Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко

и сейчас, когда пишу эти строки, вся там, в Австрии, и вспоминаю, как это было трогательно, по-семейному, как это было красиво, как дети открывали подарки, а мы радовались. А потом и взрослые открывали подарки, которые мы покупали друг другу целый месяц, в беготне.

Вернемся назад во времени. Как же случилось, что Наташа Андрейченко, дочь властной мамы Лидии Васильевны и отца-дружочка Эдуарда Станиславовича, стала Натальей Шелл – женой Максимилиана Шелла?

И кто помог им встретиться?..

5. Семья Михалковых-Кончаловских

5.1 «Я хочу вас снимать»

Первая встреча на лестнице. Съемки «Сибириады» и сцена изнасилования Насти

Вся семья Михалковых-Кончаловских – потрясающие, удивительные люди, прирожденные аристократы из древнего дворянского рода, который известен со времен Ивана Грозного (XVI век). Вряд ли в России сейчас найдется более известный род с таким же числом выдающихся и талантливых людей – среди них есть воины, политики, культурные деятели, и в каждую эпоху – приближенные к монархам. Род Михалковых связан и с Л. Н. Толстым, и с Н. В. Гоголем, и с М. Ю. Лермонтовым… А Наталья Петровна Кончаловская, жена Сергея Владимировича Михалкова, ведет свой род от художников В. И. Сурикова и П. П. Кончаловского. Но о ней рассказ будет позже…

Так вот, моя встреча с Андреем Сергеевичем Кончаловским произошла на лестнице киностудии «Мосфильм». Я помню, что я была в кабинете Сергея Федоровича Бондарчука, мы обсуждали фильм «Степь», в котором я принимала участие. И после этого я, круглоплотненькая, широкощекенькая, вышла из его кабинета и стала спускаться вниз.

На лестнице стоял мужчина, очень красивый. Он сказал мне: «Я хочу вас снимать в своем фильме». Это был Андрей Сергеевич Кончаловский. Позже у нас случился мимолетный роман (я думаю, что с Кончаловским у всех актрис случался роман, это было нормальным явлением).

Никогда не забуду своего ощущения. Я была очень молодая, стеснительная. Но он был галантным, настоящим джентльменом. Очень красиво ухаживал, возил на своей вольво по Москве (я до этого никогда не ездила в иномарке). Это было удивительно. Мы приезжали в квартиру бабушки на Коровинском шоссе, в хрущевку. Это было так далеко, и я страшно смущалась, иногда для раскрепощения выпивала рюмочку-другую чего-нибудь горячительного. Как-то раз он пригласил меня поехать с ним в Ленинград. Это было ошеломительно. Впервые я путешествовала в вагоне СВ, где в купе были только две постели.

А однажды мы встретились в коридоре с Леночкой Кореневой. Для меня это было божество, я ее настолько любила после «Романса о влюбленных». Просто богиня, я считаю. Она пробегала мимо и, окинув меня взглядом с головы до ног, конечно, сразу же все поняла. Ленка переживала по-настоящему. Их связывала серьезная жизнь, и отношения, и творчество… А наш роман с Андреем Сергеевичем закончился так же быстро, как и начался. Я немножечко попереживала, потому что он вдруг появился на киностудии «Мосфильм» с актрисой Лив Ульман, очень большой звездой, шведкой, которую он и снимал потом в фильмах. И сказал мне, что влюбился, когда полетел в Швецию. Поначалу было больно, как-то очень уж скоропостижно все случилось, но ничего.

Андрей Сергеевич сразу предупредил, что подготовка к фильму будет очень серьезная и большая. Надо сказать, что в картине был просто божественный актерский состав: и Людмила Гурченко, и Никита Михалков, и Сергей Шакуров, и Охлупин, и Виталий Соломин, и Елена Коренева – это восторг, не передать словами. Кончаловский приказным тоном сообщил, что все обязаны посещать скрининг, показы фильмов. Мы просмотрели всю русскую классику, начиная от «Броненосца „Потемкин“», и всю французскую и американскую классику. Мне тогда было всего 19 лет, и просмотр таких шедевров, как «Охотник на оленей» (The Deer Hunter) или «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном, конечно, произвел на меня совершенно потрясающее впечатление. Показ происходил в небольших проекционных комнатах с красивыми креслами. Иногда в проеме двери возникал свет и в зале появлялся сам Андрей Тарковский. Он обязательно смотрел какие-то кусочки, потом бегом-бегом покидал нас и шел к себе в павильон, где у него были съемки.

Таким образом уже 19-летней студенткой я оказалась на киностудии «Мосфильм». Тогда это трудно было себе представить. Но ведь до поступления во ВГИК (Всесоюзный государственный институт кинематографии) я училась одновременно в университете имени Ломоносова и в трех школах: образовательной, музыкальной и балетной. Справлялась же с программами! Может быть, именно потому Бондарчук мне разрешал сниматься, что он понимал: я выдержу все.

«Сибириада» стала моим пятым фильмом. Первым была «Степанова памятка» по сказам Бажова (киностудия «Ленфильм»). Вторая картина – «Колыбельная для мужчин» (киностудия им. Горького). Третья – «Долги наши» (снова легендарная киностудия «Мосфильм»). И четвертая работа – фильм «Степь» с Сергеем Федоровичем Бондарчуком. После этого, летом, мы начали съемки «Сибириады».

Помню, как однажды Кончаловский сказал, что устал от наших актеров, которые выходят на площадку совершенно неподготовленные, им надо все объяснять, рассказывать, вести на площадке, как детей. Самыми «играющими» он считал американцев. Говорил, что в Соединенных Штатах актер приходит на площадку готовым, с ним вообще ничего не надо обсуждать, он знает текст и по команде «Начали» или «Мотор» сам включается в процесс игры. Я тогда безумно испугалась, потому что к таким профессионалам точно не принадлежала. Андрей Сергеевич возился со мной очень много. Господи, благослови его! Это невероятно. Он мне рассказывал, как играть. Помню, как он Павла Кадочникова учил проводить клубникой по моим губам, чтобы это было сексуально. Он все время объяснял, что надо делать, он возбуждал актеров (и мужчин, и женщин). Он поистине творил на площадке чудо.

Никогда не забуду, как мы снимали сцену изнасилования Насти Охлупиным в сарае. Были такие подробности… Например, когда он на мне разрывал рубашку и бросал меня на сено (дальше «стоп» и монтажный стык), Кончаловский-режиссер подходил ко мне на одну секунду, трогал мои соски, возбуждая их, и сразу же кричал: «Камера!». Это происходило в присутствии всех остальных, и я очень стеснялась, но понимала, что если просто разорвать рубашку и бросить, то ведь ничего не происходит. Для меня, конечно, вот это было постижение чего-то нового, неведомого. Но результат-то какой, какой сумасшедший феноменальный результат, просто потрясающий!

Съемки в «Сибириаде» стали огромной актерской школой для меня. И я страшно благодарна режиссеру Кончаловскому – как же многому он меня научил. Конечно, я была просто рыхлым мягким тестом, ничего не понимающим, но я всегда любила учиться, я воспринимала, впитывала, чувствуя, что это не просто съемки, а создается настоящее искусство.

Я научилась слушаться режиссера. Бывает, конечно, что режиссеры не очень интеллигентные,