Сточное время - Владимир Холкин

Владимир Холкин

Сточное время

Пролог

Небо было похоже на замызганное стекло, и тусклое закатное солнце странно подсвечивало тучи у горизонта. Егор, стоя в тамбуре, мял в руке сигарету и лихорадочно пытался сообразить, сколько минут осталось до переноса. По его расчетам, электричка должна была вот-вот проскочить мембрану, и он уже весь извелся от нетерпения.

Со стороны горящего города показался закопченный «зилок». Он прыгал по ухабам, ежесекундно рискуя вылететь с дороги в канаву. Серая пыль фонтаном летела из-под колес. Машина скрылась за пологим холмом, но уйти далеко ей не удалось. Хищно распластанный вертолет — кажется, это был «камов» новой модели — завис над полем, и его скорострельная пушка вступила в дело. Потом вертолетчик, видимо, засек еще какую-то цель, и ракета, сорвавшаяся с пилона, оставила в воздухе дымный след. За холмом что-то радостно полыхнуло.

Летающий хищник медленно, словно нехотя, развернулся в сторону железной дороги, и Егор вдруг почувствовал себя очень маленьким, слабым и беззащитным. Он отчетливо осознал, что все эти ПТУРы и прочие железяки, которыми щедро увешан «камов», в мгновение ока разнесут вагон на куски. Егор застыл неподвижно, и в этот момент произошел перенос.

Егор ощутил толчок, у него перехватило дыхание и резко потемнело в глазах. А когда он пришел в себя, вертолета за окном уже не было, и даже небо стало другим. Пепельные тучи исчезли. Вместо них над холмами висели обычные облака. Накрапывал легкий дождь. В пределах видимости ничего не горело, не взрывалось и не отравляло местную экологию.

Он был дома.

Егор, наконец, закурил помятую сигарету. Глубоко затянулся, потом порылся в сумке и, достав коньячную флягу, сделал большой глоток.

«Вот гадство, — подумал он. — Ну их на фиг, такие рейсы». Иные миры — это, конечно, познавательно и занятно, но можно ведь остаться без головы. Сейчас вон локальная войнушка попалась, а в следующий раз вообще отправят в какую-нибудь ядерную пустыню. А что делать? Курьер — профессия подневольная…

Надо, надо менять работу. В школу устроиться, например — преподавать детишкам историю. Сколько получает учитель у нас в Союзе? Рублей сто двадцать, кажется? Да, негусто. Зато стабильно и каждый месяц.

Электричка уже подбиралась к окраинам Чернодольска, и Егор жадно вглядывался в знакомый с детства пейзаж. Вот гора Ящерка с заброшенной каменоломней на склоне, вот лесополоса, за которой начинаются жилые кварталы, а вот и бетонные гаражи потянулись нескончаемой вереницей.

Егор вытащил из сумки мобильник. Телефон, последние две недели твердивший, что сеть недоступна, теперь ожил и радостно присосался к ближайшему ретранслятору. Ого, сколько звонков пропущено! Даже из Москвы пришло сообщение — от Артема, бывшего одноклассника. Собирается приехать на днях. Ну что ж, устроим с ним совместный загул… Впрочем, это еще успеется. Сейчас надо пару дней отлежаться. Доберусь до дома — и спать!

Электричка заползла на вокзал, и Егор отметил обилие ментов на перронах. Ловят кого-то, что ли? Ладно, главное — не меня.

Один из патрульных автомобилей торчал у выхода на привокзальную площадь, и в нем была какая-то странность. Егор не сразу понял, в чем дело, и пару секунд стоял, тупо разглядывая машину. Но потом до него, наконец, дошло.

На дверце было написано не «милиция», а «полиция».

Что за хрень? Он растерянно огляделся и чуть не выронил сумку от изумления. Вместо портрета генсека и красного флага с серпом и молотом над площадью висел какой-то непонятный плакат — медведь под сине-красно-белым полотнищем. А там, где раньше было написано: «Решения XXXII съезда КПСС — в жизнь!», теперь говорилось о предстоящих выборах в краевую думу.

На месте шашлычной оказался «Макдоналдс» самого что ни на есть буржуйского вида, а в пивном ларьке предлагали загадочные хот-доги. И вместо привычных «Жигулей» с «Москвичами» по площади раскатывали явные иномарки.

Так, сказал он себе, без паники. Может, меня электричка не туда завезла? И вместо родного советского Чернодольска я опять оказался на какой-то соседней ветке? Да ну, не может такого быть — я ехал тем же маршрутом, что и две недели назад. То есть вернулся в то же самое место, откуда отправлялся в командировку. Да и лица вокруг знакомые — вон того, например, таксиста я точно видел перед отъездом.

