Пернач V - Алексей Глазков

на свой мопед, и запустил двигатель. Пора. Опять дорога, еще в прошлый раз она мне надоела, и вот опять. Нет, дальнобойщика из меня не вышло. Пробравшись знакомым маршрутом, я выехал на Дорогу Проклятых, и открутил газ. Бросилось в глаза, что к механикам давно никто не ездил. Даа, раньше хоть какая-то жизнь была, но теперь и ее нет.

Скоро Сим, и байкпост “любителей”, интересно, как там у них дела? Почему-то мне казалось, что байкпост уцелел. Надежно укрепленный, с вооруженной охраной, он должен устоять. Но нет, я сразу понял, что байкпост пал. Доехав до развалин, я увидел, что здание выгорело практически полностью, останки стен побиты пулями. Хоть что-нибудь уцелело в этом мире?! Может быть Агидель не разрушен? Может быть “убийцы” выжили. “Убийцы”-то должны выжить! Они — точно! Тоже надо навестить, надеюсь не грохнут… Благо поворот на Самару за Уфой.

Я зашел в развалины клабхауса. Огонь уничтожил все, и было заметно, что никто тут давно не был, может быть сезон, или два. Все покрывала нетронутая сажа и серая пыль. Людей стало заметно меньше, и тогда их было немного, а теперь так и вообще единицы. А значит погиб еще один человек, который знал меня того, самого первого: Зана. Не думаю, что ей удалось спастись… Так скоро окажется, что ни осталось никого, кто знал Санту. Да и Андатра… Он уже ушел в прошлое.

Я ехал по Дороге Проклятых сжав зубы до хруста. Все познается в сравнении, да? Потеряв друзей, я думал что все очень и очень плохо. Ровно до тех пор, пока не потерял вообще все. Но нет предела совершенству! И дальше будет еще хуже. Теперь я знаю это точно, но не знаю чего ждать. Какую еще подлость готовит мне этот мир? Видимо, самую невероятную. Ты забрала у меня всех. Всех. Проклятая черная лента. Солнце садилось, но ярость и черная злоба гнали меня вперед. Теперь я не боялся свой злобы, мне уже некуда перекидываться. И вот опять та же ошибка: хуже уже быть не может. Может! Еще как может! Но мне было положить на это.

Когда на Дорогу опустились сумерки я добрался до поворота на Уфу. Проехав по знакомой развязке я двинул к бару Бикбая. Уж этот-то таракан все переживет! В этом я был уверен. Оставив позади развалины палаток на бывшем рынке, я поднялся к вертолетной площадке, и только трогг спас меня, увернувшись от выстрела. Вокруг бара выросла приличная стена из строительного мусора, и вот с этой-то стены по мне и открыли огонь в два ствола.

— Не стреляяяяайте!! — заорал я, но меня не слышали, — Пустите переночевать!

Стрелки израсходовали патроны и перезаряжались, я долетел до запертых ворот, спрыгнул с мотоцикла, и распластался вдоль стены, постаравшись укрыться так, чтоб меня сложно было достать сверху, благо стена не была гладкой и ровной, и в ней были небольшие ниши. А вот моему конику, тарахтящему двигателем лежа на боку, не повезло: в него всадили несколько пуль, он жалобно пукнул, и затих. Вот что за люди! Норовят испортить все, что попадается в поле зрения и прямого выстрела!

“Убьем их?”, спросил меня трогг.

Нет, нет. Мы пока хотим быть хорошими, и дружелюбными. Сверху послышалась возня.

— Позовите главного! Я буду разговаривать с ним!

— А если не позовем, то чо? — с издевкой спросили меня в ответ.

— Умрете страшной смертью. — ответил им трогг, и вот тут я был с ним согласен.

Не хотят дружить — ну и не надо! Сверху разразились хохотом, а трогг загадочно притих, он что-то задумал, что-то плохое, и сейчас он это провернет. Ух я и не завидую этим дуракам…

— Что здесь происходит?! — раздался командный голос в стане неприятеля.

А мое сердце ушло в пятки. Я знал, кто это говорит. И слыша ее, могу предположить, что таракан-Бикбай таки скопытился.

— Сильва! Сколько лет, сколько зим! — радостно вякнул я, а с той стороны напряженно замолчали, — Давно не виделись, союзник!

— Андатр? — неуверенно спросила меня убийца.

— Андатр. Только… Ты меня не узнаешь, изменился я. С нами, чистыми, такое иногда случается.

— Да плевать мне, как выглядит труп. — злобно фыркнула она.

Все та же валькирия, хоть что-то в этом мире не изменилось.

— Вот не надо так, нормально ж все было! Сильва, нам надо поговорить! — взмолился я, — Мы поклялись помогать и защищать друг друга! Не надо меня убивать!

После небольшой паузы девушка мне ответила:

— Хорошо. Подними руки и не делай глупостей, мои люди откроют ворота.

Наконец-то! Наконец-то хоть кто-то из знакомых! Хотя… Фил, Бралг, слепые. Есть у меня еще знакомые, есть. Но вот Сильве я был рад отдельно. Ворота отворились ровно настолько, чтоб можно было протиснуться, что я и сделал. Меня тут же крепко связали, и только потом я увидел Сильву. Она носила все тот же костюм химзащиты, на котором появились зашитые дырки и заплатки, прорезиненная ткань потерта, и видно было, что он использовался постоянно, как и затертый автомат, ранее принадлежавший мне, который убийца держала в руках. Где только патроны для него берет?.. На ее лице появился новый шрам, от виска к подбородку по левой стороне лица, черты стали острее, взгляд — жестче.

— Рад тебя видеть. — сказал я, и улыбнулся.

Она посмотрела долгим взглядом мне в глаза.

— В яму его. — приказала Сильва.

Меня пнули под колено и поволокли к глубокой яме.

— Эй, Сильва! Что черт возьми происходит?! Ты поклялась мне! Кровью!

— Я не знаю тебя, я давала клятву другому человеку.

— Черт, стой! Давай поговорим, я тебе все объясню! Ты не пожалеешь, что не получила за меня три “Энергии”!

Сильва сплюнула себе под ноги.

— Да я уже пожалела! Надо было получить, жила бы спокойно. Давайте его ко мне.

Меня потащили в кабак Бикбая. Внутри все поменялось, зал для гостей стал бараком, заставленным койками в два этажа, вдоль одной из стен стояли четыре обеденных стола с лавками. Я заметил человек шесть спящих, и еще четверых бодрствующих. На вид — типичные рейдеры-отморозки, но по их движениям и одежде я понял, что это профессиональные боевики. Значит, байкпост “любителей” теперь под убийцами. Меня протащили в заднюю комнату, и бросили на пол. Обстановка в комнате была скромная: обычная кровать, стол и пара стульев, металлический шкаф для одежды, на котором висел замок. Сильва села за стол напротив меня, положила автомат перед собой, и уставилась мне в глаза долгим взглядом.

— Я не знаю тебя, но ты говоришь