Красный урожай - Джо Шрайбер

Магистрами. Этим словом должна была закончиться фраза, но Ласск не успел произнести его - Ра’ат прыгнул на него, его ноги, казалось, не касаются земли. Это внезапное нападение было грациозным и им можно было бы даже восхититься, если бы меч Ра’ата не ударил его в грудь, причинив сильную боль чуть ниже ключицы.

Ласск отклонился назад, отразил удар и понял, что ему придется что-то с этим делать, хочет он или нет. И Ра’атом, в том числе. Придется не просто сбить его с ног, иначе каждый студент вскоре начнет задирать его. Ласск чувствовал больше, чем раздражение. Неужели Никтер был недостаточным уроком? Ра’ат что, сумасшедший или больной?

Он нанес удар свои мечом, рассчитывая поразить противника, но Ра’ата уже не было там, где он был секунду назад; казалось, он исчез в облаке снега. Ласск глянул вверх. Второй ученик был совершал кувырок прямо над ним и уже опускался, когда Ласск инстинктивно отскочил на долю секунды раньше, чем Ра’ат приземлился.

- Твой Атару стал намного отточенней, - проворчал Ласск. - Ты практиковался.

Резко повернувшись, он направил свой меч как раз туда где должен был находиться Ра’ат, и оказался прав. Когда Ра’ат поднял глаза, он стоял перед кончиком меча Ласска. Один удар мог бы закончить поединок, два - убить его.

Но был и другой вариант.

- А теперь, - приказал Ласск, встретившись взглядом с другим учеником и позволяя Силе течь сквозь него, как электрический ток, - брось меч.

Ра’ат сжал рот, пока не стало видно, как играют мышцы на челюсти. Его рука дрожала, но он не отпускал меч.

- Брось свой меч, - повторил Ласск.

Ра’ат не пошевелился. Ласск почувствовал, как настоящий гнев охватывает его и ярость, какую он редко испытывал. Без колебаний он вонзит свой меч в своего противника. Если Ра’ат решил умереть таким способом здесь за библиотекой, Ласск сделает ему одолжение.

Уже подавшись вперед, он услышал, как вверху разбилось окно.

Взглянув вверх, он увидел, как что-то вырвалось из верхней части башни, на мгновение погрузившись в сверкающий ореол разбитого стекла. Сначала Ласск подумал, что это какой-то инопланетный вид - оно имело слишком много рук и ног - но потом понял, что в действительности видит двух людей, вращающихся вокруг друг друга.

Падение вниз должно было составлять сто или более метров. Они падали вместе, переплетясь в воздухе, стремительно несясь вниз, и обрушились на каменистую заснеженную дорожку с отвратительным, мясным хрустом.

Несмотря на свою репутацию жесткого человека, Ласск отвел взгляд. Гравитация превратила трупы в порошок, деформировав их в несвойственные формы. Сломанные кости прорвали плоть. Один из них - без рубашки, кровавый мешок просачивающихся внутренних органов, - лежал под таким углом, что Ласск мог видеть его правый глаз, выступающий из глазницы.

Затем оно село.

Ласск разинул рот, парализованный ужасом. «Это невозможно», подумал он. Никто не выдержал бы такого падения. Никто…

Его мысли, все, что от них осталось, начисто оборвались. Окровавленное нечто смотрело прямо на него единственным здоровым глазом, дикая, нечеловеческая ухмылка расплывалась на том, что осталось от его лица. Помимо выбитого глаза, падение что-то сделало с его позвоночником и плечами, вывернув их в разные стороны, вывихнув ключицу, выталкивая наружу через кожу кость его руки. Оно выглядело, как грубо отдрапированный на своей вешкалке костюм телесного цвета.

Тем не менее, оно все ещё двигалось.

Его сломанные руки схватили другой труп, подхватив его одним неуклюжим энергичным движением, и потянули в сторону рта; в этот момент Ласск осознал, что за сломанными костями и слоями крови, он видит искаженные тела Вима Никтера и Джуры Острогота.

То, что было Никтером, резко двинуло головой и впилось зубами в мясистые остатки лица Острогота. Почти сразу же Ласск мог услышать неприятный звук, ряд жадных, слюнявых похрюкиваний. Острогот, все что от него осталось, не сделал ни одного движения для сопротивления.

- Что это? - прошептал Ра’ат за его спиной. - Что это такое?

Ласск отрицательно качал головой, отступая назад. У него не было соображений по поводу только что им увиденного: на обдумывание того, как он собирался бороться с ним или использовать его для своих личных целей, уйдет время, но на данный момент Ласск будет действовать на условиях этого существа.

