Боги Гринвича - Норб Воннегут

Реальность: Лизер никогда не задумывался о чрезмерной помпезности каких-либо гринвичских поместий. Он рассматривал каждое как естественное и логичное завершение. Он понимал Судью Джуди, Валерия Когана и Пола Тюдора Джонса. Он понимал, почему основатель «САК Кэпитал» владеет Мунком и устраивает у себя на заднем дворе каток. «Нью-Йорк пост», освещая жизнь гринвичских богатеев, упускала главное.

Гринвич, со всеми его русскими олигархами, старыми состояниями и деньгами хедж-фондов, являлся живым, дышащим философским диспутом. Эти поместья, по мнению Сая, вовсе не символизировали счастливый финал накопленного богатства. Они возвращали к классическому вопросу: «Если никто не слышит, как падает дерево в лесу, издает ли оно звук?».

Гринвич поднимал тот же вопрос, но о деньгах: «Если никто не видит ваших денег, есть ли они у вас?»

Бьянка Сантьяго Лизер, глядя в кухонное окно, ждала мужа и думала, удастся ли им провести сегодняшний вечер без споров. Темные бразильские волосы и кожа цвета кофе с молоком; белые джинсы и топ от «Тори Берч». Бьянка являла собой одну из природных аномалий: стройная, но с большой грудью, невысокая, но величественная. Потрясающая в свои сорок семь. Сто пятьдесят семь сантиметров без обуви, очертания ног лучше, чем у любой мраморной скульптуры Лувра. Когда Бьянка появлялась на благотворительных обедах в туфлях на шпильках, мужчины забывали о ее росте. Они забывали о резиновой курице на тарелке и пялились. Даже Сай не мог не смотреть на нее.

Их шестнадцатилетний брак начинался хорошо. Бьянка строчила любовные романы в их кондоминиуме в Вест-Виллидж, а Сай ездил на такси в центр, в «Меррил Линч». И они всегда обедали вместе. Иногда их бурный дневной секс попадал на страницы ее романов, и все поклонники соглашались: когда дело доходит до страсти, Бьянка Сантьяго – непревзойденный мастер.

Сейчас Бьянка думала, что же пошло не так. Почему их брак скис. Ее не огорчал конец карьеры. Во всяком случае, она об этом не задумывалась. Она сама решила перестать писать, заботиться о девочках и поддерживать Сая.

Когда семья переехала в Коннектикут, Бьянка сама решила следовать напряженному графику гринвичских жен: пилатес до завтрака, чтобы удержать интерес мужа; дети в «Гринвич кантри дей скул» не позднее семи тридцати; шоколадный пончик и сплетни в «Старбакс»; затем шопинг в «Патрисия Герлей файн линжери», чтобы продемонстрировать мужу стройную фигуру и результаты диеты без жиров. А перед тем, как забирать девочек из школы, ланч за $49,95 с фасолевым салатом и белым вином, в компании других мамочек.

Но возможно, Бьянка играла в эту игру по другим причинам. Возможно, она сдалась под беспрестанным напором Сая. «Слушай, Бьянка, в моем бизнесе главное – это видимость. Нельзя, чтобы ты ежедневно исчезала в своей норе на десять часов и писала книги. Твоя работа должна быть невнятной, безгласной и декоративной».

После появления двойняшек ситуация только обострилась. Когда Саю стукнуло сорок, он начал вести счет детей. По его представлениям, размер семьи давал определенный статус в гринвичской Лиге серьезных пар.

Пятеро детей, по мнению Сая, – идеальное количество. Пятеро детей узаконивали женщину, которая осталась дома ради заботы о семье. Пятеро детей превращали жену в директора компании, особенно учитывая нянечек, горничных, поваров, садовников, водителей, личных тренеров и прочих домашних работников. Пятеро – карьера. Меньше – отмазка. Больше – уже на грани причуды, какие-то религиозные штучки. Он был одержим этим числом, порождавшим болезненные размолвки.

Сай: «Бьянка, у нас семь спален. Чего ты ждешь?»

Сай: «Самое то для настоящей бразильянки».

Сай: «У Луизы с Чипом уже пятеро. А у Салли и Пенна скоро будет».

Теория Сая смущала Бьянку. «Муж думает, что пятеро детей – это новые Биркины», – однажды пожаловалась она нескольким подругам. В Бразилии хватало многодетных семей, но дети никогда не являлись символом статуса. Намного чаще их количество зависело от уровня бедности.

Пятеро детей – одна навязчивая идея. Блондинки – другая. Когда двойняшкам исполнилось одиннадцать, а может, двенадцать, Лизер организовал поздний визит парикмахера. До этой минуты он ни разу не упоминал о своем плане, «чудесном солнечном обесцвечивании», от которого его жене стало худо.

– Бьянка, это именно то, что им нужно.

