Капризный ангел - Барбара Картленд

– Пожалуйста, прошу вас! Мне во что бы то ни стало нужно отсюда выбраться! – прошептала она Рудольфу испуганным голоском.

– Сделаю все, что в моих силах! – пообещал молодой человек. – Хотя это будет и непросто.

– Что нас ждет?

– Скорее всего, нас всех сейчас загрузят в полицейский фургон и отвезут в участок для дознания.

Это значит, подумала она с ужасом, что ей придется объяснять, что она путешествует по Европе, назвать отель, в котором она остановилась, чтобы там, в свою очередь, подтвердили, что она действительно их постоялица. В любом случае все это чревато не только дипломатическими осложнениями, но и много еще чем. Шокированная родня, родители, убитые непослушанием дочери, и прочее, и прочее.

Тильде показалось, что она уже слышит уничижительные реплики, произносимые холодными, бесстрастными голосами, которыми станут обмениваться ее родственники на официальных приемах и дворцовых суаре.

– Вы слышали, что натворила крестница королевы Виктории?

– Воображаю, какое воспитание ей дали, коль скоро она пустилась в такие приключения!

– А я с самого начала говорила, что она совсем не пара князю Максимилиану!

Все эти чопорные короли и принцы моментально забудут, как осуждали того же князя Максимилиана пару недель тому назад, и с радостью переключатся на его невесту.

Да, она уже слышала их голоса, видела выражения их лиц, презрительный прищур глаз, надменно вздернутые аристократические носы, саркастические улыбки. Такая наглость! Дерзкая девчонка!

Она еще крепче сжала руку Рудольфа.

– Не бойтесь, – ласково сказал он. – Все будет хорошо.

– Нам нужно выбраться отсюда! Любой ценой!

Он ничего не ответил, а лишь стал медленно пробираться сквозь толпу, стараясь незаметно перевести ее на другую сторону площади. Судя по взглядам полицейских, обращенным в ту же сторону, именно туда и должен был прибыть фургон.

Боже, какая же я дурочка, не переставала корить себя Тильда. Как мне только в голову взбрела шальная мысль уговорить профессора, чтобы тот показал мне мюнхенскую пивную.

Да, она сама во всем виновата! Она, и никто другой! Но что толку теперь каяться и посыпать голову пеплом? Надо думать, как выпутаться из неприятностей, которые сама же себе и устроила.

– А вот и он! Как раз кстати! – услышала она голос полицейского и увидела фургон, запряженный парой лошадей, который медленно катил по дороге в сторону площади. Вид у повозки был устрашающий: длинный черный ящик безо всяких окон. Только две дверцы в тыльной части, через которые полицейские станут запихивать внутрь задержанных.

Один из полицейских отворил дверцы, а двое других приказали студентам:

– Заходить!

Несколько молодых людей выказали готовность подчиниться приказу, но на остальных команда подействовала отрезвляюще, и студенты заорали с новой силой.

– Нет насилию! – скандировали они. – Долой полицию! Иностранцы, вон из Мюнхена! Мюнхен принадлежит нам!

Полицейский ударил дубинкой какого-то юношу, попытавшегося выскользнуть из толпы, и тот громко вскрикнул от боли. Негодование росло, воинственные голоса товарищей пострадавшего слились в один протяжный вой.

– На помощь! – кричали одни.

– Бежим! – вторили другие.

– Спасайся кто может! – подхватили клич третьи.

Площадь моментально пришла в движение. В воздухе замелькали флаги, палки. В руках у некоторых сверкнули ножи. Толпа бросилась на полицейских, пытаясь прорвать оцепление. Отчаянные крики, вопли о помощи, шум, гам. Какой-то полицейский упал на землю, и на него сразу же набросилось несколько разъяренных парней. На подмогу сослуживцам тут же поспешили те, кто сопровождал фургон. Тщетно полицейские свистели в свои свистки. Рев толпы перекрывал эти слабые призывы к порядку. Снова зазвучали выстрелы.

Полицейский, сидевший на козлах, не выпуская поводья из рук, нагнулся, чтобы получше рассмотреть, что творится внизу.

Рудольф не стал медлить, мгновенно оценив представившийся им шанс. Он столкнул полицейского на землю, быстрым движением выхватил у него из рук поводья, легко, словно пушинку, забросил Тильду на сиденье рядом с извозчиком, а в следующий миг взлетел туда сам и со всего маху стегнул лошадей. Те сорвались с места и понеслись по мостовой, сопровождаемые непрестанным хлопаньем распахнутых настежь дверей. Этот грохот нервировал лошадей, и они стремглав летели вперед. Сзади свистели, кричали, но Рудольф даже не оглянулся, всецело сосредоточившись на управлении фургоном. Он старался править так, чтобы лошади бежали посередине мостовой, не сворачивая к тротуарам, чтобы экипаж не перевернулся. Тильда вцепилась обеими руками в сиденье, боясь, что ее может попросту выбросить при очередном крутом вираже. И тем не менее свобода ее пьянила.

