Книжный лес - Сулань Тан

не смог продолжать работу, пришлось его закрыть. В конце жизни Сильвия опубликовала мемуары, в которых ярко описала дни славы магазина.

Сильвия скончалась в Париже в 1962 году. К счастью, за год до смерти она познакомилась с молодым американцем Джорджем Уитменом. Во время учёбы в Париже Джордж открыл в поместье деда книжный магазин, заполненный собраниями сочинений известных американских авторов. Туда постоянно стекались поклонники литературы, и магазин Уитмена, как и «Шекспир и компания», стал центром притяжения для писателей и поэтов. Сильвия разглядела в Джордже родную душу и решила подарить название места, в которое так много вложила, этому малознакомому юноше. Кроме того, Сильвия передала Джорджу некоторые ценные материалы из своего магазина, в том числе фотографии с Хемингуэем и Джойсом, а также оригинал контракта на публикацию «Улисса» и первый экземпляр этого романа. С тех пор Джордж Уитмен продолжил её дело.

В 2011 году в возрасте девяноста лет Джордж Уитмен тихо скончался на верхнем этаже своего книжного магазина, а новой владелицей стала дочь Джорджа Уитмена Сильвия – так её назвали, конечно, в честь Сильвии Бич. Юная Сильвия всем сердцем любила знаменитый книжный своей предшественницы. «Шекспир и компания» был назван одним из десяти самых красивых книжных магазинов в мире. Кому-то он может показаться невзрачным и повидавшим виды, но времена меняются, а он остаётся неизменным вот уже сто лет. Здесь важны книги, а не обстановка, потому что в магазине царит любовь к знаниям и уважение к мудрости.

Прочитав историю магазина «Шекспир и компания», Мули ощутил ещё большую решительность. Нужно непременно собрать все девять историй! Мальчик верил, что у него всё получится, и надеялся, что в один прекрасный день «Книжный лес» войдёт в десятку лучших книжных магазинов в мире.

13. Учитель-вор

Чтобы привить ученикам привычку читать, в начальной школе Мули еженедельно проводились дополнительные уроки чтения. Вёл занятия учитель Чжан, худой и высокий, носивший очки в чёрной оправе. Волосы у него от природы вились и казались очень густыми, даже когда их коротко подстригали. Учитель Чжан был несловоохотлив и редко улыбался, что как нельзя лучше подходило спокойной атмосфере читального зала.

Изначально учитель Чжан работал в школе библиотекарем и выдавал ученикам книги, но, когда в школе решили проводить специальные занятия по чтению, а отдельного учителя не нашлось, он стал вести их в некоторых классах.

Метод учителя Чжана был очень прост: он приводил учеников в читальный зал, где те могли сами читать книги.

Прежде, работая библиотекарем, учитель Чжан всегда сидел за стойкой у входа в читальный зал, погрузившись в чтение, или что-то писал. Когда ученики приходили в библиотеку, то видели только макушку с густой копной чёрных волос. Он поднимал голову, лишь когда к нему обращались, желая взять или вернуть книгу. Учитель Чжан не смотрел в глаза ученикам, а просто брал книги, которые ему протягивали, сверял названия, делал отметку и убирал их или, наоборот, выдавал нужные книги, иногда бормоча «ладненько», а иногда молча, а потом снова уходил с головой в чтение или что-нибудь сочинял. Поскольку он практически не общался с учениками, даже у таких завсегдатаев библиотеки, как Мули, не сложилось о нём особого впечатления. Он оставался для всех тёмной лошадкой.

Раньше в читальный зал приходили только те, кто любил читать, но с появлением специальных занятий по чтению все ученики были вынуждены наведываться сюда раз в неделю.

Пока ребята читали, учитель Чжан по обыкновению сидел за письменным столом, с увлечением перелистывал страницы или что-то писал. Однако если кто-нибудь вместо чтения болтал или пытался играть, учитель Чжан подходил и пристально смотрел на нарушителя. Его глаза за очками в чёрной оправе были ласковыми, но обладали магической силой убеждения, и ученик смущался и спешил раскрыть книгу.

