Форгс. Портрет из гвоздей - Виолетта Олеговна Кошлец

говорилось, время поджимало, поэтому Нику и Нетт пора было спешить домой, если они не хотели попасть в руки невыносимому Роберту. Уходить конечно же не хотелось, особенно Николасу, который так и не нашел себе ночлег, следовательно никуда не спешил.

– Что будем делать с Аной и Реем? Мы засиделись, уже прошло достаточно времени, а их все нет. Может они уже дома? – спросила Нетти, когда оба вышли на крыльцо школы, где было куда прохладнее и свежее, а самое главное – тише.

– Они уже взрослые люди и сами смогут решить, что делать, тем более, ты права, скорее всего они уже дома, – ответил Ник, которому никак не улыбалось плестись в этот лес.

– Ой, у меня шесть пропущенных от мамы! – взглянув в телефон, простонала Данетт. – Кажется, мне пора. Тебе же влево? В особняк?

– Я… – начал было Ник.

– Стой. Мама звонит. Алло?..

      Далее последовал разговор, из которого Нику было ровным счетом ничего непонятно. Долетали только возгласы Нетти: «Почему?.. Ого! Ага! Да…?». Разговор длился достаточно, чтобы Ник смог понять: что-то произошло и мама объясняет дочери, как поступить.

– Все нормально? – осведомился Ник, когда Данетт положила телефон в портфель.

– Мой отец утром уехал в соседний город по работе, и на полпути домой у него сломалась машина. Мама поехала за папой, а Кларисса, моя младшая сестра, одна дома и мне нужно поскорее к ней.

– Давай я тебя провожу?

– А ты не спешишь? Родители не будут волноваться?

– Не будут, – запнувшись, ответил Николас.

– У тебя проблемы? Я слышала, как об этом говорил Эдриан.

– Ему не стоило трепать языком.

– Ты не расскажешь мне? Я ведь рассказала тебе про Морриса. Ты должен отдать мне долг.

– Понимаешь, с родителями у меня были хорошие отношения, но потом все пошло под откос. Миссис Моррис погибла, мама с головой ушла в бизнес отца. Казалось, они обо мне забыли. Позже родители отправили меня учиться в другой город. Сегодня я незапланировано вернулся, а великая чета Мартинов, вместо радостных приветствий, велела мне ехать обратно. Но я не хочу.

– И теперь тебе некуда идти? Останешься сегодня у меня, а завтра поговоришь со своими родителями.

– Как бы ни было все запущенно, я не могу у тебя остаться, – категорично ответил Николас. – Я не хочу тебя стеснять, тем более твои родители этого явно не одобрят. Незнакомый парень в их доме наедине с их дочерью. Как тебе звучит?

– Если я говорю, значит, уверена, что ты не помешаешь, и никто не будет против. Мама и папа вернуться поздно, уставшие, вряд ли будут что-то выяснять. А утром я объясню им, что случилось. Они меня понимают и доверяют. Проблем нет.

– Мне очень неудобно. Я парень, а чувствую себя беспомощной девочкой.

– Перестань. У друзей нет деления на мальчика и девочку, на мужские поступки на девичьи шалости. По сравнению с отношениями, в дружбе на такое все равно, это и есть огромное преимущество.

– Ого, ничего себе ты загнула ради того, чтобы уговорить меня, – благодарно взглянув на Нетт, с улыбкой ответил Николас. – Тогда спасибо. Я твой должник.

      Ночи в Форгсе были короткими, но такими, которые надолго остаются в памяти. В большинстве случаев туристов привлекали именно ночи. Когда на узких улочках пустеет и мертвую тишину нарушает лишь музыка, доносящаяся со школьной дискотеки, и вой собак, просыпается настоящий Форгс. Тот самый манящий, необычный, загадочный городок, который одновременно слишком прост и слишком сложен. Не каждому дано понять, в чем заключена сила этого захолустья, привлекающая народ. От части в том, что люди в двадцать первом веке видели слишком многое, поэтому действительно привлечь их внимание сложно. Но Форгс способен даже на это, – заставлять людей чувствовать что-то особенно, такое, чего не встретишь в обычной рутинной жизни. Спокойствие и миролюбие города приводит туристов в восторг. «Тут я отдохну от магистралей, набитых битком кафе и несмолкаемого шума. Тут я спокойно проведу свою старость», – думал какой-нибудь профессор Грин, проживший всю свою сознательную жизнь в Нью-Йорке и впервые посетивший Форгс. Такое мнение о городе держалось много-много лет. Но изменится ли оно после 2019 года?

      Мотоцикл остановился, распугав ревом мотора бездомных кошек. Уставшая и морально вымотанная Анабель Бейкер слезла с мотоцикла.

– Спросишь у мамы, где точно находится их поляна. Может, мы действительно нашли эксклюзивное место. Обитель великих Мартинов и Моррисов. Твоя мама она же не… она же…просто до меня доходили слухи и…

– Мама умерла от рака, когда мне было десять лет. Слухи тебя не обманули.

– Прости! Я не хотела задевать такую болезненную тему, – пролепетала Ана. – До скорого! – попрощалась она и побежала домой.

      Эдриан дождался, пока за Аной закроется дверь, и только потом уехал, набрав сумасшедшую скорость.

      В уютном и тихом доме семьи Бейкер стоял полумрак. Анабель ожидала бурную реакцию родителей на ее поздний приход, но они встретили дочь с теплыми улыбками. Ана недоуменно остановилась посреди гостиной, ожидая от мамы и папы каких-нибудь слов или действий.

– Привет, дорогая, работа продвигается? Данетт сказала, что ты выбрала философию? Смело, – приветливо сказала миссис Бейкер, печатая очередную статью на ноутбуке.

– Да…– неуверенно протянула Анабель, осмысливая слова мамы, пытаясь понять, о чем она говорит. – Философию, – добавила девушка твердым голосом, чтобы родители не прочитали между строк, что она лжет. Но Бейкеры были заняты рутиной, поэтому подвоха не заметили. Мама сосредоточенно водила пальцами по клавиатуре, а папа ел мороженое и смотрел футбол. Они даже не обратили внимания на такие детали, как грязная обувь Аны, взлохмаченные ветром волосы и недоуменное выражение лица. – А ты не присылала… – Ана вдруг осеклась.

– Что, милая?

– Ничего, я уже сама поняла, что это была не ты.

– Молодец, – не очень внятно пробормотала Стефания. Она закончила предложение в статье и только после этого внятным голосом спросила, подняв глаза на дочку: – Ты подумала о ночном инциденте?

– Да, мам, я по-прежнему не хочу идти к Роберту. Это мог быть Дастин. Не переживай, – солгала Анабель. Конечно, она не думала, что это дело рук рыжего задрота, который даже мухи не обидит, но говорить маме о возможной опасности ей не хотелось, особенно в тот момент. Единственное, о чем мечтала девушка, оказаться в постели и уснуть.

– Дастин? Тот толстяк, который учится в выпускном классе?

– Да, толстяк. Я пойду