А ведь все было именно так. Рассказы - Андрей Викторович Белов

вскрикнул Беккария, – ну скажите, неужели же вы действительно верите в это? Ведь если вы считаете себя философом, то должны понимать, что такое утверждение к философии, как методу изучения мироздания никакого отношения не имеет – это вопрос веры и только веры – верить или не верить, а в вопросах веры ведь есть же Священное писание!!!

Беккария замолчал и с удовлетворением отметил про себя, что ответ не прозвучал мгновенно, не задумываясь. Святой отец, как богослов, хорошо разбирался в человеческих душах, а как человек, получивший образование в двух университетах, разбирался и в вопросах философии.

Бруно вспомнил детство и как он по ночам смотрел на звезды, которые необъяснимо будоражили душу. «С них всё начиналось и с ними для меня заканчивается все, в том числе и жизнь», – думал Бруно.

Наконец Бруно, поняв, что молчание может быть истолковано, как сомнение, громко сказал:

– Верю!

– Ну ладно, бог с ним,– Беккария мысленно перекрестился за такое богохульство, – как говорится, с этим вашим убеждением. Пойдем дальше, вас интересует, почему в приговоре указаны только ереси и ничего о Вселенной и о других Мирах? Извольте! – с готовностью произнес Святой отец и убежденно начал:

– Возможно, что именно из-за вас, Бруно, сложится в будущем стереотип, будто Святая служба преследовала ученых и была против науки, – начал Беккария, чувствуя наконец-то в этом вопросе себя уверенно, сейчас он решил дать последний бой заблуждениям этого человека. – Но вы-то, брат Бруно, сами были монахом в Доминиканском монастыре и прекрасно знаете, что церковь всегда сотрудничала с университетами. Это и пользование библиотеками монастырей, в том числе и теми, где содержатся запрещенные книги, если они нужны богослову, философу или ученому для его работы. Это и организация философских и богословских диспутов по различным вопросам, в том числе и на тему еретических взглядов. Представители Высшего духовенства нередко имеют университетское образование, а то и два образования. А комнаты, которые сдавались студентам университета в том же Доминиканском монастыре; свободное общение монахов и студентов? Я уж не говорю о монастырских школах, которые позволяют получить прекрасное образование людям, не имеющим средств для обучения в университетах. Причем такое образование, которое находится на уровне университетского. Вы сами-то, брат Бруно, получили образование именно в монастырской школе Доминиканского монастыря! И знания Ваши, судя по книгам, если говорить только об их разносторонности, весьма обширны: здесь и знание различных религий – от религии древнего Египта до мусульманства, и знание развития философской и религиозной мысли, а также знание поэзии и прозы различных времен. Так вот, брат Бруно, церковь никогда и никого не осуждала за научные или философские взгляды – только за еретические, таково её предназначение.

– В чем же антихристианская сущность ваших взглядов? – риторически произнес Беккария. – Из вашего учения следует, что Бог не создал Вселенную, поскольку она, по вашему утверждению, вечна, человек не венец творения Бога, Христос не совершил подвиг самопожертвования, спасая человечество от греха, нет потустороннего мира, а значит, нет ни рая, ни ада, а следовательно, нет и наказания за…

– Хватит, святой отец, все это я слышал уже не раз, – с раздражением произнес Бруно.

– Понимаю, понимаю, брат Бруно, – мягко и якобы уступчиво сказал Святой отец, – в общем-то, ваша «Философия рассвета» – та же ересь. Возвращаюсь к тому, что вас может интересовать, – сказал Беккария. – Несмотря на то, что вы объехали всю Европу и проповедовали свои взгляды во многих странах, и даже преподавали в Оксфорде и Сорбонне, за вами не было слежки, вы нам были вообще неизвестны. Но с момента, как вы, брат Бруно, попали в поле зрения Римской католической церкви, сопоставив цепочку Кузанский – Коперник – и вы, Бруно, высшее духовенство крайне заинтересовалось тенденциями развития философской, как вы называете, а по сути антирелигиозной мысли в обществе, посчитав, что она находится уже за гранью дозволенного и далее может грозить единству Церкви и стабильности в обществе. Решено было со всей тщательностью изучить ваше учение, чтобы понять, куда дальше может пойти философская мысль, и как в будущем противостоять этим ересям. Ведь кому, как не нам, знать, что мысль, вновь появившаяся в обществе, уже не умирает, а получает свое, то или иное, продолжение и развитие. Именно поэтому следствие длилось целых 8 лет. Только на изучение ваших книг ушло 3 года, с 1595 по 1597 год. Именно поэтому на допросы приглашались ученые-богословы, и допросы превращались фактически в диспуты. Именно поэтому к вам не применялись пытки.

– Надеюсь, я ответил именно на то, что вас больше всего волнует перед… – Беккария замялся, – в общем, перед судьбой. И не скрою, изучение ваших взглядов и вашего учения для нас имело огромное значение, – на этой фразе Беккария заранее решил закончить, удовлетворив полностью, как он считал, самолюбие Бруно.

Бруно молчал, молчал теперь и Беккария.

Видя, что взгляд Бруно уже стал рассеянным и смягчился, Беккария добавил, чтобы окончательно расположить к себе узника:

– Согласен с вами, брат Бруно, что ваше учение так и не получило известности до настоящего времени, хотя вам уже 52 и учение свое вы проповедовали по всей Европе. Повторяю, что Святая служба вообще о вас ничего не знала, пока вы случайно, повторяю – случайно, по доносу, не были арестованы. И это несмотря на столько книг! Даже если вы раскаетесь и будете помилованы, то вас сошлют в заключение в какой-то монастырь, скорее всего, опять в Доминиканский, и вы сойдете с ума или убьете себя, но уж сказать о себе и о своем учении, а тем более написать какой-либо труд, вам не позволят. Единственная надежда на то, что ваше учение заинтересует будущих историков и станет широко известно, это… – костер. Что ж, Брат Бруно, должен согласиться с тем, что логика в таком рассуждении, если я, конечно, угадал, безукоризненная. И все, что вам для этого нужно – только время, а его у вас будет предостаточно, – вкрадчиво сказал Святой отец.

После некоторого молчания Беккария начал мягко и назидательно:

– Брат Бруно, через короткое время вам вставят кляп в рот и поведут на казнь, таков порядок – только с кляпом. Вы уже ничего и никогда не сможете сказать. Ответьте сейчас на вопрос Папы, и пусть это останется только между нами – Папой, вами и мной. Где бы Вы хотели, чтобы оказалась ваша душа после смерти?

В комнате нависла долгая, трагическая и вместе с тем торжественная тишина – тишина о вечности.

Бруно в задумчивости встал, не осознавая того, и стал ходить те же 16