Твой маленький монстр - Яна Лари

внемлю откровениям умудрённого жизнью родственника, ведь он такой счастливый и успешный!

Знал бы папа истинное лицо Владлена, он бы оставил меня дома, но папа не знает, а дядя мастерски умеет пускать пыль в глаза. В отцовском понимании, его интеллигентный братец всё лето приобщает меня к миру прекрасного, а вовсе не к тонкостям манипуляции людскими слабостями.

«Типичный прихлебатель и выскочка, — качает головой дядя, услышав о моей проблеме по имени Ринат. — Ты должна его выкурить из вашего дома, на худой конец — дискредитировать в глазах родных».

Дискредитируешь его, как же.

Троллю, тем временем исполняется восемнадцать. В свой день рождения он выкладывает в сеть фотографии с праздничной вечеринки, на которых с гордостью обнимает мать и моего отца. Но выводит не столько это, сколько тот факт, что Ринат, чья улыбка с недавних пор стала отвратительно идеальной, самодовольно скалится, хвастая стильным кожаным браслетом. На следующем фото крупным планом показана внутренняя часть его стальной вставки, посередине которой выгравировано: «лучшему сыну».

Мы с Владленом, молча, переглядываемся. В том, что данное фото мерзавец выложил специально для меня, нет никаких сомнений. На это недвусмысленно намекает оставленный под ним комментарий: «Привет любимой сестрёнке».

— У змееныша прорезались зубки, — шиплю закипая. Ежу понятно, что это месть за то, что я «случайно» сдала родителям его поздние возвращения домой во время их последней командировки. В тот раз Ринат отделался непродолжительной беседой с моим отцом, после которой смущённым вышел почему-то папа, а не выданный с потрохами пасынок.

— Так помоги ему их лишиться, — хищно улыбается Владлен, внимательно всматриваясь в лицо Рината. — Интересный типаж, — выносит дядя свой профессиональный вердикт. — Мужественность в сочетании с мощной, бунтарской харизмой, плюс глаза придают дополнительный шарм.

— Оболтуса у него харизма, — кривлюсь, скептически глядя на фото. — И глаза у него змеиные.

Владлен снисходительно ухмыляется и, почесав подбородок, задумчиво выдаёт:

— Вот и продолжай в том же духе. Упаси тебя Ктулху подпустить его к себе слишком близко.

— Он и так живёт в моём доме, спит за стеной. Куда уже ближе?

— Я не о том, — отмахивается Владлен, отвечая на телефонный звонок.

А о чём?

«Да, моя девочка. Подъезжаешь? Мой любимый? Ты меня балуешь, принцесса. Бегу открывать»

— Кариночка, лапуль, — обращается ко мне Владлен, — сходи-ка, погуляй два часика. Дядя личную жизнь устраивать будет.

Личную жизнь своего гуру я уважаю, поэтому квартиру освобождаю без промедления и лишних вопросов. Выходя из лифта, нос к носу сталкиваюсь с его «девочкой» и усмехаюсь. Именно её портрет Владлен, не далее как пару минут назад, повесил на самом видном месте в своей холостяцкой спальне. Что ж, дамочка значительно старше моего тридцатичетырёхлетнего дяди, но стоит отдать ей должное — выглядит очень даже неплохо. В его коллекции, припрятанной в мастерской, имеются портреты в разы более древних экземпляров.

Насладиться, как следует прогулкой, мне очевидно не суждено. Укрывшись от слепящего солнца на лавочке под тенистым клёном, я прожигаю глазами экран своего телефона, откуда беззаботно улыбается «лучший сын». Каждый раз мне кажется, что ненавидеть Рината сильнее попросту невозможно, но он с бараньим упорством доказывает обратное.

