Маньяками не рождаются - Анна Маяская

— Это моя одноклассница и сокурсница. Очень изменилась за несколько лет. Можно не узнать по фото.

— А по натуре?

— В каком смысле? — переспросил Павел.

— Когда вы видели Лену Сорокину в последний раз?

— Не помню.

— Несколько дней назад из ресторана вы вышли вместе и сели в вашу машину.

— Ах, вот вы о чём?

— Я довез её до места, куда она попросила, и уехал.

— Что это было за место?

— Объясните, почему вы спрашиваете? — закипал от ярости Павел.

— Дело в том, что ваша знакомая в тот день не вернулась домой и до сих пор неизвестно где находится.

— А вы следите за ее нравственностью? Так можно рассматривать ваш визит?

Павел встал и подойдя к окну, отвернулся от сидящего опера. Этим он показал, что не намерен больше разговаривать.

— Хорошо, — Юра встал и пошел к выходу. — Мы пригласим вас тогда, когда найдем ее труп.

— Вы в этом уверены?

— В чем?

— В том, что она мертва?

— А вы как думаете, если женщина около недели не появляется ни на работе, ни дома. И никто её больше не видел.

Юра садился в машину и думал, что его крайне недоброжелательное отношение к Павлу базируется на дружеских отношениях с Василием.

— Я смотрю на Крутых, как на преступника, хотя может быть он и не виноват.

Прошел месяц и туристами за рекой, в перелеске был обнаружен обезображенный труп женщины. По лицу его невозможно было узнать. Труп слегка был прикопан землей, но торчала нога, по которой и нашли несчастную. Криминалисты установили, что была Лена Сорокина. В тот же день Павлом было предоставлено железное алиби. На улице, куда он подвез Лену, к нему в машину подсел охранник отца Заур Ильясов. Он видел своими глазами, как Павел попрощался с Леной на углу многоэтажного дома и они с ним вместе вернулись домой. У Заура была ночная смена по дежурству в их доме. Больше Павел никуда не выходил. Заур сам ставил машину в гараж. Через час они играли с ним в шахматы, а Любовь Ивановна приносила им кофе. Играли допоздна.

— Опять алиби, — проговорил огорченный Василий.

— А тебе так хочется прищучить соперника?

— Ну что, ты Юрий Иванович. Это слишком низменно — чувство мести, нет я никогда не дойду до такового. У меня сложилось мнение о неуловимом маньяке, которому удаётся ускользнуть. Но это до поры до времени.

И Василий достал лист бумаги с записями.

— Вот смотри. Погибает Юля. Павел был задействован. Знаком с убитой и связан личными узами. Позже, похищение моего сына. У него есть набор побуждений для мести. Он знал акушерку. Её тоже нет. Из их дома исчезают деньги. Убиты три человека. Павел присутствует. Наконец, Лена. Он увозит её из ресторана и мы находим труп. Снова присутствует личность Павла Крутых.

— Что ты на это скажешь?

— Серьёзно. Он как тень присутствует везде, оставляя на момент убийства железное алиби. Сам дома. Но во всех делах есть его присутствие. Надо бы послушать его разговоры и приставить к нему «наружку».

— Не дадут согласия.

— Почему? — удивился Юра. — Основания есть.

— Его отец платит за крышу нашему генералу.

— Оте раз. Ты — то откуда знаешь про это?

— Был в хороших отношениях с Павлом. Он сам хвастался, что крутые им нипочем. Платят милиции.

— Странно. Наш начальник управления — очень хороший человек и руководитель. Как же в нём могут уживаться два противоположных человека?

— Сам часто думаю об этом. Даже хотел одно время записаться к нему на приём и прямо спросить об этом.

— Сдурел?

— Наверное. Пока не могу набраться храбрости, но думаю, что всё равно рано или поздно спрошу.

КРИМИНАЛ В ПОГОНЕ ЗА РЕБёНКОМ

Обсудив с дедом дела, Сергей выехал в город и, сказав матери, что хочет навестить её двоюродную сестру, мать Жорика, отправился к ней. Ему нужна была информация о том, каким образом Василёк попал к деду и кто за этим стоит.

— Милай, родственничек, да ты какой баской стал, еще краше чем в детстве, — тетя Люба расплылась в улыбке.

Она вообще была похожа на расплывчатый блин. Её талия вывалилась огромным животом вперед, руки весили не менее чем полпуда каждая, а круглое лицо не вошло бы в бак. Сидеть она могла только на специально сколоченном стуле.

— Проходи, милай, рассказывай, как там твоя мать поживает.

— Живёт, — ответил Сергей.

