Леший в погонах - Александр Александрович Тамоников

он задавал, и Мотыль с чувством какого-то злорадства намекнул, что майор Штибер знает русский язык. Пришлось «сознаваться», что его отец до войны несколько лет работал в Советском Союзе.

Ночь прошла спокойно. И без лишних расспросов, и без новых попыток нападения. Сосновский поел вместе с немцами из их запасов провизии. Боэр отдал несколько приказаний своим солдатам, которых Сосновский насчитал в количестве четырех рядовых и одного ефрейтора. Все обычные пехотинцы и к СС никакого отношения, видимо, не имели. Случайные попутчики, собравшиеся вместе, чтобы попытаться пробиться к линии фронта. То, что оберштурмфюрер не имеет никаких других целей здесь, в советском тылу, Сосновский понял по коротким разговорам между немцами и приказам. Боэр не знает о пропаже архива или знает, что архив благополучно пересек линию фронта, и не ищет его здесь. Расспрашивать прямо сегодня было опасно, учитывая, что немец не доверял Сосновскому и не особенно верил в его легенду. Может, и верил, но работа у него такая – проверять, получать неопровержимые доказательства.

Другая информация, которую Сосновский получил, слушая разговоры немцев и в результате общения Боэра и Мотыля, была не менее интересна. Судя по всему, Боэр вел свою группу к Мотылю специально. Знал, что здесь примут и дадут возможность передохнуть, помогут с едой. Значит, Мотыль был в числе гестаповской агентуры в этих местах.

– Уходим завтра на закате, – сообщил Сосновскому Боэр. – Вы готовы идти с нами?

– Да, готов, – кивнул Сосновский. – Небольшой группой идти легче и легче пробиться, чем одному или большим подразделением.

– Когда мы доберемся до своих, я вынужден буду передать вас для проверки в гестапо, – спокойно заявил немец.

– Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее я смогу вернуться в свой полк. На каком участке вы хотите перейти линию фронта? Я полагаю, что легче будет там, где у русских еще нет сплошной линии фронта, где они наступают и их подразделения отрываются от основных частей, часто откатываются назад или просто останавливаются.

– Вы так считаете? – Боэр с интересом посмотрел на майора. – Я полагал, что проще просочиться там, где русские сидят в окопах. Ночью проползти мимо их часовых.

– Вы никогда не были на передовой и не знаете, как воюют русские, – снисходительно заметил Сосновский.

Он сейчас ничего не планировал, никакого перехода. Просто старался показаться в глазах этого гестаповца знающим офицером, опытным человеком, полезным группе. Может, Боэр в какой-то момент и не захочет рисковать и просто пристрелит неизвестного майора с обгоревшими документами. Не хотелось Сосновскому выпускать из поля зрения заместителя начальника гестапо. Как минимум его брать надо здесь, возможно, он знает, где архив. Но нельзя действовать, не посоветовавшись с Шелестовым.

Сомнения рассеялись, когда Боэр развернул на столе немецкую, довольно точную крупномасштабную карту. Маршрут, которым он предложил двигаться на запад, и правда был максимально прямым. Более того, немец не собирался больше заходить в какие-то населенные пункты. Леса, балки, преодоление ночами открытых участков местности. Это могло сработать. Но все равно нельзя гарантировать, что архив гестапо не остался на освобожденной территории. Может быть, как раз через такой лесной массив или балку Боэр и проложил «прямой» путь, чтобы забрать документы, спрятанные кем-то из сотрудников, а может, и самим Альбрехтом. Начальник гестапо вполне мог предполагать, что ему не вырваться из окружения, и спрятал ценный архив в этом районе.

День клонился к вечеру. Медленно, лениво, как будто тонул в медвяных луговых цветах и лесной паутине. Гулкие удары дятла в лесу, взлетевшая с озера утка, и снова тишина. Буторин поежился от наползавшей сырости, которая начинала забираться под гимнастерку, и плотнее запахнул плащ-палатку. Они лежали здесь и наблюдали за домом третьи сутки. Сутки до того, как пришел Сосновский, а потом, когда заявились немцы, ждали еще. Шестеро вооруженных гитлеровцев в нашем тылу, да еще в районе проведения операции, – это чрезвычайная ситуация. Буторин приказал сообщить по рации в управление, где сообщение передадут дежурному офицеру и, конечно же, Шелестову.

– Виктор Алексеевич! Движение! – раздался горячий шепот Пети Зотова.

– Спокойно, вижу, – отозвался Буторин, чувствуя, что его молодой помощник, старший лейтенант из Смерш-армии, нервничает. – Фиксируй направления, а я дом.

От уверенного тона московского майора Зотов сразу успокоился. Наверное, и правда все идет так, как и ожидалось. И оперативник принялся определять направление движения группы немцев, которые выходили из дома по одному и сразу приседали возле кустов за развалившимся забором. Из дома вышли уже пятеро, и теперь от забора по двое немцы стали перебегать к опушке. Темнело, но пока фигуры людей было видно неплохо. А что потом? Зотову не терпелось услышать приказ к уничтожению группы немцев. Но такого приказа, скорее всего, не будет. Московская оперативная группа, говорят, подчиняется лично товарищу Берии. И они такими пустяками не занимаются. Подумаешь, шестеро немцев пытаются выйти из окружения. Ну, навели они нас на очередного пособника-полицая. Так это мелочь. Вот если бы группа диверсантов-парашютистов попалась, тогда было бы понятно, почему используются такие силы.

Вот уже к лесу перебежали шестеро. Был с ними и высокий худощавый в гражданском костюме. Буторин стиснул зубы, вглядываясь в фигуру Сосновского. Он пытался по его поведению, по походке, по жестам, осанке понять: его ведут или ему доверяют и взяли с собой. Договоренность или он пленник? Правильно, Миша, иди с ними, иди. А мы будем пасти все стадо. Черт, рано сорвались гады, можно было бы встретиться с Сосновским и поговорить. Теперь только надеяться на его находчивость и опыт.

– Петя, – позвал Буторин оперативника. – Я иду за немцами. Следующая моя точка наблюдения вон у той березы на краю балки. Видишь? Оттуда за ними можно часа два наблюдать, пока не стемнеет.

– А потом? – насторожился старший лейтенант.

– А потом, по-видимому, придется идти за ними! – проворчал Буторин. – Давай, возьми двоих и дуй к дому. Не стрелять, не шуметь! Посмотреть, что там с хозяином. Взять его тихо и готовым к беседе. Попробуй только опростоволоситься! Потом за мной, доложишь ситуацию.

– Есть, – едва скрывая радость, отозвался Зотов и стал медленно отползать назад.

Мотыля надо брать, понимал Буторин. Тут и не надо бежать советоваться. Пришли одни, могут прийти и другие. И эти знали, куда идти, что их там ждут. Засаду там устраивать обязательно, иначе в этих лесах мы долго будем лазить и чистить их от фашистов. А тут с доставкой на дом! Может, и нужные нам люди клюнут на этот адресок.

Стараясь прикрываться кустами, так чтобы его не увидели немцы, а заодно и не было видно из дома, оперативник