Осколки любви (ЛП) - Харви Л.

― Отвези меня на Биркдейл-Роуд, дом четыре, ― приказал я.

Я направлялся к Лили.

К девушке, которая полностью проникла в меня. Образ которой постоянно присутствовал в моем сознании.

Пока я сохранял контроль и до тех пор, пока сохранял голову, это еще могло оставаться просто игрой, в которой готов был участвовать.

Глава 6

Лили

Я провела ночь, пересматривая повторы серий «Холм одного дерева»[7] и опохмеляясь большим количеством вина. Еще недавно я уверяла себя, что у нас с Романом все в порядке, и мы, в конечном счете, все же продвигаемся вперед. Мое сердце трепетало и замирало, когда в памяти всплывали подробности нашего прошедшего свидания. Но я не получала от него вестей с того нашего разочаровывающего прощания, и в глубине души, конечно же, предполагала, что все так и будет. В душе стало созревать осознание того, что он станет тем самым, кто выдернет ковер из-под моих ног, после того как они только-только обрели твердую почву под собой.

Вместо того, чтобы проливать слезы над тем, к чему мне следовало заранее готовить себя, я переключилась на свой привычный прием аутотренинга и направилась к стереосистеме. Прежде чем нажать кнопку PLAY на моем огромном ретро-проигрывателе, я передвинула мебель в гостиной, чтобы освободить пространство. Вещи начинали принимать серьезный оборот. Я с энтузиазмом нажала на кнопку воспроизведения и тотчас подскочила от грохота моих колонок. Песня «ComeonEileen» группы Дэксис Миднайт Раннерс пронеслась по моей гостиной, умиротворяя меня и прокладывая путь к спокойствию через колебания моей тревожности.

Я прокручивала песню снова и снова, танцуя, как беззаботный подросток. Мои руки и бедра двигались в такт, и в этот момент я чувствовала себя свободной и живой. Я была бесконечна. Мое тело неистово крутилось в такт моему поющему сознанию. Я продолжала бы делать это и чувствовать себя так до тех пор, пока не наступила бы такая сильная одышка и усталость, что мой разум был бы сосредоточен только на том, как я измотана. Этот метод я применяла с раннего детства.

Нажав на паузу на музыкальном проигрывателе, я наклонилась вперед, пытаясь унять мной же спровоцированную боль в боках, а мое тяжелое дыхание оказалось единственным звуком, заполнившим пустое пространство вокруг меня. Возможно, утренней пробежки было недостаточно, чтобы компенсировать вредную еду, которой я питалась всю неделю.

— Не останавливайся из-за меня, Ангел.

Этот хриплый холодный голос мгновенно захватил все мои чувства, уничтожив все старания забыться.

— Роман, как ты здесь оказался? И зачем? Я имею в виду… — проговорила я, задыхаясь.

Я прервалась, пытаясь набрать необходимое количество кислорода, пока осознавала его присутствие. Вдыхая и выдыхая, я впитывала его отравляющий аромат, все больше и безвозвратно завладевающий мной.

— Дверь была не заперта, я услышал эту песню и невольно был заинтригован, потому как я и подумать не мог, что ты фанатка музыки 80-х, — подначил он.

Роман умел вести себя так, будто ему нет до всего на свете никакого дела, но я знала, что в его душе царит тревога. Мне хотелось надавить на него и потребовать ответов, которые я жаждала получить весь день.

«С кем? Зачем? Когда и где ты был?»

Я знала, что давление только оттолкнет его, а для меня в данный момент важнее было бы просто прижаться к нему. Поэтому я отодвинула свою неуверенность на задворки сознания и поддержала начатую беседу. Я справлюсь со своими чувствами.

— Всем нравятся 80-е. Кроме того, «Eileen» — моя счастливая песня.

Мое дыхание пришло в норму, и мой тон был невозмутимым, что противоречило царившему внутри меня беспокойству.

Подойдя к зеркалу, я готова была ужаснутся своему неприглядному внешнему виду. Но, справедливости ради, для той, кто провел весь день, погрязнув в жалости к себе и удушливом смраде, я выглядела на удивление презентабельно.

— Счастливая песня? Что ты имеешь в виду?

