Под покровом тайны (СИ) - Мягкова Нинель

Город был ярко украшен к празднику. Тонкие шелковые разноцветные фонари уже горели, хоть ещё и не стемнело, но сумерки в Хинге спускались быстро и незаметно. Фонарщики прошлись с фитилями заранее, чтобы позже не отвлекаться от празднования. На балконах и между домами висели разноцветные бумажные гирлянды, из окон бросали конфетти и мелкую бумажную стружку - считалось, что быть обсыпанным бумагой приносило удачу и смывало сглаз. На улицах бродячие торговцы выставили переносные лотки, магазины тоже разложили торговые ряды - в праздники народ охотнее покупал питье, еду, украшения и игрушки. Вроде как не баловство, а привлечение удачи и благоденствия на весь год.

Элизабет бродила между людьми, не особо скрываясь. Никому дела не было до ее внешнего вида. В Бенджинге было несколько посольств, иностранные торговцы заглядывали регулярно, рабов и просто жителей самых разных национальностей было предостаточно. Это внутри Запретного Дворца она была белой вороной, учитывая тщательность отбора по знатности и чистоте крови, а на улице саксонка почти не выделялась в толпе.

Лин в эту ночь не праздновал.

Он был на задании.

Его заданием было мирное и спокойное празднование для всех в Бенджинге. Несколько сотен стражников, переодетых в обычную одежду, слились с толпой по всему городу, незаметно вычленяя из неё воров, мошенников и выпивших бузотёров, грозивших нарушить веселый беззаботный настрой населения, и препровождая их - кого в вытрезвитель, кого в тюрьму.

Прямо на глазах принца наглый, видавший виды профессионал невесомо подрезал шнурок, на котором висел увесистый кошель торговца сладостями. Есть леденцы и карамель в Новый Год было принято пригоршнями, чтобы жизнь была весь год сладкая, так что владельцы кондитерских в этот день буквально озолачивались. Кроме них, впрочем, эта примета больше никого не спасала. После вечера неуемного транжирства бедняки возвращались в свои лачуги, чтобы в следующем году снова потратить последние медяки на «верную примету».

Лин подался было вперёд, чтобы предупредить растяпу, но деревенский паренёк, вроде бы только что глазевший по сторонам, ухватил карманника за запястье и что-то прошипел ему в ухо. Преступник дернулся было, но парнишка держал крепко.

Тут незадачливый торговец обернулся. Увидев позади сцепившуюся парочку и собственный кошель у них в руках, он истошно заголосил.

- Грабят, люди добрые! Совести нету совсем, последнее отбирают! - и попытался вцепиться в вышитый мешочек. Промахнулся, зато прихватил неповинного деревенского за рубаху и заорал ещё громче:

- Поймал вора! Зовите стражу!

Карманника, вывернувшегося под шумок, как ветром сдуло. Лин дернул подбородком, указывая двум появившимся ребятам в штатском направление, куда исчез воришка, и подошёл к разгорающемуся скандалу. Деликатно вынув рукав парня из рук купца, объяснил:

- Это не он воровал, господин, он как раз поймал вора на горячем. Парню премия полагается, а вы его вором славите.

- Почем я знаю, что ты с ними не в сговоре. Вон, один уже улепетнул, второго упущу - и не накажешь никого, не найдёшь. Не выйдет! Вас обоих сейчас страже сдадим, наверняка за вас премия как раз положена!

Толпа, собравшаяся вокруг, одобрительно зароптала.

Лин оглядел недружелюбные лица, и понял, что ещё секунда, его спеленают и сдадут рядовым охранникам. Пока он докажет, кто он, пройдёт полночи. Вот отец посмеётся! Сходил в секретный дозор, называется. 

 Вся невеселая перспектива промелькнула перед его внутренним взором за мгновение. Он покрепче стиснул предплечье деревенского парнишки, не желая отдавать его толпе и надеясь, что тот поймёт намёк.

Упав на землю, он потянул за собой паренька. Перекатившись под прилавком, Лин вскочил на ноги, с облегчением заметив, что деревенский последовал за ним, и рванул вдоль торгового ряда, отпихивая с дороги редких зазевавшихся торгашей.

Поднырнув под свободным прилавком обратно на улицу, Лин помог выбраться парню, и не отпуская больше его руки, рванул в ближайшую подворотню.

