Мозаика - Гейл Линдс

— Мисс Барр? Спасибо, что пришли. Я главный суперинтендант Джеффри Стаффилд.

Дородный и энергичный человек, и с ним Джулия.

— Здравствуй, Марша. — Кожа Джулии была бела как мел, лицо опухло от слез. Голубое вечернее платье от Версаче, пальто и туфли были покрыты кровавыми пятнами цвета ржавчины, недвусмысленными и ужасными. — Тебе уже сказали... о маме?

Марша сглотнула, борясь со слезами:

— Мне так жаль, Джулия. Очень жаль.

Джулия просто кивнула. Она была без темных очков, и покрасневшие глаза, казалось, излучали какое-то неземное сияние. Нет уже той восхитительной живости, которая обычно окрыляла ее. Но теперь явно добавилось нечто новое — решительность, которой Марша раньше никогда за Джулией не замечала.

Главный суперинтендант вложил ладонь Джулии в руку Марше:

— Ее дядя устроил так, что она полетит завтра на «Конкорде» в Нью-Йорк. Он хочет, чтобы она прекратила гастроли. Как только будут выполнены необходимые формальности, мы известим его, и он организует доставку тела на родину для погребения. Еще раз спасибо за вашу помощь.

Марша кивнула и посмотрела на Джулию:

— Мы поедем в отель и соберем твои вещи. А затем ко мне домой. Сегодня ты не можешь быть одна.

У Джулии было другое мнение.

— Сначала нам надо сделать одну остановку.

Главный суперинтендант вернулся в свой кабинет и включил верхний свет. На стене рядом с картотеками висели фотографии в рамках, изображавшие его с королевой, с премьер-министрами — Тэтчер, Мэйджором и Блэйром, с несколькими лорд-мэрами Лондона, с комиссарами полиции, с семьей и с молодежными группами. Уверенный в себе мужчина с чувством собственного достоинства. Популярный шеф полиции.

Он запер дверь и в холодной тишине набрал номер. Шантажист уверил его, что отслеживание телефонных звонков покажет соединение с номером на Багамских островах. Электронная дезинформация была преимуществом его нового хозяина, кем бы он ни был. Каждый раз набор этого номера включал современные компьютерные системы, которые перенаправляли звонки с номера на номер и шифровали разговоры так, что никто не мог засечь другого собеседника или прослушать его.

Когда на том конце взяли трубку, он не стал терять времени:

— Джулия Остриан видела вашу женщину. Киллера.

Пауза, вызванная шоком, доставила Стаффилду определенное удовольствие, особенно в связи с тем, что он придержал хорошие новости.

Голос был тот же, что и раньше, — образованный, культурный. Он принадлежал человеку, привыкшему добиваться своего.

— Это невозможно. Она слепа!

— Это я уже слышал. Но вы не правы. Есть, правда, и хорошая новость — зрение вновь покинуло ее.

Он повторил рассказ Джулии.

— Она возбуждена, — заключил он. — Плачет легко и много. Она отчаянно хочет, чтобы мы поймали убийцу. Ясно, что она была очень близка с матерью, и убийство страшно потрясло ее. Она в гневе и ощущает вину. Я бы назвал это виной выжившего. Она предлагает награду в пятьсот тысяч долларов. Сюда придут все дураки и мошенники, которые вылезут из всех щелей, и замедлят расследование. Кроме того, она добровольно вызвалась быть приманкой. Но мне удалось убедить ее не говорить никому, что она является единственным свидетелем.

Нет нужды объяснять, что эта проклятая Остриан оказалась намного крепче, чем казалось. Личная трагедия может погубить, сделать ни на что не способными одних людей, но другие ожесточаются и находят в себе внутренние силы, о существовании которых и не подозревали. Ему показалось, что Джулию Остриан можно было отнести к последней категории. Только время покажет, а этот чертов шантажист уж больно хорошо все просчитал.

— Хорошо, — холодно сказал голос. — Полагаю, вы сделали все, чтобы она завтра оказалась на борту «Конкорда»?

— Да. Я сказал ей, что позвоню, когда она нам понадобится.

— Но она не понадобится.

Это был приказ.

Рискованно было менять направление официального расследования, но, если он не может замедлить его или просто закрыть, придется сделать это. Он мог бы снять своих людей с опроса всех возможных свидетелей и перебросить их на обычные разговоры со служащими ломбардов. Если это нужно, он мог бы проследить, чтобы бумаги попали не по назначению. А то и были бы уничтожены.

Одна часть его сознания жаждала использовать Туркова, чтобы тот свернул шею этой американской обезьяне, но другая, более опытная и менее импульсивная, призывала к благоразумию. Пока можно и посотрудничать.

