Дама с чужими собачками - Екатерина Николаевна Островская

— Ты где?

— Собирался зайти к писателю, но теперь решил сначала заскочить к соседям убитой.

— К Диденко? Рановато еще: сам Юрий Юрьевич раньше восьми вечера домой не приезжает, а его жена ничего нового не скажет. Это ведь она после того, как другая женщина обнаружила тело, а потом в панике прибежала к Диденко, позвонила в полицию. Начальство приказало мне немедленно отправляться на место убийства и опросить свидетелей. Я опросил и Наташу, и ту женщину. Наташа рассказала все, что знала о соседке: она очень наблюдательная дама… Они, кстати, дружили… Но я вот чего звоню… Тут покумекал немного и понял, что убийство дамы с собачками, то есть убийство той девушки, совершил кто-то из мужчин, близких к Варваре Красновой, а потому не мог бы ты…

— Я уже послал запрос на биллинг телефонов Головкина и Холодцова, — опередил его вопрос Павел, — но мне кажется, что он ничего не даст. Вряд ли кто-то оставил бы нож на месте преступления.

— А если это сделал Артем, чтобы отомстить бывшей любовнице за то, что его избили? Специально оставил в теле нож, чтобы подставить Краснову.

— Он мог это сделать, если бы был круглым дураком. На момент убийства у Варвары стопроцентное алиби, она находилась в зале своего ресторана, и ее видели два десятка людей, по крайней мере, не считая персонала.

— Может, проверить у нее наличие ножа? Пусть предъявит его.

— Она может сказать, что ножа у нее не было никогда или что потеряла его. Но, скорее всего, она приобрела такой же или очень похожий.

— И что нам сейчас делать? — расстроился Николай.

— Работать. Разрабатывай обоих этих деятелей: и Холодца, и Артема. В интернете не ищи — там нет ничего: я уже проверял. Так что действуем по старинке: работаем ножками…

На этом Павел решил закончить разговор, но не удержался и сообщил о своей беседе с Дробышевым, не сказав ничего о ее содержании, но потом, однако, добавил, что Эдуард Иванович работает вместе с мужем Алены Сорокиной, которая трудится за стойкой в ресторане «Вертолет».

— То есть получается, что и Санек Сорокин мог быть знаком с Черноудовой. Но он-то точно не убийца: парень хоть и контужен, но безобидный.

— Я и не говорю, что он мог убить, но он может знать, кто это сделал. Знает и молчит.

— Это да, — согласился Францев, — он вообще говорить не любит. Он даже, когда время спрашивает, не говорит ни слова, а только на часы показывает. От него информацию получить — это… — В этот момент Николаю поступил еще один вызов. Теперь с ним хотела пообщаться Лена, причем она была так настойчива, что участковый понял, что у жены что-то важное, и он сказал Павлу: ладно, поговорю с ним.

Переключил аппарат на вызов жены и спросил:

— Что у тебя?

— Я тут все время думаю о твоем предложении, — радостно защебетала Лена.

— Каком? — не понял Францев.

— Ты предложил мне вместе с тобой заняться разыскной деятельностью. Я обдумывала, с чего надо начать, выбегала в магазин и тоже думала. И тут вижу — мне навстречу идет Батон.

— В каком смысле? — тихо спросил растерявшийся Николай.

— В смысле училка эта, которую все Батоном называют.

— Илона Полуверова, — вспомнил участковый и выдохнул, — тьфу, а я-то подумал…

— Так она сама подошла, — продолжила Лена, — и начала интересоваться Кудеяровым. Будто бы у нее для него есть важная информация по убийству той девушки. Я сказала, что у Кудеярова нет времени и просто так он не будет ради нее… Тогда она шепнула, что почти точно знает, кто убил.

— Когда Следственный комитет искал свидетелей, все молчали! — возмутился Францев. — А теперь каждый все знает! Она назвала имя убийцы?

— Мы как раз в «Пятерочку» зашли, а там много народа толкалось, и она сразу замолчала.

— Откуда Батон Черноудову знает?

— По ее словам, еще давно познакомились в «Вертолете», рядом сидели, разговорились, а потом обменялись телефонами.

— Полуверова — известная сплетница, и если бы она знала что, то давно бы уже по всему Ветрогорску звон шел, — не поверил Николай, — и вообще, на какой теме у них дружба организовалась?

Лена пожала плечами и вспомнила:

— Мы разошлись по разным отделам, потом я ее искала, но не нашла, увидела только через стеклянную стену, как она быстро-быстро по улице улепетывает.

— Трепло она, — сказал Францев, — но реагировать надо. Сегодня вечерком заскочу к ней. А ты не знаешь, почему ее Батоном прозвали?

— Так она любит в гости заходить без приглашения, всегда говорит, что на пару минут, потом предлагает хозяевам чайку попить и, садясь за стол, разрезает батон белого хлеб вдоль пополам, берет половину, намазывает сливочным маслом, а сверху еще толстый слой варенья или джема. Она знает про свое прозвище, злится, но ничего с собой сделать не может, как загипнотизированная.

— Тяжелый случай, — согласился участковый, — только что ее связывало с той девушкой?

— Не знаю, — ответила жена, — возможно, Полуверова была нужна ей как источник информации, ведь Батон всегда в курсе всего, даже если ничего не происходит.

Глава седьмая

И все-таки Кудеяров решил заглянуть к соседям убитой Черноудовой. До ее домика не доехал совсем немного и остановился у ворот предпоследнего участка на улице. Этот дом был, как и все остальные в поселке, из красного кирпича. Только домик убитой девушки казался маленьким уродцем возле этих красавцев. Маленький, неказистый, каркасный, обшитый недорогими стеновыми панелями под красный кирпич.

Павел подошел к воротам и нажал кнопку переговорного устройства.

— Вы к кому? — прозвучал женский голос.

— Подполковник юстиции Кудеяров, Следственный комитет Российской Федерации. Хотел бы пообщаться с вами.

Щелкнул открываемый замок, Павел вошел в калитку, от которой к дому вела дорожка, вымощенная розовой брусчаткой. Вдоль дорожки росли полутораметровые подстриженные туи, за которыми виднелась альпийская горка с пожухшими травами и низкорослыми хвойными кустиками. Возле крыльца росли голубые и синие цветы, и это было удивительно, потому что осень уже закончилась. На крыльцо дома вышла брюнетка в очках — на вид ей было лет сорок пять. За ней проскользнула молодая немецкая овчарка, которая, увидев незнакомца, сразу потянулась к нему.

— Марс, сидеть! — приказала ему хозяйка, и пес тут же сел.

— Вас не затруднит предъявить мне свое служебное удостоверение? — попросила брюнетка.

Павел шагнул на ступени и достал удостоверение. Хозяйка дома заглянула в него и махнула рукой:

— Заходите! — и тут же она улыбнулась приветливо. — Я все равно в этих корочках ничего не понимаю: мне можно показывать все, что угодно, я эти удостоверения и не видела никогда.

— А что это за синенькие цветочки у крыльца? — поинтересовался