Трактаты - Григорий Палама

42. Где же те, кто весьма бесстыдно утверждает, будто покажется много богов, если только кто–нибудь назовет нетварным что–либо отличное от сущности Божией и ею превзойденное, и, тем более, соглашаясь, пусть и нехотя, что эти приведенные [нами] слова великого [мужа] являются истинными? Ибо не только много где в Божиих церквах и в священных училищах (έν τοις ίεροίς φροντιστηρίοις), но и у себя самих они держат книги, в которых написано это. Поэтому и не имея возможности [прямо] обратиться к отрицанию [написанного в них], — о, на все дерзающее упорство любителей пустых препирательств! — они приводят в качестве контраргумента слова, кажущиеся им противоречащими сказанному: «никто из решивших жить поистине благочестиво не сможет двоицу или множество назвать безначальным или, вообще, началом чего–либо» [200]; и еще: «обусловленным причиной является все приведенное к сотворению, будь то на небе или на земле» [201]; и еще: «аб{стр. 78}солютно ничто не помышляется каким–либо образом извечно [сущим] вместе с Богом, ибо ничему из извечно друг с другом сосуществующего в отношении бытия невозможно быть творцом другого» [202]. «Это, — говорят они, — противоположно тем многим безначальным». Но я, желая сострадать их невежеству, нахожусь в опасности почти возненавидеть их за присущее им безрассудство, от которого они безосновательно нападают на всех, ибо если бы не это, то они бы, пребывая в неведении, недоумевали бы, а не насмехались. А так это лишь служит признаком злонравия! Ибо это вместо святых они выбирают [мишенью] для своих клеветнических нападок нас, как легко уязвимых. Подобает отнюдь не стараться порицать [никого] из–за этих [мнений], весьма основательных, а если и так, то тогда уж [порицать] первых, кто открыто написал это, а не нас, приводящих их слова в свидетельство [своей правоты], да и то по приключившейся неизбежной необходимости [по причине] бешенства этого человека против наших нынешних отцов (κατά των εφ' ημών πατέρων).

43. Но, чтобы не удлинять слово, подобает им знать, что в тех [словах], где отрицает он двоицу и множество безначальное, речь у чудного [оного мужа] идет о сущностях: ибо кто, будучи благочестив, будет говорить о многих безначальных сущностях или [об одной, как] о начале других? А обусловленным причиной называет все произведенное из небытия как имеющее себе началом триипостасную творческую Причину. И он говорит, что абсолютно ничто не помышляется извечно [сущим] вместе с Богом, но [имеет в виду — ничто] из числа произведенного Им из небытия по образу творения. Это и сам он явственно показал, прибавив к словам про «обусловленное причиной» [выра{стр. 79}жение] «приведенное к сотворению», а к «не помышляемому вместе [с Богом]» — что Бог является Творцом этого. Если же кто и этим ничуть не убеждается и относит отрицание превосходящего численностью единицу не к сущности, то этим он отказывается и от ипостасных [свойств] всевышней Троицы, и от самих [Ее] ипостасей, так как тогда получается, что они либо не являются множественными, либо не показывают себя безначальными. Притом что все мы поем в Церкви: «Три безначальна славим, три соприсносущна» [203]. А Сын и Дух Святой — не только причина сотворенных, но и Сами обусловлены, имея Себе началом единый источник божественности, то есть богорождающую ипостась Отца [204], вместе с которой извечно помышляется рождение Сына и исхождение Духа. Но он говорит, что назвал [таковыми] и оные не начавшиеся и причаствуемые дела Божии [205]. И, начиная одну из этих Глав, он пишет о «том, что начинал, и том, чего не начинал Бог творить» [206]. Так что он называет их и творениями Божьими. А тем, что в конце другой главы говорит: «Ибо Бог есть Создатель всякой жизни, бессмертия, святости и добродетели» [207], он показал, что и созданиями являются те [вещи], которые он прежде назвал безначальными. Ах, какая тщательная суетность или же скорее бедствие и мерзость! Как они пускаются во многие рассуждения и ставят, как говорится, всякое лыко в строку [208], чтобы показать незаконными и поддельными благородные порождения священной музы мудрого Максима!