Три поворота и два перекрёстка спустя Лин внезапно затормозил, накинул на голову паренька сорванный по дороге с сушильной веревки просторный бежевый ханбок, превратив того в степенную даму - шляпу свою крестьянскую тот успел где-то потерять во время погони - сам снял чёрный кожаный жилет, вывернул быстро наизнанку и надел обратно ярко-желтый, с многочисленными синими заплатками.

Приобняв мальчугана за плечи, Лин не торопясь, вразвалочку пошёл вперёд, в то время как погоня с воплями «Держи вора!» пробежала мимо.

Лин сделал вид, что интересуется украшениями для прекрасной дамы, и отвернувшись от преследователей некоторое время поизучал заколки на прилавке, после чего развернулся и прогулочным шагом двинулся подальше от места происшествия.

Ноги сами привели его на берег Ляохэ. Наверное, подсознательно искал место, где будет побольше народу. Людей было и правда много, с наступлением темноты все подались на набережную, ожидая обещанных фейерверков. Паренька притёрли вплотную к Лину, который почему-то так и не снял до сих пор руку с его плеча. Руке было привычно и комфортно, убирать ее не хотелось. Принц усилием воли заставил себя разжать бунтующую конечность - парень, наверное, в шоке от всего произошедшего.

Каково же было изумление самого Лина, когда из-под складок ханбока на него глянули очень знакомые серые глаза, в свою очередь расширившиеся от удивления.

- Ты что здесь делаешь? - Выпалили оба одновременно.

Глава 8

Элизабет не ожидала увидеть на празднике знакомых, но с другой стороны - почему бы Лину тут не оказаться, поместье дяди Минг же где-то под Бенджингом. Конечно, молодой человек захочет повеселиться в городе.

Лин пониже надвинул ханбок обратно на лоб парню, развернул лицом к набережной и как-то незаметно для себя снова положил руки ему на плечи. Себе он объяснил это, как поддержание легенды, но приятное тепло, гревшее ладонь сквозь тонкий слой накидки, было подозрительно тяжело отпустить.

- Откуда ты знаешь, как меня зовут? Ты назвал меня по имени в Мумбае. - нарушил неловкое молчание Лин. Тишиной это назвать было нельзя - толпа вокруг гудела, торговцы вовсю рекламировали свои товары, лопались с треском хлопушки и петарды, заставляя Элизабет нервно подпрыгивать.

- Я тебя видел. Раньше, в Саксонии. - почти не покривила душой девушка. Умолчать, о чем нужно, и обойти вопрос - азы дипломатии. Видела, и правда. Только вот сама при этом выглядела совершенно по-другому.

- А, ты, наверное, из тех ребят во дворце. Помню, за нами всегда слонялась целая толпа детей.

Элизабет неопределенно пожала плечами. За племянниками дяди Минга и правда бегала целая орава детворы - мальчики на побегушках, дети прислуги и просто любопытствующие друзья вышеперечисленных. В королевском замке, и тем более в саду, никогда не было такой изоляции, как в Запретном Дворце. Охрана была, конечно, куда без неё, но соседские дети лазили по саду беспрепятственно. Король любил детей, и позволял им иногда даже слишком многое.

Особенно ее брату.

Элизабет отмахнулась от неприятных воспоминаний, тем более на том берегу Ляохэ бухнуло, громыхнуло, и над головами собравшихся расцвёл первый искрящийся цветок обещанного фейерверка. Она никогда не видела подобной красоты, поэтому буквально застыла на месте.

Девушка не могла оторваться от восхитительного зрелища. Приоткрыв рот, она наблюдала, как на темном полотне неба вспухают и лопаются десятки разноцветных шаров. Иногда они превращались в пушистые одуванчики, иногда рассыпались серебристым звездопадом, были и такие, что подцвечивали все остальные и долго зависали туманным пятном, на фоне которого другие вспышки меняли оттенок и переливались ещё больше.

Для Лина это был далеко не первый фейерверк. Поэтому он смотрел больше на толпу, чем на световое шоу. И взгляд его помимо воли все чаще задерживался на пареньке из Мумбая. Только сейчас до Лина дошло, что он даже не спросил, как парнишку зовут.