– Близняшки и так красавицы, – возразила она, придя в ужас от идеи сделать дочерей блондинками из бутылки. – Девочкам не нужна помощь.

– Парень может заняться и твоими волосами, пока он здесь, – давил Сай, расширяя трещину между их ценностями.

– Да что у тебя такого с блондинками? – сопротивлялась Бьянка. – Знаешь, даже в Гринвиче не все – блондинки.

– Но все выглядят блондинками. Я просто хочу немного подтолкнуть девочек.

Бьянка запомнила этот случай и решила любой ценой защитить дочек. Когда двойняшкам исполнилось четырнадцать, Бьянка скрепя сердце отправила их в Эндовер. Расстояние защищало их не только от безумных идей Сая, но и от постоянных «перестрелок» между отцом и матерью.

Лизер свернул на мощеную дорогу к своему поместью – дом почти в две тысячи квадратов, два гектара ухоженных газонов, идеально подходящих для крокета, и достаточно болотистых участков, чтобы усладить глаз любого борца за природу. Он притормозил и с минуту наслаждался тенью сумерек. Американские вязы, острейшие дубы, звездчатые магнолии – ветви, густо покрытые весенней листвой, приветствовали его и благодарили за избавление от экскаваторов. Лизер восхищался своим прочным домом с каменными стенами, добытыми из карьеров где-нибудь в Чили, Перу или какой-нибудь другой стране, усеянной древними руинами.

Не так уж плохо, решил Лизер. У него не было такого роскошного резюме, как у других хедж-фондовых магнатов. Он не играл в хоккей в Гарварде, как Фил Фэлкон из «Харбрингера» или Тим Баракет из «Аттикуса». Помогали ли выбитые зубы и разбитые головы взращивать великих финансовых менеджеров? Но он все равно хорошо поработал.

«Для начала сойдет». Так сказала бы его мать. Ей не довелось увидеть размах сына. Но он едва ли не слышал ее слова. «Почему ты не купил соседний домик? Он намного больше». И в глубине души, когда Сай расслаблялся и был честен с собой, он признавал ее правоту.

Лизер неторопливо подъехал к пятиместному гаражу. Бьянка настояла, что вечером они должны пообедать дома. Она готовила пасту; как всегда, рискованное предприятие.

На вкус ее «болоньезе» вполне приличны, ничего особого. Сложно испортить полкило говяжьего фарша, упаковку нарезанных грибов и баночку соуса из магазина. Высыпь все в кастрюльку и помешивай. Проблема была в Бьянке. Она улучшала соус. Последний раз оказался просто катастрофой. Она добралась до ящика «Шато Латур» 1961 года.

– Для аромата, – объяснила Бьянка, новоиспеченный повар, ратующий за здоровый образ жизни.

Сай заплатил триста девяносто тысяч за пять ящиков; триста девяносто тысяч за темно-гранатовый цвет и «насыщенный запах». «Винный советник» назвал «Шато Латур» 61-го «одной из легенд Бордо двадцатого века». Даже думая об этой бутылке, Лизер чувствовал аромат давнего времени, нотки ванили и дымного дуба, что-то прекрасное. Для Сая это вино было не просто «одной из легенд Бордо». Для него оно было лучшим вином двадцатого столетия.

– Вино убирает кислинку, – заявила Бьянка, защищая свой выбор.

– Атациды тоже, – буркнул он. – Почему бы тебе не добавить туда «Тумса»?

Лизер вздрогнул, когда вспомнил тот вечер: нескончаемая словесная перестрелка, которая назревала месяцами. А когда такса Бьянки сделала лужу на китайском ковре за восемьсот тысяч, дела пошли еще хуже.

Он поставил «Бентли» в гараж и пошел в дом, не зная, чего ожидать. Мистер и миссис Сайрус Лизер всегда обедали в местных ресторанах: у «Ребекки», когда рынки шли вверх, и в «Элм-стрит ойстер хаус», когда они падали. Супруги могли позволить себе нанять повара на полный рабочий день. Даже нескольких, с разными специализациями, посменно. Но на публике они избегали бесконечных домашних перепалок, стычек, которые Лизер именовал «Бомбежкой бункера», когда общался с другими парнями в тренажерном зале.

Бьянка встретила Лизера на кухне легким поцелуем – вежливым, практичным и вполне подходящим для фотосъемки в общественных местах.

– У меня есть сюрприз, – объявила она.

Таксы Фредди и Джинджер, танцевальная парочка[20], выскочили из-за угла и понеслись к Лизеру. Он был их господином и повелителем. Раз он появился, их скоро покормят. А может, все это нюханье, фырканье и суматоха означали, что им известен секрет Бьянки…

– Прибыла картина из Исландии? – с надеждой спросил Лизер.

– Да, – подтвердила она. – Но у меня другие новости.

– И как тебе? – возбужденно поинтересовался Сай, имея в виду свою последнюю покупку у Сигги.