– Мы спасены! – воскликнула она с ликованием, скорее для самой себя, чем для Рудольфа.

– Да, если не принимать в расчет, что теперь за нами в погоню бросятся не только эти смутьяны-студенты, но и вся полиция Мюнхена.

– И что, нас поймают? – снова испугалась Тильда.

– Надеюсь, нет. Здешние тюрьмы комфортом не славятся, так что надо не оплошать!

Рудольф старался говорить спокойно, но Тильда явственно расслышала в его голосе тревожные нотки.

Вот это уже и в самом деле настоящее приключение, подумалось ей. Да, страшно, зато как волнует!

Дорога, по которой мчался фургон, была пуста: то ли время было уже позднее, то ли, незаметно для себя, они попали на окраину города. Лошади по-прежнему мчались галопом, но Рудольф все равно беспрестанно их подстегивал. Тильда видела, что он отлично управляется с лошадьми и, судя по всему, хорошо знает, куда ехать. Во всяком случае, он старается выбирать улицы, где нет народу и где им наверняка не попадется навстречу полиция.

Но вот мелькнули последние дома, они пересекли какой-то мост и понеслись по проселочной дороге, обсаженной с двух сторон огромными деревьями.

– Куда мы едем? – не удержалась Тильда.

– Для начала как можно дальше от Мюнхена.

– Но я не могу! – вскричала она. – Не могу! Я должна вернуться в Мюнхен! Во что бы то ни стало!

– В данный момент это весьма опасно для здоровья! – рассмеялся Рудольф. – Не рекомендую! Отныне мы числимся не только в списке бунтующих студентов. Мы – разбойники, которые посягнули на собственность полиции. Более того, украли эту собственность. А это уже тянет на самое настоящее уголовное преступление, никак не меньше.

– Но мне необходимо вернуться! Меня будут разыскивать! Там… там будут переживать, волноваться, где я. Могут быть… неприятности.

– А уж какие неприятности могут быть у меня, если меня поймают! И думать не хочется!

– Вы хотите сказать, что у вас есть причины… то есть вы не хотите, чтобы полиция вас допрашивала?

– Абсолютно верно! Не хочу! – ответил он, и на сей раз голос его прозвучал серьезно.

«Все как у меня, – подумала Тильда. – Интересно, что он такого натворил, что опасается встречи с полицией. Едва ли что-нибудь страшное. Ведь еще сегодня утром он был совершенно спокоен и даже счастлив. Носился как угорелый за своей Митси по лесам Линдерхофа, думать не думая ни о какой полиции».

А что такое полиция здесь, на континенте, она была хорошо осведомлена, наслушавшись разных страшных историй о том, как местные стражи порядка обращаются с подозреваемыми. Их сразу же бросают в темные душные камеры, и несчастные вынуждены месяцами доказывать, что они невиновны. Иное дело на родине, в Англии! Там презумпция невиновности соблюдается свято. Пока вина не доказана, ты невиновен.

Но в любом случае Рудольф прав. Ни ему, ни ей встреча с полицией не нужна, размышляла она, трясясь на козлах. А потому они оба должны постараться избежать такой встречи. Вопрос в том, как это сделать!

Глава 4

Рудольф ослабил поводья, и лошади замедлили шаг. Даже дверцы перестали грохотать за спиной. Из-за облаков вынырнула луна и облила своим серебристым светом все вокруг. Дорога петляла между холмами. Вдали чернели верхушки подступающих гор, над которыми раскинулось звездное небо. Но вот с гор подул холодный ветер, и Тильда зябко поежилась.

– Замерзли? – участливо поинтересовался Рудольф. И протянул ей вожжи. – Тогда за работу!

Тильда послушно взяла протянутые вожжи, а молодой человек принялся стягивать с себя куртку.

– Нет-нет! – запротестовала она. – Мне не холодно!

– Берите и не спорьте! По сравнению с вами я вон какой здоровяк!

Он набросил ей куртку на плечи и забрал у нее вожжи.

– Как вас зовут? – поинтересовался он после короткой паузы.

– Тильда! Спасибо за куртку! Она очень теплая.

– Не стоит благодарности. А мое имя – Рудольф.

Тильда с трудом удержалась, чтобы не сказать, что уже знает его имя.

– Приехали в Баварию на экскурсию?

– Да. Из Англии.

– Я так и подумал.

– Почему? – удивилась Тильда.

– Потому что только англичане умеют сохранять хладнокровие и выдержку в любых, даже самых чрезвычайных ситуациях, – сказал он и с улыбкой добавил: – Я ведь поначалу боялся, что вы начнете биться в истерике у меня на плече.