Невеста-незабудка - Маргарет Пембертон

Утреннее солнце было таким теплым, что Лилли могла остаться в одной блузке и юбке. Со всех сторон сидели мужчины — кто в плетеных креслах, кто на корточках или даже на досках палубы — и, разбившись на группы, оживленно разговаривали.

— Это место называется Третьи линия, — услышала она слова мужчины с седыми волосами, который сидел слева от нее. — Говорят, это самая большая жила на Аляске. Там самородки величиной с булыжники…

Справа молодой человек в полотняной кепке, рыбацком бушлате и мешковатых вельветовых брюках говорил:

— Я слышал, только что нашли золото в истоках Энвил-Крика…

Золото. Казалось, ее попутчиков интересовало только оно. Когда она спросила до этого у Летти, почему та плывет в Доусон как невеста старателя, та просто ответила:

— Чтобы выйти за человека, который разбогатеет и обеспечит на всю жизнь и меня.

Мимо Лилли прошел рыжеволосый мужчина, высокий и широкоплечий. Когда он, облокотясь на поручни, стал всматриваться в береговую линию, молодой человек в бушлате сказал, понизив голое, но Лилли все равно услышала:

— Это один из отпущенных на поруки осужденных?

— Говорят, да, — отозвался его приятель. — Тут на борту еще двое. Их отпустили при условии, что они до конца своего срока уедут как можно дальше на север и не будут нарушать законов.

Лилли с интересом посмотрела на бывшего заключенного. С этими рыжими волосами его трудно будет не заметить, а Дилли уже решила в будущем обходить его стороной.

Слева продолжался разговор о золоте.

— Золото там лежит практически на поверхности, — говорил англичанин в охотничьей шляпе. — Нам бы раздобыть немного денег и закрепить за собой участок…

Лилли в нетерпении притопнула аккуратно обутой ножкой. Авансы на добычу золота и права на участки ничуть ее не интересовали. Ее интересовал красавец в сером костюме, потому что только такой мужчина, в ком есть что-то от цыгана, станет носить в ухе золотую серьгу.

— Черт возьми! Каким ветром занесло вас на «Сенатор»? — удивленно проговорил позади нее густой голос.

Она стремительно обернулась. Он стоял, разглядывая ее с насмешкой и восхищением, но при этом хмурился.

Хмурился точно так же, как при первой их встрече.

— Я… — Она не может сказать, что путешествует как невеста Пибоди. Он решит, что она уже обручена, что в Доусоне ее ждет жених. — Я еду на Клондайк, — неловко закончила она с оборвавшимся сердцем.

Он по-прежнему был в сизо-сером костюме, но что-то подсказало Лилли, что вчера на нем был другой костюм. И поперек коричнево-желтого жилета красовалась на этот раз цепочка часов, цепочка, сделанная из маленьких золотых самородков.

— Я и не думал, что вы направляетесь во Флориду. — Его сарказм разрушил хрупкую радость, что он узнал ее и заговорил с ней.

— Я не люблю жару, — отрезала она, обреченная давать нелепые ответы. — И апельсины не люблю.

Он обошел ее кресло и озабоченно посмотрел на девушку.

— У вас есть родные на Клондайке, мисс.., — Сталлен.

— Отец? Брат?

Несмотря на ту радость, которую вызывало в ней присутствие этого человека, Лилли почувствовала раздражение. Его совершенно не касалось, зачем она едет на Клондайк. А прямые расспросы насчет родни и вовсе граничили с дерзостью.

— У меня там подруги, — ответила она, не считая, что лжет, потому что, когда она прибудет на место, они у нее будут. У нее будут Летти, Эди, Мариэтта, Кейт и Сьюзен Он снял шляпу, и его золотистые волосы заблестели под лучами солнца.

— Надеюсь, они достойные подруги, мисс Сталлен. — Он продолжал хмуриться, уповая на то, что она не имеет в виду работающих у него девушек, и сам же удивился, почему это его заботит. — Клондайк не место для достойной молодой женщины…

— В самом деле? — Лилли не привыкла, чтобы ее опекали. Даже греческие боги. И поэтому с горячностью сказала:

— Возможно, вам будет интересно узнать, что одна из моих очень уважаемых подруг, с которыми я путешествую, является и воспитательницей в детском саду, и старожилом, мистер.., мистер?..

— Кулидж, — сказал он. Ему снова стало весело, как тогда, когда она столь обезоруживающе извинилась, что напугала лошадь. — Джек Кулидж.

— А старожил, мистер Кулидж, это человек, который..

— Я прекрасно знаю, кто такой старожил, мисс Сталлен. — Теперь, когда он более-менее убедился, что она плывет в Доусон работать не в танц-холле, он позволит себе слегка развлечься. — Доусон — мой город.

Ее охватило такое волнение, что, не сиди она уже, у нее подогнулись бы колени.

— Как.., мило.

— В этом-то и проблема, — сухо отозвался он. — Доусон отнюдь не «милый». Это мужской город. — Он подумал о барах, игорных домах и кварталах красных фонарей.

Это не место для красивой молодой женщины, похожей на мадонну Рафаэля. — Я бы не советовал вам задерживаться там надолго.

— Я.., э-э.., я надумала поселиться в этом городе, — сказала Лилли, сознавая, что сейчас признается Джеку, в каком качестве едет на Аляску. Иначе как он поймет, что именно его судьба предназначила ей в мужья? — Я плыву в Доусон вместе с шестью другими юными леди. Мы все…

— Лилли! Лилли! Смотри, что у меня есть! — Это был Лео. Он бежал к ней, сжимая в руке что-то яркое и блестящее. — Это самородок, Лилли! Настоящий золотой самородок!

Запыхавшись, он уткнулся в колени сестры, и она с любовью обняла его за плечи.

— Познакомься, пожалуйста, с джентльменом, который живет в Доусоне. Лео, мистер Кулидж. Мистер Кулидж, мой брат Лео.

— Рад с вами познакомиться, молодой человек, — сказал греческий бог, серьезно пожимая свободную руку Лео.

Мальчик только молча смотрел на него, хлопая глазами.

— Ух ты! — произнес он, когда смог говорить. — Ух ты! А вы и вправду мистер Кулидж? Счастливчик Джек Кулидж? Человек, про которого мисс Нетлшем говорит, что по нему виселица плачет?

Глава 4

Лилли готова была умереть со стыда, но греческий бог лишь усмехнулся.

— А вы явно времени даром не теряли, молодой человек, собрав такие сведения о своих попутчиках в первый же день путешествия. Мисс Нетлшем и есть та воспитательница детского сада, о которой говорила твоя сестра?

— Не знаю, — честно ответил Лео, завороженно глядя на Джека и не веря, что он действительно разговаривает с человеком, которого называли живой легендой. — Учительница — это мисс Бамби. Она не очень красивая, но очень добрая. — Покопавшись в кармане, он вытащил смятый бумажный пакетик. — Она дала мне мятных леденцов. Хотите?

— Лео, я не думаю… — в смятении начала Лилли.

— С удовольствием, — сказал Джек Кулидж и, отделив один липкий леденец, отправил его в рот, не обращая внимания на приставшие к нему кусочки бумаги.