Пока я подвергаю Рината ментальному избиению, ко мне подходят несколько парней, с предложением скрасить мой досуг приятной беседой. Знакомиться с кем бы то ни было, я не вижу смысла, а досуг мне скрасит лишь развёрнутый план мести, так что, отправив поклонников восвояси, перебираюсь на детскую площадку. Здесь дела обстоят немногим лучше. Визгливые выкрики капризных малявок провоцируют непроходящую головную боль и я, растоптав по пути пару куличиков, плетусь домой. Время, отведённое мне на прогулку, ещё не совсем вышло, но это уже проблемы Владлена. Как говорится, кто не успел, тот опоздал.

Поднимаюсь на лифте вместе с миловидной женщиной лет тридцати, и всё бы ничего, да она следует за мной до самой дядиной квартиры.

Остановившись, молча, друг друга разглядываем. Что-то я сильно сомневаюсь, что занятый гостьей дядя обрадуется ещё одному визиту. Незнакомка же, судя по скептической усмешке, гадает какого лешего здесь забыла какая-то малолетка. Дабы не встрять ненароком в чужие разборки собираюсь прикинуться, что ошиблась адресом, но в этот момент дверь перед нами открывается и из-за неё выплывает та самая дама с портрета.

Теперь мы уже втроём обмениваемся настороженными взглядами.

Наконец, в дверном проёме показывается и сам Владлен, подозрительно смахивающий на сытого кота. Ситуация требует его молниеносной реакции, причём в обстановке вовсе не подходящей для доверительной беседы. К дядиной чести, растерянность озаряет его лицо не более чем на долю секунды. В то время, пока дама с портрета медленно поворачивается к нему, Владлен успевает нацепить на лицо выражение искреннего обожания и крепко, как в последний раз её обнять.

— Девочки, проходите, я ждал вас чуть позже, — щебечет дядя, поглаживая по плечам свою великовозрастную пассию, и преисполненным терпения голосом поясняет: — Это Карина, дочь Стеллы, помнишь, я рассказывал? Племянница.

Не забывая широко улыбаться, машу ей рукой. Удивительно, но данное объяснение женщину, вполне устраивает, так как она кивает ему в ответ и чинно идёт дальше. Владлен же, пропустив нас в квартиру, за спиной своей новой гостьи шлёт воздушный поцелуй куда-то в недра закрывающегося лифта.

Отбились.

— Как же сложно с этим мириться, — трагично вздыхает он, привалившись плечом к закрытой двери. — Когда такой страшный недуг затрагивает самых близких людей.

Женщина продолжает настороженно хмуриться, поэтому он развивает свою мысль, глядя на неё глазами мученика.

— Лана… так не хотел грузить тебя своим несчастьем… — тихий голос Владлена срывается и он смолкает, смахивая набежавшую слезу. — Это моя мать. У неё ремитирующий рассеянный склероз, а на данный момент он в стадии обострения…

— Бабушка опять меня не узнала. Это ужасно, — подыгрываю я. — Ума не приложу, как ты один со всем этим справляешься.

— Владленчик, — Лана каким-то чудом поверив в нашу импровизацию, заметно расслабляется. — Может, я могу чем-то помочь? У меня есть связи…

— Не нужно, Лана, — галантно ведёт её дядя к своей небольшой, но уютной кухоньке. — Твоё присутствие рядом лучшая помощь!

— Малыш, я настаиваю.

Дядя красноречивым взглядом указывает мне на приоткрытую дверь своей спальни и я, подмигнув, проскальзываю внутрь. Тихонько отсмеявшись, меняю портрет. Теперь со стены улыбкой Джоконды усмехается Лана.

Сделав своё чёрное дело, заглядываю на кухню, предупредить, что ухожу гулять и возвращаюсь к орущим в песочнице карапузам. Отныне Владлен мой истинный кумир. Надо же, какая выдержка. Какая изворотливость… вот мне бы так!

— А если бы они не поверили? — интересуюсь тем же вечером, поедая пиццу перед экраном телевизора.

— Люди верят исключительно