Я было решила, что он язвит, но, когда увидела замешательство на его лице, поняла, что он совершенно серьезен.

— Погоди, ты это серьезно?! У тебя что, нет своей счастливой песни? Это моя самая любимая песня — всякий раз, когда я чувствую, что для меня все стало слишком, а это, похоже, происходит с завидным постоянством, она заставляет меня чувствовать себя счастливой и свободной. Это мое персональное успокоительное. Неужели у тебя нет такой?

Роман двинулся ко мне, становясь все ближе с каждым моим словом.

— В таком случае, пожалуй, это будет «Angels» группы Два икса. Думаю, это самое близкое к счастью чувство, которое я испытал впервые за долгое время, — прошептал он.

Роман прикоснулся к моей щеке ладонью своей вспотевшей руки. В этот момент я почувствовала аромат «Джек Дэниэлс», который доносился сквозь его дыхание, и заметила бисеринки пота на его лбу, по всей видимости указывавшие на то, что он побывал где-то среди разгоряченных потных тел. Вот почему он был здесь. Он был пьян. Я была всего лишь случайной мыслью в его сознании, находящимся под влиянием алкоголя.

— Ты пьян? — спросила я, склонив голову вниз, и в моих словах сквозило разочарование.

— Ты мой славный милый Ангел.

Он усмехнулся. Убрав свою комфортно расположившуюся руку от моего лица, он вытянул ее, чтобы сдвинуть пряди волос, прикрывающие мою склоненную голову, а затем приподнял мой подбородок так, чтобы мои глаза оказались напротив него.

— Быть может, если бы я был пьян, мне было бы проще забыть тебя.

Он прижался своими губами к моим, и его горячее дыхание показалось мне восхитительно пьянящим.

— Быть может, если бы я был пьян, я был бы слишком слаб, чтобы передвигаться, и удержал бы себя от того, чтобы примчаться к тебе.

Прикоснувшись к кончику моего носа своим, он схватил меня за задницу и с неистовым вожделением дернул мои бедра на себя. Откликнувшись на его прикосновения, я выгнулась всем телом навстречу его увеличивающейся эрекции.

— Ангел, я здесь не потому, что пьян от алкоголя и собираюсь принимать решения, которые не принял бы в трезвом состоянии, а потому, что пьян от каждой мелочи, которая является частью тебя, и каждое решение, которое я принимаю с этого момента, связано с тем, что я не могу выбросить тебя из головы. И даже если бы я мог, я больше никогда не хотел бы трезветь.

Его тон из шутливого переключился на категоричный, и я почувствовала, что последует за этим. И была готова к этому.

Я полагала, что Роман пробрался в мое сознание, но по тому, как мрачно и напряженно он говорил, становилось очевидным, что это я угрожаю его устойчивой связи с реальностью, а не наоборот. И пребывала в полном замешательстве от осознания этого факта.

— Не стоит превращать это в пагубную привычку, — предостерегла я его, так как моему рассудку совершенно точно не нужны были лишние осколки.

— Я ничего не делаю Лили, это все ты. То, как ты выглядишь и как пахнешь. Это ты так сильно манишь меня.

Он пытался отклониться.

— Роман, ты не можешь утверждать, что романтика чужда тебе, а потом говорить то, что говоришь. Так нечестно.

Я попыталась вырваться из его хватки, но он держал меня очень крепко.

— Хочешь, чтобы я ушел, Ангел?

У меня не было возможности просчитать все доводы «за» и «против» того, что должно было произойти. Все, в чем я была уверена, это то, что я хотела Романа. Он был необходим мне до безумия, и если бы он захотел просто уйти после, то все это стало бы нашим сладчайшим прощанием. Поэтому, отбросив осторожность и наплевав на угрызения совести, я последовала за ним в спальню, не отрывая губ от его кожи.

Роман провел пальцами по моему телу и начал стягивать с меня мою свободную футболку. Я оказалась перед ним с обнаженной грудью. Мы замерли так на некоторое время, пока он пожирал меня глазами, и от того, как он сглатывал, и от его жадного взгляда, мои соски налились и запульсировали. Мне нравилось, как я воздействовала на него, но я хотела большего. Поэтому сама стянула свои трусики, чтобы полностью открыть ему себя.