Крестоносцы на Востоке - Михаил Заборов

Вскоре в главном лагере разнесся слух, будто норманны взяли Никею. Весть об этом возбудила остальных крестоносцев, боявшихся упустить свою долю добычи. Они тотчас двинулись к Никее. Не дойдя до нее, воины христовы (так обычно именуют их латинские хронисты) были встречены заблаговременно подготовившимся к схватке сельджукским войском. 21 октября 1096 г. сельджуки перебили 25-тысячное ополчение ратников Божьих. Среди прочих пали и некоторые предводители, в их числе Готье Неимущий. Многие бедняки попали в плен и были проданы в рабство. Около 3 тыс. человек сумели избежать гибели и плена, спасшись стремительным бегством в Константинополь. Одни, продав здесь свои пожитки, постарались добраться домой, другие стали дожидаться подхода графов и светлейших герцогов.

Таков был трагический финал попытки сервов бежать из-под власти сеньоров.

Крестовый поход бедноты в основе своей являлся не чем иным, как своеобразным, религиозно окрашенным актом социального протеста крепостных против феодальных порядков. Он представлял собою в некотором роде продолжение прежних, пассивных антифеодальных выступлений крепостной деревни. Массам крепостных пришлось дорого заплатить за попытку осуществить мечты об освобождении, совершив религиозный подвиг. Наивные иллюзии, вскормленные церковью в крепостной массе, придавленной умственной нищетой, разбились при первом же столкновении с реальной действительностью. Крестьяне обрели на Востоке не землю и волю, а только собственную гибель.

2.3. Начало похода рыцарства

В то время, когда сервы, двинувшиеся на Восток, либо уже сложили свои головы, либо находились на пути к этому концу, начался Крестовый поход рыцарства и знати, точнее говоря, поход, в котором им принадлежала решающая роль, ибо в нем участвовали и массы деревенской бедноты, увязавшиеся за графами и герцогами.

В августе 1096 г. тронулось в дорогу большое феодальное ополчение из Лотарингии и с правобережья Рейна. Предводительствовал им герцог Нижней Лотарингии (он владел ею с 1087 г.) Готфрид IV Бульонский (Бульон — замок в Арденнах). Герцогский титул и знатное происхождение (графы Булони, из рода которых он происходил, вели свою родословную от Каролингов) не обеспечивали прочности его владениям: полным властелином он являлся лишь в Антверпенском графстве да в замке Бульон, остальная же часть Нижней Лотарингии была пожалована ему германским императором на правах бенефиция. Завоевав в восточных странах земли, Готфрид IV надеялся занять более твердые позиции в феодальном мире.

К Готфриду Бульонскому присоединились его старший брат граф Евстафий Булонский и младший брат Бодуэн, тоже из Булони. Бывший церковнослужитель, этот последний вообще не имел на родине никаких владений, и желание приобрести их служило главным стимулом, побудившим его принять участие в священной войне. К герцогу Бульонскому примкнули многие из его вассалов, в том числе Бодуэн Ле Бург, двоюродный брат Готфрида IV, граф Бодуэн из Эно, граф Рено из Туля. Каждый вел свои вооруженные отряды. Все это рыцарское (в основном) войско направилось к сборному пункту крестоносцев — Константинополю — по той же рейнско-дунайской дороге, по которой недавно проследовали отряды бедноты.

Венгерский король Коломан — через его земли только что прошли с грабежами крестьянские отряды — согласился предоставить свободный переход по своей территории лишь при условии, что ему дадут определенные гарантии: Венгрии на этот раз не будет нанесен ущерб. В подкрепление этих гарантий Готфрид IV должен оставить ему заложников. Коломан и герцог встретились на мосту через Лейту, потом еще раз в королевском дворце; после долгих пререканий они заключили соглашение. В качестве заложника Коломану оставили Бодуэна Булонского с близкими ему людьми. Когда ополчение Готфрида IV достигло Болгарии и перешло р. Саву, венгры вернули заложников. Это было в ноябре 1096 г. Лотарингские крестоносцы продолжали свой путь по византийским владениям. Без особых инцидентов они добрались к рождественским праздникам до предместий Константинополя.

