Бригада. От сумы до тюрьмы - Александр Белов

— Мы недовольны. Мало того, что вы не смогли расширить зону своего влияния до Каспия. Так вы еще и кусок Дагестана потеряли после неудачного рейда Дасаева. Надо спасать ситуацию. А спасти ее может только тотальная война чеченского народа и всего Кавказа против русских. Вы это-то хоть понимаете? — разговор шел на русском, им сносно владели все присутствующие.

— На все воля Аллаха! — Азиз воздел руки к небу.

И не только к небу, но и к заштопанному верху палатки. Азиз специально распорядился взять старую и даже велел вынести перед визитом Кемаля телевизор «Сони» с большим экраном. Пусть турок видит, что они не роскошествуют. Особенно на фоне того, как много полезного и бо: гоугодного творят они сами и обученные ими взрывники и смертники.

— Однако, вы же сами убедились, — почтительно, но твердо сказал Азиз турку, — что чеченцы в массе не желают воевать. А для того, чтобы нанять и привезти достаточное число настоящих, арабских воинов Аллаха, вы выделяете явно недостаточно.

— Зато, — возразил Кемаль, — мы выделили вполне достаточно средств, чтобы организовать взрывы хоть в Нью-Йорке!

— Это мудрая мысль, — засмеялся его собеседник. — Я думаю, к обсуждению этого вопроса мы когда-нибудь вернемся.

Азиз прекрасно разбирался в хитросплетениях региональной политики. Турецкие нефтяные олигархи просто мечтали, чтобы нефте-и газопроводы из Средней Азии шли не через россий-ский Кавказ, а через Турцию. Они не жалели денег на то, чтобы подвигнуть горцев на войну до последней капли крови.

Саудовские шейхи тоже заинтересованы в этой войне, хотя и понимают, что плодят конкурентов. Старые антагонизмы между арабами и турками в наши дни не только не ослабли, но еще более усилились. Но общеисламские интересы куда важнее, чем цены на нефть.

Пришло время, когда Россия ослабла настолько, что может быть вытеснена с Кавказа. Проблема теперь только в самих кавказцах. Кроме небольшой части части чеченцев, никто из них не хочет воевать. Да и тех набирается не более четырех-пяти тысяч активных бойцов. Это слишком мало для того, чтобы противостоять федералам, имеющим подавляющее превосходство в людях и технике. Даже если учесть, что война ведется партизанскими методами.

После победы в первой Чеченской войне эти горцы успокоились. Им кажется, что новая война совершенно невыгодна. Они, мол, не оправились еще после предыдущей драки. Начинать новую, да еще из-за ваххабитов, обиженных в Дагестане, чеченцы не хотят.

Значит, надо их подтолкнуть в правильном направлении. Но если подталкивать с помощью одних только денег, пусть и больших, то тогда почти ничего не достанется ни Хаттабу, который уже потерял руку в борьбе за дело Аллаха, ни Азизу, который руки терять не хотел и устал сидеть в этих горах почти задаром.

Так что именно теракты должны стать самым рентабельным способом стимулирования колеблющихся чеченцев. Особенно, если это будут теракты в центральной России и в самой Москве. Потому что взрывы на Кавказе желаемого эффекта не дают. Здесь совсем иное отношение к смерти и у местных, и у федералов. Считай, уже не то что Грозный, Владикавказ почти с землей сровняли — на рынках там больше трупов, чем прилавков. Но русским хоть бы что.

Главное — телевидение в руках у Москвы. Это она диктует населению, как и что полагается ему думать. И пока кровь льется на Кавказе, москвичам гораздо интереснее виляющие задами артисты эстрады, чем гибнущие где-то далеко в горах дети.

Так думали не только Азиз с Хаттабом, но те, кто их финансировал. Ведь совсем иной будет реакция, если взорвать рынок в столице России. Если будут гибнуть сами москвичи, то вся Россия завопит: «Доколе!» И русские правители, чтобы перевести стрелку, скрыть свою некомпетентность — воспользуются поводом и начнут еще сильнее бомбить Чечню.

Тогда чеченцам, потерявшим от бомб и снарядов близких, дома и работу, не останется ничего, кроме кровной мести русским. Тогда они за сущие гроши будут взрывать дороги, мосты и дома, еще уцелевшие в Чечне после русских обстрелов и бомбардировок. Федералы, в свою очередь, чтобы отомстить за своих солдат и усмирить повстанцев, будут проводить зачистки и раздувать тем самым огонь войны. У русских тоже достаточно людей, заинтересованных в продолжении военных действий.

Такой ситуация виделась и самоуверенному турку. Он не понимал, что многие чеченцы, устав от войны и желая спасти жизни тех, кого еще можно спасти, готовы простить русским даже бомбежки, беззаконие и мародерство. Лишь бы жить хотя бы в относительном мире. Они не желали отдавать своих сыновей на обучение Хаттабу, и даже поворачивали оружие против его эмиссаров.

