Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

унизительное бегство в одержимой паникой толпе. А теперь еще и собственная невеста ужинает в «Савое» с каким-то совершенно незнакомым субъектом!

События переполнили чашу, и Дерек был близок к ярости. Происхождение и богатство этого баловня судьбы не подготовили его к подобной череде катастроф. Встретив Джилл ледяным молчанием, он повел ее к ожидавшему такси и, лишь когда машина тронулась, выплеснул негодование в словах.

— Ну, — выдавил он, с усилием сдерживая рвущееся из груди бешенство, — не будешь ли ты столь добра объясниться?

Джилл откинулась на подушки сиденья. Хотелось прикоснуться к Дереку и ощутить знакомый трепет, такой радостный и в то же время пугающий. Еще никто не действовал на нее так. Она чуть придвинулась и нашла его руку, но та холодно отстранилась. У Джилл болезненно сжалось сердце, как будто ее грубо осадили на людях.

— Дерек, милый! — Губы у нее дрожали. Дерек Андерхилл считал полезным ставить окружающих на место, и эту сторону его характера доводилось наблюдать многим, но не Джилл. Для нее он неизменно оставался безупречным галантным рыцарем. Может быть, чуточку слишком безупречным и галантным, но она была так влюблена, что не замечала этого. — Пожалуйста, не злись!

Наш язык богаче многих, но почему-то в моменты, когда слова особенно важны, мы часто выбираем неверные. Дерека глубоко покоробило столь легкомысленное определение его олимпийского гнева. Все равно что спросить у Прометея, которому терзают печень, не больно ли ему.

— «Не злись»?!

В окнах такси мелькали уличные фонари, выхватывая из темноты бледное взволнованное личико Джилл.

— Я тебя не понимаю, — вновь заговорил наконец Дерек. Он так до сих пор и не обратился к ней по имени и смотрел прямо перед собой, будто произносил монолог. — Просто не могу понять! После того, что случилось перед обедом, ты отправляешься без меня в ресторан, где половина публики тебя знает, да еще с каким-то…

— Ты не понимаешь!

— Вот именно! Так и говорю: не понимаю! — Довольный удачным ответом, он немного оттаял. — Твое поведение непостижимо! Где ты встретила этого типа?

— В театре. Он автор пьесы.

— Тот самый, что заговорил с тобой в антракте, незнакомый?

— Он оказался старым другом, я знала его в детстве.

— Об этом ты мне не сказала.

— Я сама узнала только позже.

— После того как согласилась с ним поужинать? С ума сойти! — прошипел Дерек, вновь остро ощущая гнет сегодняшних неприятностей. — Ты представляешь, что подумала моя мать? Она спросила, что за мужчина с тобой, и мне пришлось ответить: «Не знаю». Только представь, что она себе вообразила!

Если что-то и могло в тот момент возродить боевой дух оробевшей Джилл, то разве что упоминание о леди Андерхилл — и чудо свершилось. Глубокая взаимная антипатия возникла между ними с первой минуты встречи, что куда обычнее, чем любовь с первого взгляда, а неудачные обстоятельства помогли ей пустить корни и вырасти. Теперь уже мать Дерека была не просто неприятна Джилл, а разрушала ее счастье, угрожала любви и вызывала ненависть.

— Если бы твоя мать спросила меня, — с жаром откликнулась она, — я бы ответила, что этот мужчина спас меня от пожара после того, как вы… — Она едва сдержалась, чтобы не наговорить лишнего. — Дело в том, — продолжила она уже спокойнее, — что ты исчез…

— Моя мать уже немолода, — сухо перебил Дерек, — и мне, естественно, пришлось позаботиться о ней. А тебе я крикнул, чтобы шла за нами.

— Да я понимаю, просто пытаюсь объяснить, как все вышло. Я осталась совсем одна, и Уолли…

— Уолли? — Он издал короткий, лающий смешок. — Так ты с ним уже накоротке?

Джилл стиснула зубы.

— Говорю же, я знаю его с детства! Он всегда был для меня просто Уолли.

— Прошу прощения, забыл.

— Так вот, он провел меня на сцену, а потом вывел через служебный выход!

Дерек чувствовал себя обманутым. Взлелеянный им слон внезапно обернулся ничтожной мухой — после объяснений ничего особо возмутительного в поступке Джилл не оказалось. Пришлось ухватиться за последнюю соломинку.

— А потом? Тебе вовсе не обязательно было идти с ним в ресторан! — Олимпийский гнев Дерека постыдно съежился до раздраженного ворчания. — Уехала бы сразу домой! Ты же знала, как я буду волноваться!

— Дерек, милый, не преувеличивай. Не так уж ты и волновался. Сам как ни в чем не бывало отправился ужинать.

Любопытно все-таки устроен человек. Несмотря на явное неодобрение матерью его помолвки и все неблагоприятные события злосчастного дня, Дерек только сейчас, услыхав это замечание, впервые допустил мысль, что Джилл Маринер, как бы его к ней ни влекло, не так уж годится в супруги. Мысль возникла и тут же испарилась, будто след дыхания на зеркале, однако все же промелькнула.

Для некоторых мужей острый язычок жены страшнее меча, и Дерек был как раз из таких. Подобно большинству цельных натур, пуще всего берегущих достоинство, он не переносил колкостей в свой адрес.

— Моя мать сильно перенервничала, — холодно процедил он, — и я решил, что тарелка супа пойдет ей на пользу… Да, волновался — звонил тебе домой и спрашивал, вернулась ли ты.

«А когда тебе ответили, что нет, — подумала Джилл, — спокойно отправился ужинать!»

Вслух она этого не произнесла, потому что свой острый язычок умела и прикусить. Причинять лишнюю боль Дереку ей не хотелось. Искренняя во всем, она любила его всем сердцем. Пускай на ее сияющем кумире и были пятна, — что ноги у него из глины, она не поверила бы, — они не мешали ее любви.

— Прости меня, милый! — воскликнула Джилл. — Прости, пожалуйста! Я ужасно плохо себя вела.

Она снова взяла его за руку, и на этот раз Дерек позволил, хоть и с оскорбленно-недоверчивым видом.

Такси остановилось у дверей дома на Овингтон-сквер, каковое место жительства дядя Кристофер счел приличествующим джентльмену своего положения. Джилл подставила лицо для поцелуя, точно нашаливший ребенок.

— Я больше не буду! — пообещала она.

Дерек еще колебался. Поездка, хоть и долгая, не успела восстановить его душевного равновесия в полной мере. Тем не менее, ощущение близости Джилл, легкий аромат ее волос и сияющие в темноте глаза оказались сильнее. Он обнял ее и прижал к себе.

Со счастливым смехом Джилл исчезла в доме. День прошел ужасно, но закончился хорошо.

— Олбани! — бросил Дерек водителю и в смятении чувств откинулся на спинку сиденья.

Душевного подъема, однако, хватило ненадолго. Джилл поднимала настроение Дерека, лишь когда была рядом: сильным воображением он не отличался. Задолго до того как такси затормозило на Пикадилли перед многоквартирным комплексом Олбани, лицо жениха вновь помрачнело.

4

Фредди развалился в глубоком кресле, задрав ноги