Пока её пронырливая дочка Марина выкладывала на столе образцы тарелок для богатырей, он разговаривал с двоюродной сестрой своей матери и с ходу задал вопрос:

— А у вас можно устроиться на работу? Я ведь гол как сокол после Армии. Мой костюм и рубашки стали малы и хожу в своей пограничной форме в жару. Обошёл что мог у себя и никакого смысла. Зарплата такая, что куры с хохоту подохнут. А ведь я только и научился, что хорошо махать руками и ногами и мне бы куда в охрану пристроиться, лишь бы хорошо платили. Как вернулся из Армии, так и сижу на иждивении матери, а она и сама с хлеба на квас перебивается.

— Ох, милок, у нас та же песня, работы нет. Заводы стоят. Молодежь чем зря занимается. Жить не на что, вот и дурят помаленьку.

— Мне всё равно что за работа, лишь бы с себя наряд зелёный скинуть. Да прилично одеться. Годы уходят, а я существую лишь бы с голоду не сдохнуть.

Проговорили долго. Пока обедали, к ним заглянул сосед Пётр, нескладный длинный мужик, посидел, покалякал, послушал. Молча встал и ушёл.

— Странный какой, — сказал Сергей.

— Нормальный мужик. Может он тебя и пристроит. У него здесь власть. Руки длинные, всё загребли. Так что, если ты ему приглянулся, он тебя пристроит.

— Хорошо бы, — ответил Сергей. — Надоело такое житьё.

На другой день его позвал веснушчатый мальчишка к Петру. Сергей пошёл беспрекословно. Глянул на дом и обомлел:

— Вот это хоромы. А у кого? У простого долговязого мужика.

Петр хитренько поглядел на него и помолчал.

— Ты свово родственничка Жорика помнишь?

— Конечно? — ответил Сергей. — Он мой идеал. А как песни поет, заслушаешься. Жаль, что его нет. Он бы меня пристроил куда-нибудь.

— Не спеши, паря. Может он скоро и объявится. Я вижу ты толковый, головастый и умеешь драться.

— Чему-чему, а этому в погранвойсках научили.

— У тебя девушка есть?

— Нет. Какая девушка, когда переодеться не во что.

— А твоя вторая тётя чем живет? Работает?

Сергей понял, что вопрос касается Анны, Нюрочки и по — простому, как будто не смекает о чем говорит, сказал:

— Ей повезло. Дали на воспитание ребёнка какого-то богатого человека и теперь она не нуждается. Заботится о дитяти.

— А что его родители известны? — поинтересовался Петр.

— Нет. Их никто не знает. Да и ей незачем интересоваться, сами скажут когда понадобится.

— Это так, — ответил Петр. — Считай что ты уже на работе.

— На какой?

— Узнаешь.

— А убивать не заставят кого-нибудь?

— Мы люди мирные, наоборот помогаем несчастным. Кто кроме нас это сделает?

— Так вы занимаетесь благотворительностью? — смекнул Сергей.

— Вроде этого. Со временем узнаешь, а пока расскажи все, что ты знаешь об этом ребёнке?

— Стоп, — подумал Сергей, — я попал в точку, значит наш родственничек причастен к этому делу. Но где он сам?

А вслух сказал: — Зовут мальчика Василёк. Ему три года. Откуда — неизвестно. Но если вы пожелаете, можно будет и поискать его родовые корни, составить генеалогическое дерево.

— Ну ты хватил. Он что принц Датский? Ну лады. На сегодня достаточно. Завтра все разрешим с твоей работой.

— Так быстро? — удивился Сергей.

— Так ты же родственник Жорика, а этим всё сказано. Нигде пока не работал. Никого не знаешь, гол как сокол. Жить не на что, устроиться некуда. Я тебе даю деньги на обмундирование и машину, правда нашу, жигулёнка, но она почти новая. Документы подготовим завтра, а пока тебя у нас никто не остановит с этими номерами. Держи тысячу баксов и пятьдесят тысяч рублями. Можешь взять с собой свою молодую родственницу или моего конопатого. Они покажут наши магазины и прочее. А мне пора.

Он вложил в руку Сергея пачку денег и вышел в другую комнату.

— Кажется я влип в уголовную историю, — подумал Сергей, но сказал он себе, — риск — благородное дело. Лучше будет всем, если я займусь Васильком, а не банда, готовая на всё.

Повернулся перед зеркалом, позвал конопатого, которого звали Петей, как и его папашу, объяснил ситуацию и они подошли к машине, цвета мокрого асфальта, солидно выглядевшей девятке. Зашуршали шины. Ветерок врывался в окна, а из приемника неслась музыка. Через несколько часов постриженный, одетый в новый костюм и белоснежную рубашку, туфли под цвет брюк, Сергей небрежно входил к тётушке в дом. Он нёс ей коробку конфет и букет цветов. Бедная тетушка не могла привстать со своего вместительного ложа. Она была покорена Сергеем. Ей никто не дарил цветов с ее клумбообразной внешностью. Женщина расплакалась от такого внимания. Ночью его кто-то тряс за плечо. Он увидел конопатого и открытое окно.