Коктейль для Барби - Штеффи Вольф

Мы взяли хороший темп, и Сильвестр говорит, что завтра мы уже можем быть в Тобаго, если и дальше будет дуть попутный ветер. Господи, хоть бы так оно и было!

Вечером Сильвестр снова приносит нам по джин-тонику и спрашивает, как мы с Мариусом познакомились, кто наши друзья и все такое прочее. Я всегда с удовольствием рассказываю историю нашего знакомства. Тогда я думала, что у него что-то было с моей лучшей подругой Сюзанной и что он работает мальчиком по вызову, но потом оказалось, что я все неправильно поняла. Мариус закатывает глаза, скажи я еще хоть слово, он взорвется. Что это с ним? Потом я рассказываю о Питбуле и нашем с ним клубе, о Геро, Томе, а в конце о Рихарде, который стал женщиной. Сильвестр слушает как зачарованный.

— Да уж, ты знакома с такими веселыми людьми, — говорит он, наклоняясь ко мне. — Вся эта история натолкнула меня на мысль о новом ток-шоу.

Он говорит о программе, на которую будут приглашаться разные неординарные субъекты, для начала вполне подойдут трансвеститы и фетишисты. Скандальные личности обеспечат программе высокий рейтинг. Мне вдруг приходит в голову название для этого ток-шоу, и я говорю:

— А что, неплохая идея, давай назовем передачу «Удивительное рядом».

Я собой горжусь: название что надо. Сильвестр в восторге. Он берет ноутбук и заносит в него название ток-шоу.

— Так мы и сделаем, — говорит он. — Когда у тебя будет время съездить в Берлин? Мы бы сняли пробный выпуск!

НЕУЖЕЛИ ВСЕ ЭТО ПРОИСХОДИТ СО МНОЙ? Однажды я делала анонс одного нашего радиосериала по телевидению и заговорилась до того, что переиначила «Запретную страсть» в «Любовную напасть», ну и так далее. Мне тогда пришлось несладко. С тех пор я и близко не подхожу к телестудиям. Очевидно, Роланд Дункель считает идею Сильвестра превосходной. И вообще, если программа будет называться «Удивительное рядом», я могла бы совмещать роли ведущей и гостя студии. К сожалению, никто кроме меня не понимает смысла его язвительных замечаний, но я постепенно начинаю привыкать к его мерзким выходкам, и они меня уже не слишком трогают. Да нет, еще как трогают.

— Не думаю, что могу вести ток-шоу, — говорю я, — но наверняка на свете хватает людей, которым это по силам.

Но Сильвестра теперь будет сложно переубедить.

— В любом случае мы снимем пробный выпуск. Я уверен, что ты справишься.

Он говорит это тоном кто-здесь-начальник, не допускающим возражений. Сильвестр настаивает на том, чтобы мы оставили ему наш адрес и телефон, и в ответ протягивает нам свою визитку. На ней написано «Профессор, доктор Сильвестр Лоренц Левенталь», а ниже «генеральный директор компании „Строуберри"». Вот это да. «Строуберри Мультимедиа Интертейнмент» — лидер в индустрии развлечений. О нет, только не это! Я уже представляю себя в кресле ведущей: первый выпуск программы, сердце у меня бьется как у зайца, пот льется градом, и я дрожащим голосом приветствую моего первого гостя, мужчину, который хочет стать саблезубым тигром и для этого сделал себе операцию по пересадке шерсти, а еще у него клыки длиной в метр. Вот он входит и, вместо того чтобы пожать мне руку, как цапнет меня за ногу. Или сорвет с себя маску и скажет: «Коли мы все здесь собрались, то я расскажу вам несколько веселых историй из жизни госпожи Шатц», — и окажется, что это один знакомый, который меня терпеть не может. Да, именно так все и будет.

Как бы то ни было, Сильвестр считает свою идею превосходной и не перестает говорить, как замечательно он все придумал.

— Это, правда замечательно, а уж если я говорю, что это замечательно, значит, так оно и есть.

Его теперь не остановить.

Мариус в восхищении.

— Ты еще сделаешь настоящую карьеру, Ка-ро, — говорит он.

Ну, пока причин для беспокойства нет. Ведь меня еще не видели в работе.

Потом все идут спать, а я остаюсь еще некоторое время на палубе. Луна отражается в воде, какая красота!

Неожиданно ко мне подходит господин Дункель.

— Нет ничего прекраснее ночного морского пейзажа, — говорит он тихо. — В такие минуты человек живет в гармонии с самим собой.

Я иду к себе.

— Спокойной ночи и приятных снов, — говорит господин Дункель, дотрагиваясь рукой до моего плеча.

6

Дует попутный ветер, и мы, как и предполагали, прибываем в Тобаго уже на следующий день. Мариус едет в аэропорт, узнает, когда ближайший рейс на Франкфурт, где наш багаж и все такое. Наконец мы узнаем, что вылет завтра в два часа дня. Ни Мариус, ни я теперь не хотим на Гавайи. Кто знает, что еще может с нами произойти. Я уверена, что мои родственники в домиках на деревьях с выходом в Интернет с пониманием отнесутся к нашему решению.

Сильвестр настаивает на том, чтобы вечером мы еще раз поужинали все вместе. Мы едем на старую мельницу, которую переоборудовали в миленький ресторанчик, и я набиваю себе брюхо всем, что указано в меню. Мариус ворчит по поводу пятен на скатерти. Почему он не может просто радоваться тому, что мы спасены и снова вернулись в цивилизацию? Мы засиживаемся допоздна. Прощаясь с нами, Сильвестр угрожающе поднимает указательный палец и говорит, что, если я незамедлительно не свяжусь с ним после своего возвращения домой, то он за последствия не отвечает. Роланд Дункель говорит.

— Ну, тогда до свидания.

Он уходит, какое облегчение!

Классно! Вот мы и в поднебесье. А Мариус во время полета опять ко всему придирается:

— Как можно так конструировать самолеты, чтобы нельзя было нормально вытянуть ноги! Почему так поздно приносят еду? Почему показывают дурацкие фильмы? — и т. д. и т. п.

Это начинает меня сильно раздражать. Когда в аэропорту Франкфурта мы с багажом проходим сквозь автоматически открывающиеся двери, все наши друзья уже здесь: Геро, Том, Рихард, Питбуль, Пинки, Маузи, Малыш Джо, Зладко и Боб. Они бросают гвоздики (ненавижу гвоздики, они у меня ассоциируются с похоронами) и держат в руках огромный плакат, увешанный гирляндами, на котором написано: «И все-таки они живы!!!». Окружающих это повергает в некоторый шок, но не останавливает наших приятелей. Рихард радостно размахивает обещанным по телефону набором инструментов из строймаркета, Геро несколько минут не выпускает меня из объятий. Даже Питбуль тронут, он ударяет меня по плечу, потом начинает трясти и под конец так сильно прижимает к себе, что мне чуть не становится плохо.

Мы снова дома, ура! — и едем все вместе на нашу с Мариусом квартиру. Нам наготовили много всего вкусного. У Геро ключ. Здесь идеальная чистота.

— Это Том поработал, — говорит Геро.