Сточное время - Владимир Холкин

— Сограждане, — заговорил он, — я обращаюсь к вам с трагическим и печальным известием. Меня переполняет чувство глубокой скорби. Час назад скоропостижно скончался мой отец, император Ульмус. И его смерть не была случайной! Так называемым Посвященным оказалось мало их колоссальных и незаслуженных привилегий, и, ослепленные беспримерной гордыней, они возжаждали абсолютной власти. Используя свои черные знания, они втерлись в доверие к императору и — при полном попустительстве Стражи! — подло нанесли смертельный удар. С болью вынужден констатировать, что преступникам помогала моя сестра, принцесса Линария, ставшая по причине своей наивности марионеткой в руках злодеев…

— Но это же ложь! — не выдержала Виола, с ужасом глядевшая в полусферу. — От первого до последнего слова! Это он отца ненавидел, а не принцесса! И трон мечтал отобрать! Вот сам и убил, наверно, а на нее все сваливает!..

— Тихо, тихо, — прошептал Янус, — мы понимаем. Давай дослушаем.

— И это страшное преступление не останется безнаказанным! — продолжал вещать принц. — По праву наследования я принимаю всю полноту ответственности за ситуацию на планете. Будут приняты жесткие, но необходимые меры, чтобы в кратчайшие сроки восстановить справедливость. С этого момента вводится чрезвычайное положение. Преступная каста так называемых Посвященных объявляется вне закона. Стража распускается, а функции охраны порядка переходят к Воздушной Гвардии. Исполнительную власть на местах осуществляют специальные комитеты Ордена Равных, верховным магистром которого я являюсь…

«Нет, ну это уже просто феерический бред, — подумал Янус. — Принц и Орден. Самодержец, выступающий за всеобщее равенство. Как они могли снюхаться?» Впрочем, учитывая, какие в Ордене идиоты…

Что-то мелькнуло за окнами, холодная морось уплотнилась, словно смерзаясь в огромную глыбу льда, и над террасой завис корабль Воздушной Гвардии, похожий на хрустальную чечевицу. Вихревые столбы колыхнулись под ним, как щупальца ядовитой медузы, сверкающий панцирь беззвучно лопнул, открывая десантный люк, и на землю посыпались люди в иссиня-черной гибкой броне.

Их предводитель резко распахнул дверь и, повернувшись направо, сразу увидел Януса, Виолу и жрицу. На лице гвардейца отразилось подобие удивления, словно он не ожидал их встретить в первом же помещении, но его руки уже поднимали оружие, и черный глазок ствола расцвел веселым огнем.

Время замедлилось. Янус с интересом смотрел, как три пули с острыми наконечниками лениво ползут по расходящимся траекториям, причем первая метит ему куда-то в левое подреберье, вторая попадет Виоле в область лица, и только третья уходит в пустоту над головой жрицы. Но примерно в двух ярдах от намеченных целей они, прекратив вращение, застывают в уплотнившемся воздухе, словно позволяют изучить себя напоследок. Янус каким-то образом ощущает под оболочкой твердосплавные сердечники в свинцовых рубашках и мимоходом удивляется, зачем в такой ситуации понадобилось лупить бронебойными. Может быть, гвардейцы, предупрежденные о коварстве врага, ожидали, что им навстречу выползут какие-нибудь чудовища в панцирях?

Потом он подумал, что упругая волна, притормозившая комочки металла, начинает ослабевать, и он не сможет удерживать ее долго. А значит, надо что-то решать. И, без остатка вложившись в этот последний импульс, он погасил энергию пули, которая летела в Виолу, а двум остальным разрешил следовать прежним курсом и еще подумал, что бронебойный мини-снаряд, по идее, не должен деформироваться при попадании в незащищенное тело, а значит, на его дилетантский взгляд, обязан пройти навылет. А потом Янус понял, что время уже течет как обычно, а сам он, пробив спиной стеклянную стену, падает в пустоту.

Глава 4

Стоя на балконе последнего этажа, Артем смотрел, как из центра пятиконечной звезды поднимается дрожащее пламя. Вечный огонь был похож на погребальный костер посреди скалистой равнины. А может быть, так из стратосферы выглядит космодром, на котором догорает ракета, взорвавшаяся при взлете.

