Неизвестная история - Максим Кабацкий

К сожалению, я оказался здесь без своего чемодана – листков бумаги у меня с собой не было, что не давало мне возможности перерисовать символы, поэтому я решил обойти алтарь и запомнить их.

Символов было ровно двадцать четыре. По десять с каждой большой стороны, и по два с маленьких сторон. Словно, каждый что-то обозначал. При этом, некоторые символы повторялись. Значит, это был не алфавит или какая-то систематизированная группа. Но каждый имел своё значение. И тут я обратил внимание на едва заметное свечение, исходящее от третьего символа – если смотреть от той стороны, с которой я встал. Оно было едва заметным, но постепенно, с каждой секундой свет становился чуточку сильнее. Он не мигал – он был монотонным. Что-то среднее между жёлтым цветом луны и сине-голубым цветом звезд.

Свет всё разрастался. Мне не очень комфортно было находиться здесь – кроме гнетущей атмосферы и проливного дождя, который только и делает, что льёт и льёт, меня напрягала сама обстановка, да и факт того, что я совсем недавно находился на… алтаре. Надо было убираться отсюда как можно скорее. Да ещё и это свечение – мало ли, не опасно ли оно. Но ослепнуть мне явно не хотелось – свет был очень ярким, и порою, явно неприятным для человеческих глаз. Надо было идти.

Бегло осмотрев местность, я увидел впереди едва заметный силуэт – словно это был некий замок. Да, по сути это и был замок – отметил я прищурившись. Ну да, всё сходится, – успокаивал я себя, – в Англии и Шотландии полным-полно замков, и скорее всего там кто-то живет. Надо бежать туда. Хотя, что меня удивило, так это то, что там абсолютно не было света. Ни фонаря, ни даже скромненько горящего факела на башне. Скорее всего, все спят, ведь зачем в такую глубокую ночь свет? Надо было идти туда. В любом случае, как я люблю говорить, выбора у меня особо-то и не было.

Замок был словно чёрная картинка на горизонте. Я пытался уловить изображение замка, отбрасываемое светом от молний, пытался разглядеть его, но молнии были какие-то странные – я никак не мог сосредоточить и сфокусировать свой взгляд на замке, как будто это какая-то голограмма. Ладно, разберусь с этим потом, когда подойду поближе – надо идти, а то свечение от алтаря становится невыносимым.

Я побежал вперёд, перепрыгивая с одного камешка на другой. По ощущениям, как мне кажется, это точно такой же камень, из которого был сделан алтарь, или очень похожий материал – ноги уставали быстро, а звука ног я почти не ловил. Потихоньку перемещаясь по болотам, я старался не угодить в трясину – ведь если в такой глуши попал туда, то считай, что ты – покойник. Один раз я чуть не оступился, но благо хорошая реакция – успел переставить ногу, сманеврировать. А так гляди, что было бы – явно медленная и мучительная смерть. Но ничего – надо было двигаться дальше.

Я шёл по болотам. Сколько – мне не счесть. Но, пожалуй, не более пятнадцати-двадцати минут. Уже закончились болота – я шёл по лугу, причём – по лугу идеальной формы, со всех сторон одинаково ровному и гладкому. Спустя некоторое время я уже не видел позади себя болот. Везде был один зелёный луг…

А силы природы всё бушевали – словно я вторгся на их территорию и нарушаю их единение и покой. Я – словно конкистадор, потревоживший местные южноамериканские племена. Хотя, даже и не знаю, есть ли тут какие-то племена – создавалось стабильное впечатление, будто бы друиды наблюдают за мной из-за холмов. Но я не видел холмов – везде был чистый луг. Этот меня и тревожило. Хотя, какие ещё друиды? Я, конечно, понимаю, что эта часть Англии, особенно рядом с Шотландией, довольно слабо разработана, да и плотность населения здесь невысокая, но племя друидов здесь явно бы обнаружили! Похоже, что я сам накручиваю себя. Но, после этого… алтаря, меня уже ничего не удивит здесь. Хотя, в связи с тем странным камнем, друиды – это последнее, чего я должен бояться. Не это меня должно тревожить, не это…

А замок был всё далеко. Я шёл за ним, словно отчаявшийся бедуин за миражом в пустыне. Но это была зеленая пустыня смерти, где нет ничего, кроме лугов. Бывают песчаные пустыни – будь то всеми ненавистная Руб-эль-Хали, где, по языческим поверьям бедуинов, ещё задолго до Арабского халифата, бродили демоны и нечистые силы, убивающие забредших в эти земли путников, будь то ледяные пустыни, покрывающие горы Скандинавии – кто знает, что там поджидает берсеркера и какая битва ему уготовлена, согласно скандинавскому язычеству. А это – тёмная зелёная пустыня, окружённая пустотой и неизвестностью. А ведь есть ещё, если так можно выразиться, и друидское язычество…