Иногда кто-то из ребят говорил: «У меня нет любимой книги». Или: «Не знаю, что бы мне почитать». Или просто: «Я не люблю читать». Тогда учитель брал с полки книгу и читал вслух. Как ни странно, если книгу читал учитель Чжан, она сразу увлекала учеников. Вскоре учителя китайского отметили, что навыки чтения у детей улучшились. Но самым заметным изменением стало то, что теперь все ученики затихали, входя в библиотеку, и во всём читальном зале был слышен только шелест переворачиваемых страниц, похожий на тихий шорох, с которым шелкопряд поедает тутовые листья. Райская музыка в стенах школы.

Со стороны могло показаться, что учителю Чжану нет особого дела до учеников. В действительности же он общался с учителями китайского и читал сочинения детей, чтобы составить мнение об уровне каждого школьника и порекомендовать тому подходящую книгу. Философия его была такова: всякое чтение полезно. Цель занятий он видел в том, чтобы школьники сначала полюбили читать, а затем с удовольствием плавали в море книг, извлекая из этого занятия пользу.

В тот день урок чтения был у Мули пятым по счёту, и мальчик намеревался собрать материал о «Книжном лесе». Он хотел первым делом поговорить с друзьями в надежде, что они запишут свои истории. Но утром было два урока китайского и два урока математики, и оба учителя устроили сюрприз и провели контрольные.

Когда школьникам дают контрольную, то все, даже наикруглейшие отличники, трясутся как зайчата. Неудивительно, что за всё утро у Мули не было возможности поговорить с Чжоу Сяовэем и Хао Мэй о «Книжном лесе».

Мули собирался сесть рядом с друзьями на уроке чтения и расспросить их, но, как только все вошли в читальный зал, каждый взялся за свою книгу, так что заводить разговор было не очень кстати.

Впрочем, Мули пришёл в читальный зал вовсе не для того, чтобы читать, поэтому, пока его одноклассники с головой погрузились в книги, сам он даже не мог придумать, что бы ему сегодня взять с полки. От скуки Мули вытянул шею и принялся глядеть по сторонам.

В этот момент он услышал тихое мурлыканье, повернулся туда, откуда доносился звук, и увидел чёрного кота. Тот сидел на газетном стеллаже у окна в дальнем углу читального зала и лапкой манил к себе. Там было помещение, служившее одновременно читальным залом и комнатой отдыха для учителей, а на стеллаже лежали журналы, вечерние и утренние городские газеты.

Поскольку прессой дети не интересовались, Мули никогда не заходил туда – ни на уроке чтения, ни просто заглядывая в библиотеку взять и вернуть книги.

Мули поднял глаза на учителя Чжана и обнаружил, что тот тоже смотрит на него. Мальчик указал на читальный зал и спросил одними губами:

– А можно туда?

Учитель Чжан кивнул.

Когда Мули вошёл, кот уже вылезал через окно. На газетном стеллаже лежал развёрнутый номер старой газеты, а рядом с одной из статей коготком был нарисован красный кружок. Намёк понятен – Мули должен её прочесть.

Статья, помеченная Муром, называлась «История моей любви к чтению», и в ней говорилось следующее:

Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес утверждал, что библиотека создана как подобие рая. Я в это искренне верю. Последние пару лет я тружусь в библиотеке и каждый день провожу в раю. Но поверите ли вы, если я скажу, что когда-то был вором?

Тридцать лет назад, когда мне было тринадцать, я впервые покинул родной край и приехал в город, потому что мои родители нашли здесь работу. Согласно тогдашним законам, поскольку у меня не было прописки, меня могли приписать к школе только временно. В то время наша семья жила в вагончике на стройке далеко от школы, и в целях экономии меня не отдали жить в пансионат при школе, а поселили у родственников.

Поскольку я только что приехал в город из деревни, был новеньким и не имел прописки, то в школу и обратно ходил один. Вскоре меня стала изводить компания хулиганов. Они останавливали меня по дороге в школу, выхватывали портфель, отбирали карманные деньги. Я был младше и не смел сопротивляться.

Хулиганы придумывали всё более изощрённые издевательства, а потом стали не только отбирать портфель, но и вообще не пускать в школу: они останавливали меня по дороге и силком уводили с собой, а если я имел дерзость зайти в ворота школы за их спинами, то меня били.

Я боялся побоев, и мне приходилось часто пропускать уроки.

А ещё эти хулиганы промышляли карманным воровством. Они шныряли в толпе прохожих: одни