Темный дом - Максим Хорсун

– Ой… – Гаечка поморщилась и неумело сплюнула. – Гадость-то… Фу!

«Зеленка» стремительно обволокла двор и подъездные пути тонкой, заметно фосфоресцирующей даже при дневном свете пленкой.

– Приехали… – Садовников бросил трость на землю, уселся, насупившись.

– Она что – радиоактивная, Костыль? – полюбопытствовала Гаечка.

– О радиации в наших краях я не слышал, – ответил сталкер. – Это – «зеленка», мать ее. Желчь Зоны.

– Фу… – еще раз поморщилась Гаечка.

– Она на высоту не взбирается. Да садись ты. – Садовников похлопал по земле рядом с собою, подняв пыль. – Не отсвечивай! Надо переждать, когда «зеленка» схлынет, тогда и пойдем дальше.

– А куда она схлынет? В канализацию? В подвалы? – Гаечка с опаской наблюдала, как ядовито-зеленая субстанция обтекает препятствия.

– Не знаю – куда, в канализации и подвалах – «ведьмин студень», – ответил Садовников, закуривая. – Да какая разница!

Пока суд да дело, надо было перевести дух и подумать, каким путем продолжать уносить ноги. Зона теснила их вглубь своей территории, словно не желала отпускать. Шатун, детская площадка с голосами, «зеленка». Что будет дальше? Садовников зло затянулся, одним махом спалив половину сигареты. Еще и таинственные наблюдатели, засевшие в пятиэтажке, если Гаечку не обманула «чуйка».

Москвичка, устало вздохнув, опустилась на землю.

Но тут же вскочила пружиной, взвизгнула, не по-детски выругалась. И без того бледное, ее лицо мгновенно стало лиловым. В широко распахнутых глазах застыл ужас.

– Чего ты? Чего? – Садовников был уже на ногах.

Гаечка затрясла рукой, словно отчаянно пыталась что-то стряхнуть.

– Рука? Что? Стой! – Садовников поймал девчонку за запястье.

Гаечка продолжала вырываться, словно ополоумела, и сталкеру пришлось применить силу, чтобы ее удержать. Почти сразу он увидел, что к девичьей ладони прилипло нечто похожее на раздавленное насекомое. В груди тревожно екнуло, но уже в следующий миг Садовников понял, что этот ощетинившийся усиками комок – всего лишь сгусток «жгучего пуха». Гаечка по неопытности не заметила его среди камней и положила сверху ладонь.

– Успокойся! Прекрати орать! – Садовников встряхнул москвичку за плечи, затем счистил «пух» рукоятью трости. На ладони Гаечки остался багровый след, окруженный каплями клейкой влаги. – Ну вот и все. До свадьбы заживет.

Гаечка попробовала сжать пальцы и ойкнула от боли.

– Да, это неприятно, – констатировал Садовников. – И шрам останется – не страшный, но заметный. По его виду любой человек, мало-мальски знакомый с Зоной – будь то сталкер, полицейский или офицер из «касок», – спалит тебя, как дважды два.

– Блин, как жжет… – простонала Гаечка.

Сталкер вытянул из кармана на рюкзаке кусок ветоши и принялся полировать ручку трости.

– Зона тебя отметила, – проговорил он назидательно. – Можно сказать – поцеловала. Пока что тебе везет, другим достается куда круче. Привыкай носить перчатки, женихов, думаю, это не отпугнет. Хотя… ты ведь сама по себе.

– Таблетку бы какую-нибудь дал или порошок, – попеняла Гаечка.

– Не подействует, – сказал Садовников. – Боль в основном нейропатическая – у тебя в голове. Против такой болеутоляющие не помогут, чего зря их переводить? До Периметра ведь еще далеко… Ты, вообще, как? Сознание терять не собралась?

– Все в порядке уже. – Гаечка, словно ребенок, дула на ладонь. – Я ведь – адреналиновый торчок.

«Зеленка» тем временем перетекла к гаражам, а оттуда – на дорогу. Устремилась ядовитым потоком под уклон, словно нечистоты из прорвавшейся канализации.

Садовников положил Гаечке на плечо руку и собирался дать команду убираться отсюда, пока не поздно, но…

Из запущенного лесопарка тесной цепью вышли пятеро в камуфляжной одежде. Все были вооружены автоматами. По выправке и манере держать оружие Садовников сразу определил, что это не бандиты. Хотя прочие такими большими группами, да со столь серьезными стволами здесь не ходили.

Предположения одно другого тревожнее роились в голове.

– Будь готова догонять «зеленку», – сказал он Гаечке.

И тут же подал голос один из незнакомцев:

– Кто цэ крычал? Допомога нужна?

Садовников повернулся к Гаечке и вполголоса проговорил:

– Не понос, так золотуха. Это – «чернобыльские», сталкеры из Южной Зоны Посещения. К нам вроде как на гастроли ездят, за новыми впечатлениями да пострелять во все, что движется.