Я шёл вперёд, но замок не становился ближе. Я начал удивляться, и даже немного напрягаться – до страха оставалась ещё некоторая доля терпения, но явно было очевидно, что я был на взводе. Назад я старался не оглядываться, хотя чувствовал, что свет пзозади меня становится всё ярче и ярче. Дорогу осилит идущий. Ага – идущий, под дождём…

Делая шаг за шагом и пытаясь уловить образ замка от грозы, я услышал очень громкую и сильную молнию – будто бы ударило прямо позади меня. Я вздрогнул – но не повернулся. И тут я осознал, что молния ударила прямо по алтарю – задержись я там ещё на некоторое время, не проснулся бы тогда, страшно представить, что со мною было бы. И тут я почувствовал, что свет прекратился – я не видел его слабого свечения впереди меня. Всё же, надо было посмотреть, что там происходило. И только я подумал о том, чтобы повернуться, как ощутил на левом плече знакомую мне руку и услышал знакомый, но едва человеческий, холодный голос.

– Рано, твоё время ещё не пришло…

Глава VII: Прибытие

Нет предела человеческой фантазии. Но в тоже время нет предела и человеческому страху. Эти две категории тесно взаимосвязаны и обратно пропорциональны – чем больше страх, тем скуднее наши фантазии, и опять же, чем меньше мы боимся – тем более смелые фантазии мы можем себе позволить. Но порою страх только и делает то, как даёт нам простор для новых переживаний…

Резким и нервным, но в тоже время уверенным движением я подскочил с кровати. Глаза мои были открыты. Голова разрывалась от боли, словно её хорошенько отфутболили. Что со мною было?

Поезд продолжал движение – было раннее и солнечное, но туманное утро. Местность была покрыта лесистыми холмами – без сомнений, это уже была Шотландия. В сознании неявно начала играть волынка, символизирующая эту холодную, но в то же время солнечную страну. Действительно, после минувшей ночи, Шотландия, которая славится своим гостеприимством, была радостным и приятным сюрпризом, неким призом за пережитое, если здесь будет уместно такое сравнение, подарком.

Надо было вставать, приводить себя в порядок и готовиться к прибытию. Но я не спешил – после этого… сна, я был весь не свой. Судя по карманным часам, было около 6 утра, точно и не вспомню, что-то около, кажется, без десяти минут шесть. Несмотря на такое раннее утро (хотя и не самое уж и раннее – довольно часто я начинал свой день около четырёх утра, когда мало людской суеты), вместо того, чтобы испытывать прилив сил и бодрость духа, я был подавлен и сломлен – чувствовалась сильная усталость. Будто бы меня действительно выкинули из вагона, и я всю ночь лазил по болотам чёрт знает где. Этот сон – он навсегда отпечатался с моём сознании, оставив неизгладимое пятно в моём рассудке.

Очень часто мы не уделяем снам должного внимания. А, пустяки, нечего беспокоится – думаем мы. Мало ли, что нам может причудиться. А потом, когда происходит горе, мы очень сильно задумываемся над этим. Да и вообще, в целом, приходим к выводу – а надо ли было так рисковать, так запускать дело? Ведь, что если нам наше подсознание таким образом не просто сигнализирует, а кричит, орёт о беде? Но нет, наша самоуверенность не даёт ему дорваться до сознания, тем самым оставляя ему только такой способ донесения мыслей…

Я лежал и думал. Не было сил даже на то, чтобы сесть. Очень изматывающая ночь. Кто-то, может, скажет, что это следствие плохого сна – ведь поспал я что-то около трёх часов, плюс-минус. Тем более, в такой нервной обстановке. Как бы там ни было на самом деле, я всё больше начинаю задумываться о том, что это всё не какой-то бред, а целостная, высокоорганизованная система. Слишком уж много допущений. Слишком. Я бы хотел верить, что всё это – безумие и ахинея сумасшедшего. Пусть даже и ценою своего собственного рассудка. И я до сих пор в этом убеждён. Но всё больше накапливалось во мне сомнений – всё больше я начинал отходить от своей старой позиции.

Смотря в окно и лежа на кровати, мой взор ловил раннее небо, аккуратно пробивающееся через густой и плотный туман. Солнце уже светило во всю силу, в какую только можно светить в это осеннее время года. Но, тем не менее, мало кто в это время сейчас бродит по улицам и наслаждается красивым рассветом – большинство людей спит. Может быть и правильно делают, набираются сил. Но сил к чему? К очередному сеансу таскания по городу в рутинных делах или сидению на пятой точке на бессмысленной работе? Это, как сказал бы батенька, неконструктивно. Непрагматично – так будет точнее.