— В самом деле, — заверил он собеседника, — я не могу представить, что полиции вновь могли бы понадобиться услуги Джулии Остриан. Но ее неожиданно проявившееся зрение прибавляет мне работы, намного больше, чем я ожидал. И с ней оказалось гораздо труднее иметь дело...

Далекий голос был подобен кнуту, бившему на расстоянии многих миль в цель с пугающей точностью.

— Не мельтешите, Стаффилд. Если вы хотите, чтобы ваши грязные мелкие тайны не выплыли наружу, просто выполняйте приказы. Запомните, что я делаю вам одолжение.

Стаффилд вытер верхнюю губу:

— Верно. Я больше не буду вам звонить.

— Неверно, главный суперинтендант. Совершенно неверно. — В голосе неожиданно прозвучала жестокость. Его обладатель пользовался своей властью намного более, чем следовало. — Вы еще понадобитесь. Я ожидаю, что вы останетесь во главе расследования сегодня вечером, а затем вам нужно будет совершить путешествие. Постарайтесь освободиться на эти выходные. Вы полетите в Нью-Йорк...

— Послушайте, я согласился на это, поскольку это не слишком противоречило исполнению моих обязанностей. Но я говорил вам, что я не стану заходить слишком далеко!

На мгновение в голосе Стаффилда прозвучала угроза. Он имел достаточно жизненного опыта, чтобы сейчас не превратиться в жертву.

— Вы поняли это? Будьте осторожны, — сказал он твердым голосом.

— ...А за это я положу для вас один миллион долларов США на номерной счет в Уругвае. Он будет в вашем распоряжении, когда ваши услуги нам больше не будут нужны.

Стаффилд беззвучно свистнул. Ну вот и морковка появилась рядом с плеткой, подумал он с мрачной улыбкой. Сколько раз он сам применял эту древнюю тактику? И она всегда срабатывала — близость богатства усиливала способность человека быть жестоким, предавать и рисковать.

Стаффилд любил деньги, но холодно сказал в трубку:

— Я не сделаю ничего, что подвергло бы опасности мою работу и семью. Ничего.

В голосе собеседника послышалась властность и холодная решимость, не оставлявшая места несогласию или недоверию:

— Нет, Стаффилд. Вы не понимаете. Вы добились успеха. Вы помешали Джулии Остриан и отправляете ее домой. Вы не позволите выйти на след киллера. Меня это устраивает, потому что вполне достаточно в нынешней ситуации. Но у нас с вами есть еще одно дело. Вы получите инструкции. Следуйте им. Не проявляйте небрежности или излишнего любопытства. Иначе вы не только останетесь бедным, но и умрете.

Телефон отключился.

Джулия настояла, чтобы Марша Барр отвезла ее снова в Альберт-холл. Охранники не хотели пускать женщин, особенно когда увидели засохшую кровь на одежде Джулии. Она убедила их пойти посмотреть программу прошедшего вечера, на обложке которой была ее фотография.

Ей нужно было войти внутрь, она хотела вернуть зрение.

Двое охранников исчезли внутри, а Джулия и Марша остались ждать их в морозной ночи. В воздухе витал запах приближающегося снегопада. Джулия почувствовала, как холод щиплет ей щеки и обжигает нос. На мгновение она задалась вопросом, видны ли сейчас звезды во всей их красоте. Как жаль, что она не видит их. И как жаль, что она больше не увидит мать...

События этой ночи вновь пролетели перед ней с отвратительной ясностью. Жестокое убийство повторялось в ее незрячем мире... лицо матери... тщетные вдохи... страшная боль... отчаянная борьба матери за жизнь... и неспособность Джулии спасти ее.

Слезы обожгли ей глаза. Мозг хотел постичь главное. Она сделала над собой усилие, чтобы сосредоточиться. У нее была цель — когда Скотланд-Ярд поймает убийцу, она должна иметь возможность опознать ее. Если же Скотланд-Ярд не сможет этого сделать, она возьмет дело в свои руки.

До сегодняшнего дня она просто хотела видеть. Теперь она должна видеть. Но она не могла никому сказать, что видела убийцу. Она дала обещание главному суперинтенданту.

— Не понимаю, что мы здесь делаем. — Марша от холода стучала зубами.

— Извини, Марша. Я знаю, что это не имеет смысла. Но мы с тобой проработали много лет, поэтому я прошу тебя об огромном одолжении. Пожалуйста, помоги мне с этим. Не спрашивай почему.

Зубы Марши, казалось, застучали еще громче. Джулия смогла уловить смирение в ее голосе:

— Как я могу отказать, когда ты так ставишь вопрос?

Охранники вернулись, опознали Джулию и впустили обеих женщин внутрь. Марша шла впереди, а Джулия, как обычно, сзади держала ее за руку, чуть повыше локтя.