислоухин спросил о бизнесмене в изгнании.

– Что?!.. При чем тут этот Крестовский?!.. Кто он такой, а? – заорал Горемыков, стуча кулаком по столу. – Кто такой Крестовский? У нас что обсуждается?

– Строительство спорткомплекса и аэровокзала, – ответила за двух притихших замов Анна.

– Да, строительство! – таким же тоном продолжал Горемыков. – Но его нет! Нет строительства! Нет! Поэтому надо наращивать!

– А-а… это мне записывать? – спросила Анна.

– Что?

– В протокол мне… э-э… записывать «наращивать»?

Горемыков машинально кивнул.