Ребенок, семья и внешний мир - Дональд Вудс Винникотт

плачет ваш малыш, чтобы иметь возможность предотвратить или прекратить лишь бесполезный и, возможно, вредный плач.

Врачи говорят, что громкий крик новорожденного свидетельствует о его здоровье и силе. Так что плач продолжает быть признаком здоровья и силы, ранней формой физкультуры – физической нагрузкой, приносящей удовлетворение и даже приятной. Но он гораздо шире этого, так что как теперь насчет других причин плача?

Никому не составит труда распознать крик боли – естественный способ сообщить, что ребенок в беде и нуждается в помощи.

Если младенцу больно, он издает пронзительный, резкий крик, зачастую одновременно указывающий на источник проблемы. Например, при коликах он поднимает ноги, при боли в ухе подносит к нему руку, а при беспокоящем ярком свете может отвернуться. Он не знает, куда деваться от собственных громких криков.

Крик боли сам по себе не доставляет удовольствия младенцу, да никто так и не думает, потому что, заслышав его, у окружающих сразу же просыпается желание что-то с этим сделать.

Одна из разновидностей боли называется голодом. Да, я считаю, что голод кажется младенцу болью. Он причиняет ему боль забытым для взрослых, очень редко испытывающих мучительный голод, образом. Полагаю, что сегодня на Британских островах очень немногим известны муки голода. Подумайте обо всем том, на что способны люди, чтобы обеспечить себе пищу, даже в военное время. Нас интересует, что мы будем есть, но мы редко задаемся вопросом, будем ли мы есть вообще. И если нам не хватает желаемой пищи, мы теряем к ней интерес и перестаем ее хотеть, вместо того чтобы продолжать ее хотеть и не получать. Но нашим детям слишком хорошо известны боли и муки острого голода. Матерям нравится видеть своих младенцев милыми и жадными, возбуждающимися от звуков, знаков и запахов, подтверждающих факт наличия еды; но возбужденные дети чувствуют боль и демонстрируют ее плачем. Эта боль быстро забывается, если приводит к приносящему удовлетворение кормлению.

Крик боли – то, что мы слышим в любой момент после рождения ребенка. Рано или поздно мы замечаем новый вид болезненного плача – крик предчувствия. Думаю, он означает начало узнавания ребенком некоторых вещей. Он узнал, что при определенных обстоятельствах должен ожидать боли. Если вы начинаете его раздевать, он знает, что его покидает комфортное тепло, что положение его тела так или иначе изменится и что чувство полной уверенности будет утеряно, и потому он плачет, как только вы расстегиваете верхнюю пуговицу на его одежде. Малыш сделал вывод, у него был опыт, и одна вещь напоминает ему о другой. Естественно, с каждой неделей и с возрастом все постепенно усложняется.

Как вам известно, иногда ребенок плачет, когда испачкал одежду. Плач может означать, что ему не нравится быть грязным (и конечно, если он пробудет таким достаточно долго, кожа станет раздраженной и причинит ему боль), но обычно плач не значит ничего такого – он сигнализирует о том, что ребенок боится беспокойства, которого научился ожидать. Опыт показал ему, что следующие несколько минут приведут к тому, что его все равно разденут, перевернут и он лишится тепла.

Основой крика страха является боль, и поэтому плач всегда звучит одинаково, но боль запоминается и ожидаемо должна повториться. После пережитых ребенком каких-то болезненно острых чувств он может плакать от страха, когда случается что-то, угрожающее ему повторным переживанием этих чувств. Довольно скоро у него начинают появляться мысли, некоторые из них пугающие, и, повторюсь, если он плачет, то дело в том, что что-то напоминает ребенку о боли, пусть даже воображаемой.

Если вы только что начали задумываться о таких вещах, вам может показаться, что я все чересчур усложняю и запутываю, но я ничего не могу с этим поделать. К счастью, следующий предмет обсуждения абсолютно прост, потому что третья причина плача в моем списке – ярость.

Всем известно, что такое потерять самообладание и как вспышка гнева, если она достаточно сильная, иногда кажется овладевающей нами, так что мы на время теряем контроль над собой. Ваш ребенок знает состояние всепоглощающего гнева. Как бы вы ни старались, время от времени вы будете его разочаровывать, и он будет гневно плакать; с моей точки зрения, у вас есть единственное утешение – наверняка этот гневный плач означает его веру в вас. Он надеется, что может вас изменить. Потерявший веру ребенок не гневается, он просто перестает хотеть, горько, разочарованно плачет, начинает биться головой о подушку, стену либо об пол или же использует иные способы расправиться со своим телом.

Ребенку полезно знать всю мощь своей ярости. В гневе он, конечно, не будет ощущать себя безобидным. Вы знаете, на кого он становится похож. Малыш кричит, брыкается, а если он достаточно взрослый, то встает и трясет решетку кроватки. Он кусается и царапается, может брызгать слюной, плеваться и разбрасывать все вокруг. Если он по-настоящему непреклонен, то может задержать дыхание, побагроветь и даже забиться в припадке. В течение нескольких минут он действительно намерен убить или, по крайней мере, покалечить всех и вся, и даже не прочь попутно уничтожить себя. Естественно, что вы сделаете все возможное, чтобы вывести его из этого состояния. Однако можно утверждать, что если ребенок в ярости плачет и ощущает, что уничтожил всех вокруг, а окружающие все равно остаются невозмутимыми и невредимыми, то этот опыт значительно усиливает его способность замечать, что ощущаемое им реальным не обязательно является таковым и что одинаково важные фантазия и факт тем не менее различаются. Вам абсолютно точно не нужно пытаться разгневать ребенка по той простой причине, что существует множество причин, по которым вы не сможете удержать его от гнева, нравится вам это или нет.

Некоторые люди живут в смертельном страхе перед потерей самообладания, боясь того, что могло бы случиться, испытай они в младенческом возрасте ярость в полной мере. По тем или иным причинам случай проверить это должным образом так никогда и не представится. Возможно, их матерей пугал гнев. Спокойное поведение могло вселять в них уверенность, но в обратном случае они лишь запутывали ситуацию, когда вели себя так, словно гневный ребенок был по-настоящему опасен.

Малыш в ярости – самая настоящая личность. Он знает, чего хочет, каким образом может это получить, и отказывается терять надежду. Вначале ему вряд ли известно о наличии у него оружия. Он едва может знать, что его вопли ранят больше, чем, как он знает, создаваемый им беспорядок. Но в течение нескольких месяцев он начинает ощущать себя представляющим угрозу и то, что может и хочет причинить