Легенды более позднего времени превратили Готфрида Бульонского в главного героя Крестового похода. Ему приписывались особое религиозное рвение, удивительное личное мужество и выдающиеся способности военачальника. Альберт Аахенский, чья хроника "Иерусалимская история" представляет панегирик герцогу Лотарингскому, считает, что этим сеньором якобы руководили исключительно благочестивые мотивы. Собираясь встать на стезю Господню, он "часто испускал вздохи, ибо наибольшим желанием его души было прежде всего посетить святой град Иерусалим и узреть Гроб Господа Иисуса, и часто он открывал намерение своего сердца близким". Во время самого похода смелое вмешательство Готфрида IV в битвы решающим образом обусловливает их победоносный для крестоносцев исход. Стоит ему появиться на своем скакуне, как сельджуки, "удостоверившись в твердости души герцога и его воинов, опускают поводья коней и стремительно ударяются в бегство". Герцог пользуется уважением всего войска, в котором все, от мала до велика, повинуются его голосу и советам. Другой хронист уподобляет Готфрида Бульонского — по силе, ярости в бою, воодушевлению — гомеровскому Гектору.

Все эти хвалебные характеристики далеки от действительности. Известно, что у себя на родине сей благочестивый сеньор занимался систематическим разорением монастырей близ Бульона. Незадолго до отправления в поход Готфрид IV, чтобы как-то укрепить свою репутацию, по совету матери сделал даже несколько дарственных вкладов в ограбленные им же самим обители. Позднее, чтобы покрыть свои расходы, герцог, помимо всего прочего еще и заядлый антисемит (он во всеуслышание заявлял, что намерен отомстить за кровь Христа, пролитую иудеями!), вынудил евреев Кельна и Майнца уплатить ему 1 тыс. марок серебром.

Что касается военных дарований, то ими он не отличался. Вообще, во всем предприятии Готфрид IV играл весьма скромную роль, и, пожалуй, именно его полная посредственность, его склонность к компромиссным решениям в острых спорах — словом, его принадлежность к сторонникам золотой середины сослужила определенную службу в его карьере, успешно начатой было после завершения Крестового похода, но быстро прерванной внезапной смертью.

Гораздо более заметными фигурами Крестового похода являлись предводители рыцарских ополчений Южной Италии и Франции князь Боэмунд Тарентский и граф Раймунд IV Тулузский.

Первый возглавил итало-норманнских рыцарей. Прошлое князя было связано с войнами норманнов против Византии. Еще в начале 80-х годов XI в., участвуя в кампании своего отца Роберта Гискара, Боэмунд стремился добыть себе земли на Балканах. Греки нанесли ему в 1083 г. поражение под Лариссой. Теперь этому князю представился удобный случай реализовать давнишние намерения. Владения Боэмунда в Южной Италии были незначительны: он унаследовал лишь маленькое княжество Тарент, все прочие земли Гискара достались его сыну от второго брака — Роджеру Борее. Анна Комнина, повествуя впоследствии о войске Боэмунда, отметит, что оно было не велико, ибо у предводителя недоставало денег. Поход на Восток, к которому призвал папа, открывал перед князем Тарентским широкие возможности. О богатствах восточных стран, в раздорах их правителей он был немало наслышан: вести об этом приносили купцы Бари и Амальфи, возвращаясь из Сирии и Палестины. Основать независимое княжество на Востоке стало заветной целью Боэмунда. В отличие от Готфрида Бульонского он обладал недюжинными военными и дипломатическими способностями, многолетним опытом боевого командира и с самого начала принялся обдуманно и методически проводить в жизнь свою программу.

Автор хроники "Деяния франков", норманнский рыцарь из окружения Боэмунда, представляет обстоятельства его отправления в поход случайными. Во время осады восставшего Амальфи Боэмунд-де увидел проходившие неподалеку войска французских рыцарей и, узнав, что они идут воевать за Святой Гроб, тотчас объявил, что тоже принимает крест. Князь, разорвав, мол, свой плащ на куски, понаделал кресты, которые и начал раздавать желающим. Охотников нашлось предостаточно, ибо, по словам другого хрониста, Гофреда Малатерра, в Италии было много молодых рыцарей, жаждавших приключений, "что столь естественно в этом возрасте".

В действительности же, как показали дальнейшие события, Боэмунд давно знал о папском предприятии и строил в связи с ним далеко идущие планы. Верно лишь то, что его примеру и в самом деле тотчас последовали многие мелкие сеньоры Южной Италии и Сицилии: известны, например, имена двоюродных братьев Ричарда Салернского и Райнульфа с сыном Ричардом, а также других норманнских вояк. Крест взял наряду с остальными близкий к Боэмунду его двадцатилетний племянник Танкред — безудельный и потому особо воинственный рыцарь, несомненно храбрый (хронист Рауль Каэнский уподобляет его отвагу львиной), но алчный авантюрист, заносчивый, хитрый и совсем лишенный качеств военачальника, настоящий сорвиголова.