{стр. 80}

44. Разумеется, никто нас подобным образом не осудит за то, что мы стараемся посильно защищать [этого святого] отца. Ибо мудрый хорошо назвал энергии Божии безначальными делами. Потому что и Дамасский светоч говорит, что «и энергия называется делом (ενέργημα), и дело — энергией» [209]. А [слово] «творить» ты найдешь, если исследуешь внимательно, [употребляемым] не только применительно к созидаемым [сущим]. Ведь великий Василий, назвав «наградой за добродетель то, чтобы стать богом и облистаться чистейшим светом, став сыном оного дня [210], который не обрывается мраком» [211], прибавляет, объясняя постоянство этого дня: «ведь его творит иное Солнце, испускающее истинный свет» [212]. Видишь, что «творить» говорится [здесь] по отношению к нераздельным энергиям и природным выступлениям? Ибо так [происходит] от солнца свет и так солнце творит день, не созидая, но действуя согласно своей природе. И он же вспоминает сказавшую: сотворих (έκτισάμην) человека Богом [т. е. «через посредство Бога»] [213], и также о другом [некоем] говорит, что он сотвори (έποίησεν) сыны и дщери [214]. И вот теперь ты, {стр. 81} прилежащий букве, или скорее как бы притаившийся в засаде и ловящий неуловимое, — будешь ли ты теперь и сего называть творцом рожденных от него, или догадаешься не в словах, а в деле искать истину благочестия? А в конце главы он назвал Бога Создателем всякой добродетели, жизни и бессмертия — [то есть] нашей, тварной. Ведь разделив дела Божьи на безначальные и начавшиеся или, — иначе говоря, на божественные энергии и их последствия, он прибавил, что «начавшееся является и называется тем, что оно есть и как называется, из–за причастия тому, что не началось. Ибо всякой жизни, бессмертия, святости и добродетели, — то есть, конечно, начавшихся, присущих нам по природе, — Бог является Творцом». Видишь безукоризненную точность священных словес блаженного Максима?

45. А если настоящее слово у нас чрезмерно растянулось, то это, во–первых, по причине законного долга перед духовными нашими отцами, не менее, если не более, непреложного, нежели та благодарность, которой обязаны дети своим природным отцам, ибо соделавший их отцами Дух, к Себе и ко Всевышнему Отцу относит и долг, и выплату нами долга. Затем, ты представляешь, насколько возвеличатся латиняне, если будет показано, что книги нашей Церкви не бесспорны, и особенно [если это будет показано] недавно пришедшим к нам от них и вскоре опять к ним возвратившимся? И каким бы образом этого не заметили те из наших соплеменников, кто выступает против нас по данному вопросу, — я не берусь предположить. И поэтому я, вкратце, насколько это было возможно, попутно коснувшись этого, возвращаюсь туда, откуда удалился.

{стр. 82}

46. Итак, тому, что ни нетварная благодать не тождественна сущности Божией, ни сущность абсолютно не тождественна нетварной энергии, научись и от разъяснившего златым гласом богословие. Ибо он говорит, что «благодать Духа Писание называет иногда водой, а иногда огнем, показывая, что это суть имена не сущности, но энергии: ведь не из различных же сущностей составился Дух, являющийся невидимым и единовидным» [215]. А что он сказал здесь об энергии, не имеющей ни начала, ни конца, любой дознает в точности, если исследует, где, когда и зачем Писание называет эту энергию огнем и водой. Но [рассуждение] об огне предложено и рассмотрено нами в адресованном Варлааму [сочинении] «Об обожении» [216] не в человеческия премудрости словесех [217], но [исходя] из духодвижной силы богословов. А воду изъяснил Евангелист. Ведь когда Господь сказал, что вода, юже Аз дам ему, будет источник воды текущия в живот вечный [218], и в другом месте: веруяй в Мя, реки истекут от чрева его воды живы [219], то он сказал, что сие же рече о Дусе, Егоже хотяху приимати верующие во имя Его: не у бо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен [220]. Что же? Разве Дух Святой некогда начался, а до той поры не существовал? Отнюдь! Но он говорит, что это в апостолах Он «не у бе». И, услышав «будет» (γενήσεται), не помышляй [Духа] пришедшим в бытие (γενητόν), ибо «будет» Он для приемлющего, как и Давид глаголет: бысть мне Бог в прибежище [221]. Если же вода, которую апостолы прияли в себя, нетварна (άγένητος) и безначальна, поскольку это был Святой {стр. 83} Дух, притом что это не была сущность Духа, но благодать, а благодать, — согласно Златоустому отцу, — это энергия, то такая энергия безначальна и нетварна, тогда как те, в которых она действует, приемлют начало [этого] действования. А приемлют ли они здесь и окончание или нет, и каков [конец] каждого из них, показывает нам история Саула и Давида: ибо первый из них пророчествовал, и [в результате] к пророкам не причислен; а Давида покаяние сохранило в числе пророков. Но и здесь с наглядностью геометрического построения показывается, что присущая (έγγιγνομένη) святым божественная энергия безначальна; ведь боговдохновенные пророки получают в удел пред–ведение никоим образом не сущего, безначально являющегося [достоянием] одного лишь Ведущаго вся прежде бытия их [222]. Что же тогда: предведение — это сущность Божия, которую Господь сообщил и Давиду? Но Божие о чем–либо предведение, согласно великому Василию, безначально, но не бесконечно [223].