– Вижу, нам определенно фартит. – Гаечка покосилась на детскую площадку. Отступать в ту сторону тоже не очень хотелось, потому что в порывах ветра отчетливо слышались отголоски детского смеха, но другого пути, чтобы убраться с линии огня, не было. – А с ними по-хорошему никак договориться нельзя?

Сталкер поглядел, поджав губы, на стажерку.

Договориться, конечно, было возможно. А тем более – такой хорошенькой мордашке, как Гаечка. Очевидно, москвичка поняла его взгляд правильно.

– Давай-ка попробуем туда. – Она кивнула в сторону ближайшего балкона. Слава мирозданию, Посещение случилось тогда, когда решетки на окнах первых этажей не стали повсеместной нормой.

– Чего молчите? – поинтересовались «чернобыльские». – Языки проковтнулы? Или кулею вас пошевелить?

– Мужики! Стойте! – прокричал Садовников, подняв руки. – Тут «зеленка» кипит! Сами на высоте отсиживаемся!

– А хабар у вас есть? – вновь спросили «чернобыльские»; услышав о «зеленке», они сбавили шаг.

Садовников убрал трость за спину, как делал всегда, когда нужно было показать скорость и ловкость. Его жест «чернобыльские» поняли по-своему.

– Хлопцы! А что это у него такое? «Трубка»? Эй, браток, у тебя «трубка»?

– Какая к черту… – Садовников опешил. Неужели гастролеры прибыли сюда, чтобы пройти по следам сгинувшего Старого? «Трубка» – несуществующий артефакт, который время от времени всплывает в сталкерском фольклоре, но всегда в привязке к наполненной трагическими событиями истории соседа Садовникова.

«„Трубка“ – есть сосуд истины, наполненный золотом света благодати». – Сталкеру иногда даже снилось, как Старый повторяет эти слова снова и снова. Надо сказать, что в последние годы своей жизни Старый бредоносил очень убедительно, и кое-кто ему поверил. Но только полностью одержимые, выжженные радиацией головы могли принять трость Садовникова за пресловутую «трубку».

– Поклав «трубку»! Швыдко «трубку» поклав!

Пора было прекращать этот бесперспективный диалог. Он по-джентльменски предупредил коллег из Южной Зоны об опасности… хотя какие они ему коллеги? Не сталкеры, а боевики какие-то.

– Гаечка! За мной! – Садовников припустил вниз по склону, затем оттолкнулся здоровой ногой, схватился за перила балкона, подтянулся и забросил себя на груду банок с древними закатками.

Звон стекла смешался с лязгом автоматов, стреляющих одиночными. Гаечка охнула, повисла на перилах. Садовников подхватил ее за попу и втащил на балкон. И сейчас же пуля выбила из потолка над их головами бетонную крошку.

Сталкер одним ударом вышиб гнилые двери, выпустив из квартиры затхлый воздух. В полумрак отправилась первая гайка. Шестигранник беззвучно прокатился по толстому ковру. Уперся в тумбу, на которую была водружена покрытая пылью радиола.

Выхватив из-за спины трость, Садовников вошел в мрачную пещеру, бывшую некогда чьим-то жилищем. Хозяин отыскался почти сразу. На разложенном диване, на серой простыне лежал чистый, будто чем-то обработанный, скелет. Его кости серебрились, возможно, они были покрыты какими-то солями. В душе горел свет, шумела вода, и некто за неплотно притянутой дверью напевал популярный шлягер семидесятых. Мотив песни ловился легко, но невозможно было разобрать ни слова: похоже, их произносили задом наперед.

Гаечка затравленно поглядела на блистающий скелет, затем бросила взгляд в сторону душа. Как будто чья-то рука стискивала горло ей и сталкеру, не позволяя произнести ни слова и даже вдохнуть полной грудью. Садовников поспешил открыть приржавевший замок и замер на пороге, осматривая лестницу. Гаечка прижалась к нему сзади, приобняв одной рукой. В комнате ожила радиола, разразившись треском помех, и они одновременно вздрогнули.

– Теперь тебе не скучно? – язвительно поинтересовался Садовников.

– Не-а. Мне нормально, – ответила Гаечка, и сталкер с удивлением понял, что она не бравирует, и ей действительно по кайфу сломя голову мчать от преследователей через лабиринт ловушек Зоны.

На лестнице повсюду отблескивала «паутина», точно кто-то расставил множество растяжек. Со стороны подъезда раздались голоса. Садовников понял, что «чернобыльские» твердо решили отобрать у него «трубку». Если бы эта ерунда у него еще имелась…

– Наверх! – бросил он, прикидывая, как бы протиснуться между «паутинками»-убийцами. Но тут что-то тяжело и одновременно мягко застучало по ступеням. Через миг мимо ошарашенных Садовникова и Гаечки прокатился пестрый детский мяч полутораметрового диаметра. Под его натиском «паутинки» рвались с льдистым пением.