- Ты разберешься с этим. - Отбросив свой меч в сторону, Ласск повернулся к Ра’ату и схватил младшего ученика за тунику обоими руками, толкая его вперед с такой силой, что зубы Ра’ата щелкали, как кастаньеты. Потрясение Ра’ата сделало его уязвимой, легкой мишенью. Его собственный меч выскользнул из рук, лязгая о камни, пока не застрял в свежевыпавшем снегу.

- Что… что ты делаешь? - спросил Ра’ат, - Ты не можешь…

Ласск развернул его и оттолкнул так сильно, насколько это было возможно, в направлении слюнявого, жующего существа, которое склонилось над Джурой Остроготом. Ра’ат визжал, размахивая руками, как будто что-то в воздухе его могло удержать. Почти сразу же его ноги запутались, он запнулся, пошатнулся, поскользнулся и, наконец, упал, приземлившись сначала на колени, а затем на спину.

Существо-Никтер подняло свою голову. Свежая кровь брызгала изо рта, капая с губ. Его единственный видящий глаз дрожал, как сырое яйцо в кружке. Оно оттолкнуло тело Джуры в сторону и полностью сосредоточилось на Ра’ате с аппетитом животного, которому предлагают живое мясо.

- Нет, - прокричал Ра’ат, пытаясь подняться. - Нет…

Ласск отвернулся и побежал. Последнее, что он услышал, до того момента пока не забежал в библиотеку, был пронзительный вопль Ра’ата.

15

Отбор

Скабрусу потребовалось менее тридцати секунд, чтобы промыть раны на лице физраствором и активировать автодиагностические манжеты. Все находилось именно там, где он оставил. Скабрус работал уверенно, без малейших колебаний, быстрота и привычная плавность его движений не выдавали гнева, засевшего у него в груди, словно обжигающий красный кусок угля.

От его правого запястья шел слабый электронный сигнал, означающий тридцати секундную отметку. Он проверил манжеты, светящиеся голубым светом выводимых данных, и увидел, что до сих пор идет калибровка исходного образца крови.

Между тем, девушка, джедайская погань, уже исчезла.

Скабрус не видел, как она убежала, но он знал, конечно, что она попытается сбежать, к тому же, она получила такой шанс. Это было естественно. Неважно - орхидея выполнила свою работу и будет предостаточно времени, чтобы догнать джедая позже. Она исполнит свое предназначение достаточно хорошо, когда придет время.

На данный момент у него были более насущные вопросы, требующие внимания. Он продолжал работать, тщательно контролируя свои эмоции. Критическое мышление было тем, что он получил от всего, имеющего отношение к проекту; его разум был двигателем бесстрастной отчужденности и Скабрус имел абсолютно решительный настрой сделать все необходимое для успешного завершения эксперимента. Эмоции, которые питали этот двигатель: амбиции, безграничная ярость, врожденное развращенное безразличие ко всему, кроме себя, - были тщательно изолированны в темноте сосудов его сердца, где не имели возможности отвлечь его от собственной цели.

И все же, тем не менее, он ненавидел ее.

Ненавидел ее с ожесточенной, угнетающей ненавистью всей ситхской машины войны, ненавидел ее ослепительной мощью десятка тысяч умирающих солнц, эту джедайку, чья орхидея была основой, вокруг которой всё вращалось, и именно чьё писутствие здесь позволило ему увидеть успешное осуществление его проекта.

И было приятно осознавать, что ненависть находится там, где он может получить доступ к ней в любое время, когда только захочет, также, как наливают и умеренно потягивают хорошее вино. Будет здорово найти ее и…

Ну, завершить дела.

Хестизо Трейс умрет мучительно.

Хестизо Трейс будет умирать в пронзительных криках.

А он будет жить вечно.

Раздался звуковой сигнал, отсчитавший минутную отметку. Скабрус посмотрел на результаты анализа. Синие цифры мигали красным. Он нахмурился, но совсем немного. Начальные уровни заражения выше, чем ожидалось: такие показатели говорят о том, что система уже провела редиагностирование, чтобы выделить специфический антиген и начать следующий этап очистки.

Он больше не мог ждать. Прибор для гемодиализа был портативным и со всеми своими трубками мог разместиться на спине, вмещая шесть литров незараженной крови. Накинув ремни на плечи, Скабрус присоединил нагнетатель к вене на правой руке и начал процедуру. Ощущение тепла разлилось по его руке, наполняя грудь, ослабляя напряженность и давая возможность дышать глубже. Он выставил время. Сохраняя такую скорость, замещение крови будет продолжаться шесть часов - при условии, что ничего не произойдет за это время.