Пурпурные грозы - Галина Мишарина

вспыхнуло, я словно чувствовала Дэра с той стороны двери. Он снова спасал меня, на сей раз от незаслуженного наказания.

Когда Смайл открыл, и лорд Магици ступил внутрь комнаты, я внимательно следила за реакцией братьев. Кажется, их удивил его облик, я и сама разглядывала Дэра с интересом. Он переоделся в черный бархатный костюм, с серебряными звездными пуговицами и кожаной отделкой. Рубашка была небесно-голубой, с высоким воротником, а галстук, который я видела на нем впервые — синим. Дэр умел одеваться так, что его хотелось рассматривать. Он шагнул навстречу Карви и протянул руку:

— Дэр Магици.

Средний поспешно пожал его ладонь, то же самое сделал Смайл.

— Рады познакомиться, лорд Магици.

— И я рад, господа Миратовы, — сдержанно отозвался Дэр. Он на мгновение скользнул по мне взглядом, и краешки губ дрогнули.

— Спасибо вам за сестру… То есть за помощь, — улыбнулся Смайл.

— Для меня честь быть защитником Мэй, — отозвался Дэр, и я сделала осторожный шаг ему навстречу.

— Для нас это несколько неожиданно, — нарочно перекрыл мне путь Карви. — Вы не будете против поехать в родовой дом Миратовых, лорд Магици?

— Брак не бывает неожиданным, тем более если у вас такая сестра, как Мэй, — сказал Дэр. В его голосе снова был холод, и меня это немного расстраивало. — Вы сделали мне одолжение, оставив её одну в большом городе. И сильно рисковали, потому что на моем месте мог оказаться какой-нибудь редкостный болван.

— Хочешь сказать, я бы выбрала болвана? — воскликнула я, и он улыбнулся.

— Нет. Тебе могли причинить вред, вот что я хотел сказать.

Смайл покраснел.

— Вы правы, но с ней была Гримси.

— Няня против толпы спятивших поклонников, — усмехнулся Дэр. — Но не мне судить. Согласно рассказам Мэй, она была женщина крепкая и суровая. — Он поглядел на меня, и снова возле зрачков вспыхнули золотые ободки: — Ты хочешь, чтобы я поехал?

— Да. Папа будет рад с тобой познакомиться.

— Хорошо. Когда вы собираетесь домой? — повернулся он к братьям.

— Ну… — несколько растерялся Карви. — Завтра, наверное.

Дэр усмехнулся:

— В вашем возрасте я тоже любил неопределенность, но сейчас терпеть её не могу.

Средний понял намек и сказал, переглянувшись с Младшим:

— Завтра утром отправимся в путь, лорд Магици.

— Просто Дэр, если не возражаете.

Братья одновременно кивнули. Наглая властность Дэра и на них произвела впечатление.

— Тогда мы Смайл и Карви.

— Отлично.

— Мэйди, конечно, поедет в нашей карете, — принялся рассуждать Карви. — До Золотых лугов два дня пути. Вы предпочтете ехать верхом, Дэр?

— Да, — кивнул тот. Мне казалось, что он замкнулся в себе и не хочет больше ничего обсуждать.

— А давайте пообедаем? — предложила я с улыбкой, отодвигая Карви в сторону и подходя к Дэру.

Хорошо, что все были согласны, дольше терпеть это напряжение я не могла. Оставалось понять: Дэр не понравился моим братьям или они ему?

Путешествие проходило спокойно. К несчастью, я так и не нашла причины усадить Дэра к себе в карету, зато могла вдоволь наглядеться на него из окна. Он ехал на крепком жеребце темно-бурой масти, и тот был под стать хозяину: сдержанный, но решительный, ловкий и резкий, будто заряженный особой энергией. Я не удивилась, узнав, что его зовут Штормом, и что это редкая порода, выведенная ещё до Злой зимы.

Дэр ехал возле кареты, порой отсылал коня в сторону, а когда возвращался, непременно что-нибудь мне привозил. То цветок, то красивую веточку, то гриб. Я прижимала подарки к сердцу и посылала ему воздушные поцелуи, а Дэр умудрялся исполнить поклон прямо на лошади. После чего мы вместе смеялись над этим неумелым актерством и принимались на ходу сочинять стихи. По правде говоря, мне было все равно, что подумают братья. Хорошо, что они хотя бы давали нам возможность общаться и ехали позади.

Смайл принес мне кольцо Гримси. Вот уж не знаю, как ему посчастливилось его отыскать. Сколько себя помню, няня всегда носила этот простой ободок с небольшим голубым турмалином. Я спрятала его в мешочек, где лежало рубиновое ожерелье. То была печальная память, и её нельзя было тревожить. Как и прах Гримси, а, точнее, просто пепел с пожарища, кольцо ждало своего часа, чтобы быть погребенным в земле.

В карете было не слишком тепло, но пальто, что теперь красовалось на мне, заменяло даже меховой плащ. Длинное, карамельного цвета, с белым меховым воротником и такими же манжетами, с причудливыми, в виде пионов, золотыми пуговицами, оно сидело как влитое, к тому же, будучи изящным, оставалось на диво удобным.

Его купил и преподнес, не слушая моих возражений, Дэр. Он также купил мне новый наряд и к нему все самое необходимое — от шапки до теплых сапожек. Я была растеряна, видя эти прекрасные подарки, и говорила спасибо, краснея, как свекла.

— Богатство не в вещах, коими владеет человек, но порой они необходимы, — усмехнулся Дэр. В его глазах я видела обещание поцелуя.

— Ты не должен был. Мельсея Тарт позаботилась, чтобы я не ехала в бальном платье.

— Лучше не оставлять у себя ни одной вещички из дома Роланда. Он щедр, но источает столь липкую энергетику, что от неё стоит избавляться сразу.

— Двуличные как будто часть него, — сказала тогда я, и Дэр кивнул. — Спасибо тебе. Я и правда ощущала, что совсем не подхожу этим вещам.

Теперь я, пожалуй, была больше похожа на леди. То, что покупала Гримси, часто выглядело старомодно. Всё, что привозили братья, приходилось переделывать на свой вкус, потому как платья были чересчур пестрыми и рушились под тяжестью отделки. По мнению Смайла, на плечи которого легло обеспечивать меня вечерними нарядами, чем больше было висюлек и блестючек, тем лучше. Хорошо, что хотя бы дневные наряды я покупала себе сама.

Но вещи, подаренные Дэром, отличались от прежних. Он словно увидел какую-то новую часть меня, мучительно ожидавшую своего часа. Благодаря ему я ощущала легкость и свободу, надевая это серебристо-серое дорожное платье и теплый, в синих цветах, корсет. Образ наряда походил на летний сад в сумерках, когда цветы пахли особенно сладко. Так и Дэр называл меня цветком… Я чувствовала, что люблю его всё сильней — не за подарки, конечно, а за то понимание, что он проявлял, за внимательность к мелочам и строгость, даже за категоричность, которая часто в людях раздражает. Хорошо, что братья не проявили интереса к моему облику, считая, видимо, что я каким-то образом вынесла часть вещей во время пожара. Сам Дэр не стал делать акцент на собственной щедрости, хотя мог бы, ведь это выставило бы его в хорошем свете перед папой…

Ближе к