Вот это пренебрежение к долгосрочным планам ваххабитов преодолеть было очень сложно. Тут одних русских бомбежек мало. Не говоря уж о том, что под этими бомбами или от рук ленивых горцев может погибнуть и сам Азиз. А он не хотел терять возможность верно служить Аллаху на грешной земле. Поэтому он хотел доказать свою необходимость в других, более комфортабельных и богатых блондинками местах, чем Северный Кавказ под бомбежками.

Поэтому Азиз прижал руку к сердцу и сказал:

— А не лучше ли будет нанести первый удар в Европе, дорогой Кемаль? Например, в Испании или Франции. Европейцы более чувствительны к таким вещам, чем русские.

Азиз посмотрел в поисках поддержки на демонстративно молчавшего все это время Хаттаба. Тот не дурак, считать умел: на Европу можно списать гораздо больше денег, чем на Москву. Все знают, что в Москве любого мента можно купить по дешевке. В Европе полицейские стыдятся брать взятки и, значит, стоят гораздо дороже.

— О чем мы спорим, уважаемые, — улыбнулся единоверцам Хаттаб. — Аллах акбар, и пусть нечестивые франки превратятся в пыль! Из ваших слов не следует, что из-за взрывов в Мадриде или Париже мы должны отказаться от терактов в Москве или где бы то ни было в России. Надо соединять приятное с полезным.

Раздался звонок спутникового телефона. Азиз поднес к уху тяжелую трубку с длинной телескопической антенной. Звонил Юсуф.

— Груз уже досматривают на ментовском посту, — сказал он взволнованно.

XVI

Два обстоятельства вывели из равновесия Ольгу Белову, просто выбили из колеи. Первое случилось в том майамском особняке, который для семьи купил еще Александр. Они с Ванькой прилетели туда на каникулы. Ванька поразил ее до оторопи, когда абсолютно по-беловски, с отцовской же кривой ухмылочкой, походя, обидел ее до глубины души.

Ольга лежала в шезлонге, подставляя солнцу бледное лицо. Ванька сидел в кресле за столиком у большого бассейна. Маленький его уже не устраивал, и Ольга подумывала, а не учинить ли в нем аквариум с красными японскими рыбками. Говорят, их созерцание успокаивает нервы. Сын как всегда играл с оружием — чистил и смазывал пневматический пистолет. И Ольга не удержалась, чтобы не сделать замечания.

— Опять ты с этой гадостью! Разве ты не знаешь, что я не люблю оружия?!

— А деньги? — мгновенно отреагировал сын с лучезарной Сашиной улыбкой. — Деньги ты любишь?

Увидев как вытянулось изумленно-ошарашенное мамино лицо, Ванька захохотал во все горло, запрокинув голову и показав нежное розовое нёбо. Но, мигом уловив, что за эту реплику можно и подзатыльник схлопотать, умчался в заросли кустарника, окружавшие бассейн со всех сторон, на бегу стреляя по-македонски, с обеих рук, в метровые фигурки гномов и оленей.

Зря он так спешил. Ольга сейчас вряд ли бы сумела даже приподняться от неожиданности и расстройства с шезлонга. Со стороны Ваньки это была абсолютно Сашина реакция на критику. Вот точно так же Белов, когда она однажды пыталась объяснить ему, как примитивны и бездуховны он и его друзья-рэкетиры, ухмыльнулся и бестактно спросил:

— А деньги тебе от рэкета нравятся? Хочешь жить на зарплату скрипачки? Ты не стесняйся, если что устрою! Будешь месяц жить на то, что сейчас за день тратишь на лак для ногтей.

Да, Ольге нравится дорогой, с настоящей бриллиантовой крошкой лак для ногтей. И маски из плаценты или «птичьей молоки» ей нравятся. Да, она привыкла жить, не считая денег и пользуясь всем самым дорогим и лучшим. Но кто ее ко всему этому приучил? Кто развратил ее этой роскошью? Белов! Ради кого она отказалась от искусства и забросила скрипку? Ради Белова и его сына!

И теперь мальчишка, которому она отдала лучшие годы своей жизни, абсолютно по-отцовски корит ее за то, что она ради его будущего поступилась своими принципами? Права была бабушка Елизавета: бандит есть бандит, и отродье у него тоже обязательно — бандитское.

Нет, надо же: от горшка' два вершка, а уже осуждает ее за то, что она предпочитает жить на деньги, которые с помощью оружия добыты и с его же помощью удерживаются! Зря она понадеялась на благотворное мужское влияние Шмидта на Ивана. Влияние, конечно, было, имело место, но в том же бандитско-беловском духе, основанное на применении силы для достижения своих целей.