Между мемориалом и шеренгой новых домов лежал обширный пустырь, на котором торчали футбольные ворота без сетки. Оттуда доносились возбужденные вопли. Местные пацаны спешили использовать короткий час вечерней прохлады до того, как станет совсем темно. Артем проследил за очередной результативной контратакой. «Вратарь-дырка из команды «Решето», — подумал он. — Не старается ни фига, хочет побыстрее смениться. До одного гола, наверно, стоят… Блин, а ведь сегодня двадцать восьмое! Лига чемпионов, финал, «Барселона» против «Манчестера». Могли бы и по телику показать, уроды. Нет, показывают только наших. А наши что? До полуфинала дошли единственный раз, да и то еще в девяностых, когда Лобановский был. А в этом году киевлян в одной восьмой раскатали. А «Спартак» и «Днепр» вообще из группы не вышли…»

Артем с досады плюнул с балкона и, спохватившись, посмотрел вниз, но там, по счастью, никого не было. Из распахнутого окна двумя этажами ниже долетали позывные радиостанций. Между холмами, куда закатилось солнце, густо краснела полоска неба.

Занавеска за спиной колыхнулась, и Светка переступила порог.

— Ну, что? — спросил Артем.

— Все в порядке. Сунула руку под холодную воду, вроде уже прошло.

— Фигня какая-то получилась…

— Да ладно, проехали. Что, закатом любуешься?

— Ага, — кивнул Артем. — Вид у вас потрясающий. Прямо хоть стихи сочиняй. Что-нибудь эдакое, с метафорами. И с языческими аллюзиями, а-ля Серебряный век. Ярила прячет лик за горизонтом…

— Почему Ярила? — спросила Светка.

— Ну, не знаю, — смутился Артем. — А кто у них там за солнце?

— Хорс тогда уж или Дажьбог. Вроде как, Дажьбог отвечает за свет и тепло вообще, а Хорс — это конкретно солнечный диск. Хотя стопроцентно никто не знает. Некоторые считают, что божество одно, просто имена разные. До сих пор спорят.

— А Ярила тогда по какому ведомству?

— Он насчет плодородия.

— Надо же, какие подробности. Приятно послушать специалиста.

— Ага. У меня же, помимо прочего, диссертация про древних славян-язычников.

— О, — сказал Артем, — диссертация?

— Ага, — безмятежно сказала Светка. — Пишу помаленьку. А чем еще заняться воспитанной девушке, если муж неделями в рейсе?

— Ну, так, это… Гм. И как, продвигается?

— Со скрипом. Язычество в древности — это, знаешь, такая тема… Не наука, а сплошное гадание. Толком никто ничего не знает. Источников почти нет.

— А летописи?

— Ну, вот представь — сидит монах в монастыре. Летописец. Думаешь, он будет языческие обряды описывать? Оно ему надо? В лучшем случае заклеймит позором, не вдаваясь в подробности. «Ин хто игрець позоветь на игрище или на какое зборище идольское, то вси тамо текут радуяся»… А что за сборище, что за игрище? Современники были в курсе, им пояснения ни к чему. А нам что делать?

— Я понял, — сказал Артем, — это как репортаж про футбол. «Незадолго до конца тайма нападающий каталонцев, избежав офсайдной ловушки, неотразимо пробил в «девятку». Но никто не станет объяснять в тексте, что такое офсайд и что такое «девятка». И уж тем более что играют круглым мячом две команды по одиннадцать человек. Через тысячу лет прочтут — ни фига не будет понятно.

— Так а тож, — подтвердила Светка. — Представляешь, как нам приходится? Слушай, раз ты про стихи вспомнил, да еще и про Серебряный век, просто не могу не похвастаться. Погоди секунду…

Она быстро шагнула в комнату и, вернувшись, протянула ему лист бумаги для принтера. Там были стихотворные строфы.

— Это что, твое творчество? — осторожно спросил Артем. — Ты еще и поэзией занялась?

— Не пугайся, — успокоила собеседница. — Все намного интереснее. Слушай…

В поисках материала для диссертации Светка рылась в институтской библиотеке. Ничего принципиально нового она там найти, естественно, не надеялась. Все скупые — сквозь зубы — упоминания славянских богов в древнерусских текстах известны наперечет и разобраны буквально по буквам. Заикнулся автор в двенадцатом веке (один-единственный раз!) о «ветрах, стрибожьих внуках» — прекрасно, заносим в штатное расписание. Стрибог, дед ветров. Имеет широкие полномочия по управлению атмосферой. Можно писать статьи для энциклопедий, рисовать красивые иллюстрации. Вот он, Стрибог, раздувает щеки.

Есть, правда, и другие источники. Зарубежные. Отчеты иноземных купцов и прочих непоседливых личностей о поездках на славянские земли. Очень добросовестные попадались товарищи! Увидит какой-нибудь дикарский обряд — и подходит, протоколирует. Так, мол, и так, завели девушку в палатку и сочетались с ней шестеро. Потом накинули веревку на шею, двое за концы тянут, а старуха-жрица кинжал под ребра сует. Вонзает и вынимает, вонзает и вынимает…