Впрочем, есть верный способ проверить.

Егор вышел с площади и, пройдя метров триста, свернул в боковую улочку. Ага, вот и знакомый дворик. Здесь ничего как будто не изменилось. И дерево, и беседка на месте. Он присмотрелся и разглядел на деревянной крышке стола корявую надпись: «Егор плюс Таня…» Он лично ее нацарапал в десятом классе.

Егор обессиленно прислонился к стволу каштана.

Сомнений нет — это его родной город. Только он не такой, как прежде.

«Так, — подумал Егор, — я уезжал шестнадцатого мая. А сегодня у нас… — Он посмотрел на экран мобильника. — Да, точно, тридцатое мая 2011 года».

Вот, блин. Что же тут приключилось за эти дни?

Часть первая

Изнанка

Глава 1

Снег падал крупными, изящно-симметричными хлопьями, ветер стих, и Янус подумал, что ребятам с факультета погоды немного не хватает фантазии. Даже сугробы у них, кажется, расставлены по линейке: все как один пушистые и сияют девственной белизной; елки похожи на треугольные пряники, присыпанные сахарной пудрой, а снежок под ногами похрустывает усыпляюще-мягко, навевая идиллические мысли.

Янус прошел по виадуку над замерзшим каналом и направился к зданию из темно-серого камня, которое поражало циклопическими размерами и ощущением торжественной древности. Университет был построен две тысячи лет назад, но точной даты никто не знал, поскольку документы странным образом испарились, а версии по поводу личности основателя множились с такой быстротой, что историки рвали на себе волосы. Говорили, что здание заложил кто-то из Первой Дюжины, чтобы в спокойной обстановке готовить перспективные кадры. Впрочем, это была, скорее, легенда, сочиненная для поднятия рейтинга.

Многогранные колонны поднимались к небу по обеим сторонам от фасада. В углублении над широким дверным проемом были высечены сцены из жизни каких-то непонятных существ, похожих то ли на задумчивых василисков, то ли на грустящих мурен — причем сцены эти постоянно менялись, как будто по ночам неведомый скульптор украдкой подбирался ко входу и в бешеном темпе начинал работать резцом. Еще выше висел чудовищный циферблат с четырьмя стрелкам разной формы, снабженный не только числами от одного до двенадцати, но и знаками зодиака, символами планет и химических элементов, а также корявыми пиктограммами, которые не мог прочесть ни один из профессоров. В результате никто не имел понятия, что именно показывают часы в текущий момент. На эту тему кто-то даже защитил диссертацию, суть которой сводилась к признанию автором собственного бессилия.

Ощутив на пороге едва заметный толчок защитного поля, Янус шагнул в пустой вестибюль. Его никак не отпускала досада. Провалить зачет по предмету, который считался профильным, а главное, давался без особых проблем — это надо было суметь. И как же стыдно было позавчера, когда преподаватель, добрейший магистр Малус, покряхтев укоризненно, произнес: «Ну что же вы, Янус? Я, признаться, ожидал большего, вы уж, голубчик, не обессудьте». И хорошо еще, что магистр на два дня задерживался с отъездом и разрешил не откладывать пересдачу на начало следующего семестра, а прийти сегодня, в первый день двухнедельных зимних каникул…

Янус подошел к аудитории на втором этаже и осторожно заглянул внутрь.

— Входите, входите, Янус, — сказал магистр. Держа перед собой мерцающий вспомогательный контур, он разглядывал потеки ядовито-желтой субстанции на стене. Липкая клякса источала жуткую вонь, и ее отростки, игнорируя закон тяготения, растекались не только вниз, но и в стороны, а один как будто даже полз к потолку.

Вообще помещение хранило бесчисленные следы неких агрессивных воздействий, словно сумасшедший алхимик на протяжении многих лет ставил здесь запретные опыты, а потом пытался устранить результаты. Собственно, это было не так далеко от истины — в аудитории проходили семинары по основам утилизации.

— Ну-с, молодой человек, — обратился к нему магистр, — вы, я полагаю, осознали всю глубину своего падения и теперь готовы исправиться?

— Готов, господин магистр, — ответил Янус. — И осознал. Сам не понимаю, почему я так прокололся. Вроде бы тему знаю, а тут вдруг как отрезало…

— А вопрос какой у вас был, напомните?

— Отходы третьего уровня и опасность перерождения.

— Третьего уровня? Замечательно! Не сомневаюсь, что теорию вы уже подучили. А как насчет практического применения?