Время зимы - Айя Субботина

— Человек, продавший мне эту вещицу, утверждал, что нашел его в землях Шаймерии.

Раш тут же мысленно скривился: среди торговцев будто существовал тайный сговор. Любую мало-мальски пристойную вещицу они непременно «находили в шаймерских землях». Он повертел клинок, рассчитывая найти клеймо кузнеца — вряд ли мастер, сотворивший такую прекрасную вещь, пожелал остаться неузнанным. Так и есть, сбоку, на рукояти из полированной кости, виднелся едва заметный, выпуклый вензель. Мастер даже тут проявил талант, искусно выточив отметину прямо на кости. Правда, нужно отдать должное, Раш никогда прежде не видел столь странных символов — вероятно, то было мастерское клеймо, а не инициалы оружейника. Раш не стал говорить торговцу о разоблачении его лжи, знал, что у того мигом найдется с десяток новых историй. Вместо этого спросил цену.

— Двадцать золотых кратов, господин.

— Грабеж. За такие деньги лошадь можно купить.

— Можно, но разве у такого видного господина нет лошади? — Таремец прищелкнул языком и покачал головой. — Зато у господина нет такого прекрасного кинжала.

— Есть другой.

— … но не такой, как тот, что продаю я.

Раш снова принялся вертеть кинжал, так и эдак, раздумывая и в надежде сбить спесь с торговца. Таремец не торопил, но смотрел с прищуром. У Раша было только четырнадцать золотых. Торговец может сбавить цену, но вряд ли так низко.

— Подделка, — карманник нагнал на себя безразличие и вернул кинжал обратно на прилавок.

— Я уступлю, — догнал его в спину голос таремца. — Девятнадцать золотых.

Раш продолжал идти дальше, не оглядываясь. Торговец громко предложил восемнадцать, но он сделал вид, что не услышал. Ненадолго задержался у хорошенькой торговки сладостями, купил мешочек запеченных в сахаре земляных орехов — здесь они были не такими, как в южных землях, мельче и сытнее.

— Солнечного и доброго утра, — раздался позади Раша знакомый девичий голос.

Раш обернулся, рассматривая Хани. Сегодня она выглядела получше, чем накануне, когда они с Арном вернулись из лесу, хотя под глазами северянки по-прежнему виднелись темные синюшны круги, как от бессонной ночи. Хани сменила походный костюм на удлиненную куртку с капюшоном, подбитую куницей, и светлые штаны оленьей кожи. Раш сразу заметил, что теперь ее одежда заметно отличалась от той, в которой ходили деревенские.

— Я думала, вы покинули Яркию с рассветом, — задумчиво сказала Хани, почем-то уставившись на мешочек с орехами в его руках.

— Наш новый проводник упрямее осла, заладил — не поеду, пока не узнаю, чего скажет Мудрая. — Раш ловко закинул в рот пригоршню орехов и протянул мешочек девушке, молча предлагая угоститься. Она отказалась, морща лоб, как от тяжких раздумий.

— Я нигде не вижу Рока. Он не с вами ли собрался?

— Если и собрался, то я об этом ничего не знаю. Вчера он почти сразу, после тебя, куда-то делся. Послушай, а что собирается говорить Мудрая? — Раш поманил ее рукой в сторону, за круг, где бы их не тревожили.

Девушка охотно пошла за ним, отстранившись, когда он попытался взять ее под локоть. Она выглядела такой несуразно маленькой, особенно на фоне остальных местных. Даже ему, не слишком высокому, она едва ли достигала плеча. В купе с мягкими чертами лица, казалась ребенком, девчонкой, где-то растерявшей кукол. Если бы не взгляд: глубокий, пронзительный. Казалось, она всегда смотрит куда-то глубже, чем кажется. И Рашу стало не по себе, когда она вдруг пристально взглянула на него, прямо в глаза.

— Большая опасность подбирается к здешним. Мудрая будет говорить с эрлом, чтобы тот поднимал народ.

— Какая опасность? — Раш стянул петельки мешка, пряча его за пазуху. Желание насыщать утробу напрочь пропало. Да и как тут есть, когда странный фиалковый взгляд того и гляди дыру прожжет?

— Людоеды. — Хани понизила голос. — Раньше они никогда не выползали за пределы Пепельных пустошей так далеко. И идут не с севера, а с юга. И ставят ловушки. Много ловушек. Теперь они не просто пустоголовое стадо. — Девушка снова «поймала» его взгляд. Несколько мгновений, будто бесконечных, она рассматривала его пристально, как если бы готова была найти в нем источник всех бед Северных земель.

— Хватит на меня таращиться, — сквозь зубы процедил он. — Хочешь что-то сказать — говори.

— Их кто-то направляет. Кто-то умнее, чем они. И у него есть магия, сильная отметина Шараяны. — Она замолчала, давая ему возможность как-то отреагировать на сказанное, но Раш молчал и Хани продолжила. — В наших землях всех детей обязательно смотрит Мудрая и тех, у кого есть отметин, забирает для усмирения магии, чтобы направить ее по верному пути. Редко когда отметины появляются у тех, у кого их не было в детстве. Но даже так — Мудрая все чует, знает. Только она одна получает благословение Виры, ее истинное зрение.

Раш окончательно запутался, кто и то получает и видит, но виду не подал. Лицо у девчонки было таким, будто она разбалтывала ему все тайны мирозданья.

— В наших землях появился черный маг, — закончила она.

— Чушь, — отмахнулся Раш. Он уже жалел, что поддался на разговор. Пусть бы шла себе, куда шла, его дело — сторона. И, вспомнив, добавил: — Ты ведь тоже отмечена Шараяной.

— Уезжайте. — Тон голоса Хани сменился, стал звеняще ледяным. Она оставила его слова без ответа. — Если у вас есть дела в Артуме, поспешите с ними. Может случится, что скоро наши земли станут небезопасными для путников.

Хани собиралась сказать еще что-то, но ее отвлек громкий, громче рыночного гула, шум многоголосой толпы. Раш и сам повертел головой, пытаясь понять, откуда раздавался шум. И двинулся на него, ловко проскальзывая между суетливой толпой. Деревенские толкались, зажимали его плечами, но он продолжал идти, собираясь воочию увидеть, что же вызвало пристальный интерес. Человеческая масса следовала к центру, к тому самому месту, где вокруг большого очага сидели старухи.

— Стрелы шарашей… Много… Бедолага… Позовите Мудрую… Не жилец… — На все голоса галдела толпа.

Хани, каким-то непостижимым образом оказавшись впереди Раша, яростно спешила вперед, локтями распихивая плотные ряды любопытных. Раш нагнал ее, помогая продираться сквозь толпу. Он даже не сразу понял, что они достигли цели, когда обоих буквально вытолкнуло на окруженный людьми кусок земли. На нем, в истоптанном грязном снегу, на спине, лежал Рок. Он весь буквально был истыкан стрелами, из ран сочилась кровь, левую часть лица рассекала рваная рана, выворачивая из-под кожи мясо и обнажая кость. Глаз заплыл вверх.

Раш был очень удивлен, когда заметил прерывисто вздымающуюся грудь молодого воина. Никогда раньше он не видел, чтобы человек оставался жив после того, как в него всадили минимум десяток стрел. Нападавшие, судя по всему, не рискнули подойти близко, предпочитая расстреливать беднягу на расстоянии.